– Мы приближаемся к Окале, – сухо заметила Сара. – Съезд на Силвер-Спрингс ясно обозначен?
– Я покажу тебе, – уверил ее Тарик, чуть оживившись.
Пока они мчались по автостраде, пейзаж вокруг был весьма однообразным, но как только машина свернула на живописную сельскую дорогу, Сара воспрянула духом. Они проезжали мимо ранчо – одно красивее другого; пастбища скорее напоминали ухоженные лужайки, огражденные добротными заборами. Чистокровные лошади на фоне сочной зеленой травы, словно сошли с яркой открытки. Даже обочины дороги, казалось, были аккуратно подстрижены. Изумительной красоты деревья, словно расставленные художником, дарили блаженную тень.
Эти ухоженные земли говорили о богатстве, передающемся из поколения в поколение, и резко контрастировали с ирландским поместьем Майкла Киарни и австралийской фермой ее отца. То, что Сара видела здесь, было в полном смысле слова американским.
Среди пастбищ мелькали роскошные особняки, от одного их вида захватывало дух. Когда Тарик указал на место их назначения, Сара просто вытаращила глаза. Дом Уэллесли-Эдамсов – с бесконечными рядами белых колонн высотой в два этажа, с верандами, декорированными ажурными решетками, – вполне мог украшать какую-нибудь старинную южную плантацию.
Сара решила, что исследование этого архитектурного рая послужит прекрасным отвлечением от Тарика и вызываемого им стресса. Ничто не предвещало появления змеи, нарушившей ее душевный покой.
Мириам и Джек Уэллесли-Эдамс радушно приветствовали гостей, и Сара вошла в роскошный вестибюль, наслаждаясь теплой встречей… как вдруг на лестнице, словно предназначенной для торжественных выходов, появилась самая настоящая кобра, изготовившаяся к нападению.
– Тарик, дорогой…
Лощеной кобре было лет тридцать с хвостиком. По ее плечам струились длинные белокурые волосы, рот ослепительно сиял белоснежными зубами. Гибкая фигура, затянутая в оранжевые – из атласа с лайкрой – брюки и топик, перепоясана золотыми цепями. На руках – золотые браслеты, в ушах – золотые обручи, на ногах – золотистые босоножки… но ни на одном пальце, заканчивавшемся длинным оранжевым ногтем, Сара не заметила обручального кольца.
– Диона… какой сюрприз! – отозвался Тарик. – Кейл с тобой?
– Разве ты не слышал, дорогой? Мы с Кейлом разъехались несколько месяцев назад. Когда папочка с мамочкой сказали, что ты сегодня приезжаешь, я не устояла и прилетела из Нью-Йорка, чтобы поздороваться с тобой.
Поздороваться? Поцелуи, прикосновения… неутомимые руки и надутые губы… девица светилась, как неоновая реклама: «Я доступна, и я с удовольствием забралась бы в твои джинсы».
Тарик предупреждал, что есть женщины, которых ничем не остановишь, да Сара и сама это знала: хищницы такого рода набрасываются на мужчину без зазрения совести, предъявляют и закрепляют свои права. Однако, зная это, Сара разрывалась между черной ненавистью и первобытным инстинктом собственницы.
Вцепиться в нахалку зубами и ногтями, оторвать ее от Тарика, завизжать, что он принадлежит ей!… Боже, как она могла даже в мыслях допустить такое! Как могла принять все это так близко к сердцу! Она же просто заложница Тарика, больше их ничего не связывает! Это наваждение необходимо подавить в зародыше.
Вот только чувство гадливости подавить она не могла. Неужели Тарик не способен оттолкнуть Диону? Он даже не попытался остановить ее откровенное заигрывание. Саре стало больно. Так больно, что она даже начала уговаривать себя: это пустяк, не стоит внимания.
Сара не раз встречалась с подобной распущенностью на приемах своей матери. В высшем обществе такое поведение воспринимается как само собой разумеющееся, как часть игры. Таким образом светские львицы поддерживают форму, не прекращая охотиться за главным призом. Как будто говорят себе: «Нужен ли мне этот мужчина? Ну, на всякий случай подержим его на цепи. Вдруг пригодится?»
Сара почувствовала спазмы в желудке. Если Тарик такой же…
– А кто это тут у нас? – запищала Диона, повиснув на руке Тарика, видимо полагая, что настал удобный момент для нападения. Она быстро окинула Сару своими кошачьими зелеными глазами и явно решила, что спутница Тарика не составит ей никакой конкуренции. – Господи, дорогой! Такая юная! Ты теперь показываешь мир школьницам? – Звенящий смех. Кокетливый взгляд. – Неудивительно, что ты заказал отдельные спальни.
– Диона, ты смущаешь Сару, – упрекнул ее отец, но при этом ласково улыбнулся своей дорогой доченьке.
