— Считайте, что мы в расчете, маркиз, — произнесла она, обогнула стол и пошла мимо него к двери. Ручка скользила в ее влажной от волнения руке, но, в конце концов, ей удалось открыть дверь.
Ей казалось, что в любой момент он может остановить ее, ударить, подобно молнии над Апеннинами. Порча национальной валюты — оскорбление серьезное, как никакое другое. Но сзади не было слышно ни звука, ни движения. Казалось, гнетущее молчание следует за ней словно тень, однако впереди были открытая дверь и залитая солнцем улица. Клэр продолжала идти, стараясь не перейти на бег.
— Синьорина. — Из кабинета в коридор вышел полицейский.
Она в панике обернулась, но поняла, что он объясняет, где припаркован ее автомобиль. Клэр выдавила из себя слова благодарности и пошла к машине, ощущая на себе любопытные взоры.
Она села в машину и некоторое время невидящими глазами смотрела сквозь ветровое стекло, затем наклонилась, легла головой на руль и разрыдалась, давая выход накопившимся за последние несколько часов страху и ужасу. Выплакавшись, она промокнула глаза бумажными платками, подкрасила губы и завела мотор. Чем скорее она вернется к своей обычной жизни и выкинет из головы сегодняшние злоключения, тем лучше. Только зачем она постоянно смотрит в зеркало заднего вида, а сердце начинает колотиться всякий раз, когда сзади приближается машина?
Опомнись, о ком ты думаешь? — говорила себе Клэр.
Но чем дальше она удалялась, тем отчетливее слышала тихий голос, ласково произносящий «Кья-ра».
— Дорогая, — ласково допрашивала ее Виолетта, — что с тобой приключилось? Тебя действительно арестовали?
Они сидели в гостиной с опущенными шторами, чтобы полуденное солнце не проникало в комнату, и пили крепкий черный кофе — Виолетта его поглощала в любое время дня и ночи — с миндальными пирожными.
— Ну не совсем, — отозвалась Клэр. Ей было хорошо и тепло от искреннего гостеприимства Виолетты и ее экономки, улыбчивой Анжелины. Она рассказывала, что с ней произошло, и чувствовала, как уходит напряжение.
— Все было ужасно, — содрогнулась она. — Я не знала, как доказать свою непричастность к этому гнусному делу. Теперь я понимаю, почему люди признаются в том, чего не совершали, — нахмурилась она. — Да и Гвидо Бартальди вел себя так, словно ему принадлежит вся полиция и все бандиты в округе.
— Ты права, — согласилась Виолетта, — он занимает одну из самых высоких ступеней на иерархической лестнице этого региона. Его семья живет здесь с пятнадцатого века. — Она понизила голос: — Ты, конечно, знаешь, кто он?
— Маркиз, — устало ответила Клэр. — Это многое объясняет.
— Не только, — многозначительно развела руками Виолетта. — Даже ты, несмотря на то, что не интересуешься такими вещами, должна была слышать о Бартальди, великих ювелирах.
— Вот оно что! — медленно проговорила Клэр. — То-то это имя показалось мне знакомым. Я просто не ожидала, что аристократ может владеть ювелирным бизнесом. Разве это не ниже его достоинства — заниматься такими вещами?
— Это не просто бизнес, дорогая. — Похоже, Виолетту шокировала неосведомленность крестницы. — Бартальди сделали работу с золотом и драгоценными камнями направлением в искусстве, кстати с шестнадцатого столетия. История такова. Младший сын Бартальди был непутевым, и отец выгнал его после какой-то ссоры. Тому ничего не оставалось делать, как пойти в ученики к одному из великих ювелиров Сиены. У юноши обнаружились способности к дизайну и тонкий художественный вкус. То и другое он передал будущим поколениям. В конце концов, он женился на дочери своего хозяина и выкупил его бизнес.
— Практичность, похоже, он тоже передал своим потомкам, — сухо заметила Клэр.
— И когда основная ветвь семьи ослабла и вымерла, — продолжала Виолетта, не замечая колкой реплики Клэр, — его потомки взяли себе титул и поместья.
— Почему-то меня это не впечатляет, — пробормотала Клэр.
— Бартальди остаются одной из самых престижных компаний в мире, к тому же недавно Гвидо Бартальди открыл сеть бутиков, торгующих эксклюзивными кожаными изделиями и дивными духами, — вздохнула Виолетта. — Его «Искушение» имеет божественный аромат.
Естественно, ему обязательно надо было назвать свои духи «Искушение», угрюмо подумала Клэр, но вслух проговорила:
— Но их цена, верно, совершенно астрономическая. Теперь вспоминаю — я видела магазин в Риме, когда он только открылся. На витрине стоял белый атласный стул с длинной черной лайковой перчаткой… и красная роза на полу. Женщины чуть ли не по головам друг друга лезли, чтобы попасть внутрь.
