– Мы оба утомлены и раздражены. Сейчас не самое подходящее время для подобного разговора, – произнес он в темноту. – Полагаю, будет лучше отложить его до утра.
Они облегченно вздохнула.
– Я согласна.
– Хорошо. У меня кое-что для тебя есть.
Подойдя к комоду, он выдвинул верхний ящик и достал из него одну из ночных рубашек, которые купил для нее. Наверное, он сошел с ума, раз приобрел целую дюжину шелковых и батистовых сорочек одна тоньше другой.
– Вот, надень.
Он швырнул ей первую попавшуюся.
Майри поймала ее, и через несколько секунд послышалось шуршание одежды. Брандт старался не думать о том, что она сейчас делала и как выглядела. Это не довело бы его до добра. Если он хочет сохранить самообладание, то не должен думать о ее соблазнительном теле.
В этот момент вспышка молнии осветила комнату. Эта картина навсегда запечатлелась в его памяти. У него перехватило дыхание.
Майри стояла и, подняв руки, надевала рубашку. У нее была высокая полная грудь с розовыми бутонами сосков. Черные волосы блестящим каскадом струились по спине, касаясь округлых ягодиц. Брандт невольно залюбовался ее длинными стройными ногами. Когда она слегка повернулась, он увидел треугольник темных завитков на фоне кремовой кожи живота и бедер.
В следующее мгновение комната снова погрузилась в темноту. Увиденное поколебало его решимость. Он хотел ее. Хотел вырвать у нее из рук ночную рубашку, отнести в постель и покрыть поцелуями роскошное тело. Желание было так велико, что он чуть было не лишился рассудка.
– Пожалуйста, – прошептала она так жалобно, что него защемило сердце. Он уже причинил ей боль и не хотел ранить еще сильнее.
– Все хорошо, – произнес он с притворным спокойствием, боясь ее напугать. – Пойдем в постель.
– Мне… мне нехорошо.
– Тебе станет лучше, когда ты немного поспишь.
– Я бы лучше поспала одна.
– Не сомневаюсь, вот только не могу тебе этого позволить, – сказал он, закрыв на мгновение глаза.
Темноту снова прорезала вспышка молнии, осветив плавные изгибы ее фигуры под тонкой тканью ночной рубашки. Майри закончила переодеваться и направилась в противоположный конец комнаты. Она хлопнула дверью ванной и через несколько секунд Брандт услышал, как ее тошнило.
Он тут же помчался к ней.
– Все хорошо, дорогая, – произнес он, опускаясь рядом с женой на колени и убирая с ее лица пряди волос. – Я с тобой.
Вытерев лицо, она прислонилась к стене, обхватив руками колени. Из ее закрытых глаз сквозь ресницы просачивались слезы, лицо было белее мела. Сейчас она казалась еще более ранимой, чем раньше.
Брандт сел рядом, и, к его облегчению, она повернулась и разрыдалась, уткнувшись носом в его плечо. Он крепко прижимал ее к себе, баюкая, как ребенка. Когда она успокоилась, он взял ее руку в свою и задал один-единственный вопрос:
– Ты беременна?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Майри отстранилась и с ужасом посмотрела на него.
– Нет, это невозможно.
Брандт убрал волосы с ее мокрого лица.
– Вполне возможно. Два с половиной месяца назад мы занимались любовью, не предохраняясь. – Он поднял бровь. – Ты тогда принимала противозачаточные таблетки?
Закусив нижнюю губу, она покачала головой.
– Нет.
– А после этого у тебя были… свидетельства того, что ты не беременна?
– Я… я не помню.
Какая же она лгунья! Все это время у нее не было месячных. Но это вовсе не означает, что она беременна.
– У меня всегда был нестабильный цикл. Задержки случаются из-за стресса или потери веса.
– Или, насколько мне известно, из школьного курса анатомии, из-за беременности.
– Очень смешно.
От нежности, прозвучавшей в его голосе, у нее на глаза снова навернулись слезы.
– Я не беременна.
– Это гораздо более вероятная причина, чем стресс или потеря веса.
Поднявшись, Брандт смочил теплой водой полотенце и снова опустился на пол.
– Не плачь, Майри, – пробормотал он, вытирая ей лицо. – Все будет хорошо.
– Ничего не будет хорошо, – мрачно произнесла она. – У тебя своя жизнь, у меня своя.
– Сейчас уже поздно что-то предпринимать, – продолжил он, не обращая внимания на ее слова. – Завтра утром я первым делом позвоню своему доктору и запишу тебя на прием. Обещаю, он никому ничего не скажет.
После такого заявления от ее слез не осталось и следа. Майри отстранилась и поднялась с пола. К ее огорчению, ноги были ватными и не слушались.
– Не утруждайте себя, ваше высочество. Я пойду на прием к своему доктору.