– Вовсе нет, – вмешалась Сара, вся кипя от ярости. – Хотя, возможно, Тарик… – она бросила на него испепеляющий взгляд, – наконец найдет время познакомить нас.
Ледяной упрек развеселил Тарика. Он отцепился от блондинки и слегка отступил.
– Сара, это Диона ван Хаузен, дочь Джека и Мириам и до недавнего времени счастливая жена моего доброго друга.
Диона кокетливо надулась.
– Дорогой, если бы Кейл сделал меня счастливой, я бы его не оставила.
– Возможно, Диона, ты желала слишком многого, – сухо ответил он. – Познакомься с Сарой Хиллард. Она действительно была школьницей, когда мы встретились впервые, но это было одиннадцать лет назад. Я счастлив, что время пролетело так быстро.
– Хиллард… Хиллард… Я должна знать это имя? – спросила Диона, явно давая понять, что таких, как Сара, она знать не обязана.
Тарик пожал плечами.
– Вряд ли. Когда Сара была подростком, ее отчимом был Майкл Киарни. Сейчас ее мать замужем за графом Марчестером.
Какое унижение! Будто бы мужчины в жизни ее матери поднимают ее на более высокую ступень общественной лестницы! А самое отвратительное: Тарик счел необходимым повысить статус своей спутницы! Она что, недостаточно хороша для него такая, какая – есть?
– Граф! Значит, ваша мать – графиня? – воскликнула Мириам Уэллесли-Эдамс, явно польщенная связью своей гостьи с английской аристократией, и тут же вцепилась в Сару с алчностью человека, сорвавшего банк.
Чем предоставила Тарику прекрасную возможность наслаждаться кокетством ее дочери-змеи во время изысканного ленча, накрытого в помещении, которое они называли зимним садом.
Во время трапезы Сара не находила себе места от возмущения. Вежливость требовала отвечать на настойчивые расспросы хозяйки о высшем английском обществе, но Сара поклялась себе, что никогда больше не допустит подобного унижения. Все казалось до омерзения фальшивым. Как Тарик, проявивший явное внимание к ней сегодня утром, мог заигрывать с другой женщиной? Где же справедливость?
Вероятно, полагая, что она и так никуда от него не денется, он цинично берет то, что ему предлагают? В конце концов, Сара может и подождать. У него впереди целый год, чтобы вести с ней свою игру.
Ленч, казалось, тянулся бесконечно. Тарик делил свое внимание между беседой с хозяином о лошадях и домогательствами Дионы. Оранжевые ногти часто впивались в его руку, и Сара понадеялась, что Диона расцарапает его до крови. Он получил бы по заслугам! Ей хотелось, чтобы он страдал так же, как она.
Было уже почти четыре часа, когда компания поднялась из-за стола и хозяин предложил посетить конюшни. Тарик отклонил предложенный джип, настояв на пешей прогулке, но, будучи мастером манипуляций, убедил Диону отправиться в джипе с родителями, тем самым дав понять, что Сара – его спутница.
Это устраивало Сару: ей представилась возможность разобраться с Тариком и установить свои правила на будущее. Ему совершенно не обязательно повсюду таскать за собой заложницу. Она должна ослабить сковывающую их цепь, чтобы сохранить душевное здоровье.
Как только джип исчез из виду, Сара заняла позицию и открыла огонь:
– Если вы намерены увиваться за Дионой ван Хаузен, на меня не рассчитывайте. Я дождусь ужина в своей комнате.
Тарик повернулся, насмешливо приподняв брови.
– Увиваться?
– Омерзительно. Она еще даже не развелась с вашим добрым другом Кейлом, а вы уже обхаживаете ее.
– Сара, я пользуюсь гостеприимством ее родителей. Чего же ты ждешь от меня?
– О, давайте обойдемся без жалких оправданий! – Ее глаза презрительно сверкнули. – Вы думаете, я не видела подобного в доме своей матери? Я прекрасно знаю, что можно с достоинством отступить и дать понять, что вам это неинтересно.
Тарик улыбнулся:
– Спасибо за урок.
Сара возмущенно фыркнула.
– Вам не нужны никакие уроки. Вы прекрасно умеете манипулировать людьми. И я не собираюсь смотреть на ваши маленькие шалости.
Теперь он рассмеялся.
– Диона меня абсолютно не интересует. Но мне интересна твоя бурная реакция на ее вольности.
Желание ударить это самодовольное лицо было таким сильным, что Сара резко отвернулась и решительно направилась по дороге, ведущей к конюшням. Прогулка скорее успокоит ее ярость, чем сидение в четырех стенах. К черту Тарика и его проклятые игры-загадки! Она не собирается забавлять его.
Тарик поравнялся с нею, восстанавливая узы, которые она так отчаянно пыталась разорвать.