— В надежде, что там будет сам Бартальди, без сомнения, — хитро улыбнулась Виолетта. — Он не очень красив, но дьявольски привлекателен. И все еще холостяк.
— Но ненадолго. — Клэр взяла еще кусочек пирога. — Он собирается жениться на своей подопечной. Бедная девочка, она его ненавидит.
— Ты жалеешь ее? — Виолетта покачала головой. — Немногие женщины согласились бы с тобой, дорогая.
— Он ей не нравится, Виолетта, — убежденно ответила Клэр.
— Тогда она ненормальная. — Крестная налила еще кофе. — Такой баснословно богатый мужчина, к тому же еще и сексуально привлекательный — против этого устоять невозможно. — Она моргнула. — Маленькая Паола не сможет долго противиться, особенно после того как побывает в его постели.
Клэр заметила, что кладет свое пирожное обратно. Она не только не притронулась к нему, но ей вообще расхотелось есть.
— Паола говорит, в Сиене у него есть любовница.
— Это только доказывает, что он настоящий мужчина, — ответила Виолетта. — Не будь такой ханжой, дорогая, тебе это не идет. Все изменится, когда он женится. По крайней мере, на некоторое время, — добавила она с очаровательным цинизмом.
— Но если он так нравится женщинам, — настаивала Клэр, — почему он выбрал ту, которая его ненавидит?
— Кто знает? Может быть, потому что она молода, красива, из хорошей семьи, а он хочет, чтобы его дети были здоровыми, красивыми и с «голубой кровью».
— Я бы на это не пошла, — с раздражением произнесла Клэр. Она поднялась на ноги. — Ты не очень будешь возражать, если я немного отдохну перед ужином? У меня побаливает голова. Из-за стресса, наверное.
— Бедняжка, — мгновенно проявила сочувствие Виолетта, — а я разболталась. Иди полежи, Анжелина принесет тебе мои специальные капли. Головная боль проходит в считаные секунды.
Головная боль, может быть, и пройдет, подумала Клэр, медленно поднимаясь по винтовой мраморной лестнице, но что делать с чувством пустоты, которое неожиданно и необъяснимо обрушилось на нее?
Единственное — притвориться, что все в порядке.
Лежа на кровати уставившись в богато украшенный позолоченный вентилятор под потолком, медленно крутящийся у нее над головой, она вспоминала пламенный взгляд Гвидо Бартальди, обращенный на нее, и слышала его голос, ласково произносящий: «Кьяра».
И это, думала она, ужасно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Должно быть, капли от головной боли сделали свое дело, потому что Клэр немного поспала и проснулась спокойная и почти умиротворенная. Ароматная ванна окончательно привела ее в чувство. К ее услугам были лосьоны для тела и туалетная вода в роскошных хрустальных флакончиках.
Клэр открыла один флакончик, вдохнула аромат и с удовольствием втерла лосьон в кожу.
Обычно она предпочитала легкие ароматы, но этот своеобразный, экзотический запах, с преобладанием лилии и жасмина, неожиданно ей понравился.
Одеваясь, Клэр с удовольствием думала о предстоящем вечере. Гостей не ожидается, и вечер будет домашним и уютным. Клэр и Виолетта на розовой террасе сядут за вкусный ужин, потом зажгут свет в салоне, будут слушать музыку и болтать, а Виолетта — еще и вышивать.
Она с облегчением вздохнула и стала разглядывать свои туалеты. Крестная обожала, чтобы вечером все присутствующие, в том числе и домочадцы, были одеты в вечерние туалеты, поэтому Клэр отложила майки и юбки и взяла одно из своих последних приобретений — темно-красное шелковое длинное платье с короткими рукавами и V-образным вырезом, которое подчеркивало ее светлые волосы и добавляло краски ее бледной коже.
Очень удачная покупка, с удовлетворением отметила она, критически осмотрев себя в большом, в полный рост, зеркале. Затем подкрасила тушью длинные ресницы и коснулась губ темно-розовой помадой. Идя к высоким стеклянным дверям, ведущим на террасу, она услышала очаровательный грудной смех Виолетты.
Клэр замедлила шаг — Виолетта все-таки пригласила гостей, не сказав ей ничего. Будем надеяться,
что это супруги Арнольдини. Тогда после ужина будут карты, и она будет свободна.
Клэр, улыбаясь, вышла на террасу, и слова приветствия, готовые сорваться с ее губ, замерли… В тени большого полосатого зонта сидел Гвидо Бартальди.
Он сразу увидел ее и, привстав, поклонился. Формальность его жеста немного не вязалась с веселыми искорками, плясавшими в темных глазах.