Брандт поднялся следом за ней.
– Только, пожалуйста, не тяни с этим.
Неужели он считал ее полной идиоткой?
– Я не стану рисковать здоровьем ребенка; если, конечно, он есть.
Она провела ладонью по животу. Был ли внутри него ребенок? Ребенок, которого подарил ей Брандт?
– Разумеется, я как можно скорее схожу к доктору.
– Почему ты не сделала этого раньше?
И он еще смеет спрашивать! Майри открыла рот, чтобы нагрубить ему, но, увидев искреннее участие на его лице, передумала.
– После… э-э… похищения Элиссы я вернулась на Мацоне, – неохотно призналась она.
– Решила держаться подальше от линии огня?
– Это решение показалось мне наиболее разумным, – ответила девушка.
– Очень разумным. Тебе бы не поздоровилось, попадись ты мне на глаза в первые дни после того, как я раскрыл твой обман.
Майри застыла под его взглядом. Брандт всегда держал свои эмоции под контролем. Наблюдая за ним сейчас, она порадовалась, что уехала тогда. Что бы он с ней сделал, если бы вышел на ее след? Она содрогнулась. Хорошо, что ей не пришлось узнать.
– Я оставалась на Мацоне до свадьбы Лэндера.
Это были мучительные дни, полные тоски и сожаления. И бесконечные ночи, проведенные в одиночестве.
– Честно говоря, я потеряла ощущение времени. Я начала подозревать, что что-то не так, только когда вернулась в Вердонию.
Брандт понимающе кивнул.
– Полагаю, многие удивились бы, пойди ты в аптеку на углу и купи там тест на беременность.
– Наверное, – пробормотала она.
Скорее всего, эта новость облетела бы за час весь Вердон. Вот тогда бы точно разразился скандал государственного масштаба. Передав ей зубную щетку и пасту, Брандт продолжил:
– Я знаю, ты не хочешь, чтобы я вмешивался. Но если ты беременна, знай, я намерен принять участие в воспитании своего ребенка.
Прополоскав рот, Майри возразила:
– Ты всего пару минут назад узнал о моей предполагаемой беременности, а уже говоришь о воспитании нашего ребенка?
Она притворялась сильной, хотя на самом деле ей больше всего на свете хотелось уткнуться лицом в подушку и расплакаться.
– Ты даже не можешь знать наверняка, твой ли он.
– Если он есть, он мой, – немедленно ответил Брандт.
Усталость лишила ее боевого духа.
– Хорошо. Он, действительно, твой. Пожалуйста, отойди, Брандт. Не дави на меня.
Проигнорировав просьбу жены, он заключил ее в объятия.
– Я уйду, только когда буду уверен, что ты можешь держаться на ногах без посторонней помощи.
Не в силах сопротивляться, она уронила голову ему на плечо.
– Мне просто нужно поспать.
– Потерпи немного.
Брандт отнес ее на кровать, и она свернулась калачиком спиной к нему. Пройдя в другой конец комнаты, он открыл окна, и в следующую секунду она наполнилась свежим воздухом. Затем Майри услышала шорох одежды, и матрац прогнулся под тяжестью его тела. В следующее мгновение Брандт заключил ее в объятия.
– Закрой глаза, дорогая. Мы обо всем поговорим завтра.
– Думаю, мне будет удобнее спать одной, – прошептала она. – Я не могу делать это сегодня. Здесь. С тобой.
– Тебе не нужно ничего делать, дорогая. Просто спи.
– Ты не будешь…
– Не буду, пока ты сама этого не захочешь.
– Спасибо.
В ответ Брандт еще крепче прижал ее к себе, и Майри поняла, что ошибалась. Глубоко ошибалась. Она не хотела спать одна. Лежать в постели вместе с Брандтом было все равно что снова очутиться в раю.
Майри уже начала засыпать и вдруг почувствовала, как его ладонь легла ей на живот. Она судорожно вздохнула.
– Возможно, я не беременна.
– Но если ты беременна… – Она чувствовала тепло его руки сквозь тонкую ткань рубашки. – Здесь спит наш ребенок. Сын или дочка.
– Или близнецы. У моей матери в роду были близнецы.
Он рассмеялся, и у нее по спине побежали мурашки.
– Не дай бог, если наши дети будут такими же импульсивными, как ты.
Майри ясно представила их с Брандтом детей, как если бы они стояли перед ней. Темноглазую дочку, серьезную и рассудительную, и зеленоглазого сынишку, доводящего родителей до белого каления своими шалостями. Еще немного – и она бы услышала их звонкий смех, почувствовала неповторимый запах детской кожи. Она хотела этих детей больше всего на свете. А в качестве своего мужа представляла одного-единственного мужчину. Брандта. Без него ее счастье будет неполным. Былые обиды останутся в прошлом, если, они действительно подарили жизнь новому существу.