Там было темно, тепло и накурено. Правда пахло не едким сигаретным дымом, а какими-то благовониями пополам с табаком. С непривычки у меня немного закружилась голова, но Серхио уже вел меня между столиков, отвечая на приветствия сидевших за ними людей. Его тут явно знали. Мы перешли в соседний зал, попросторнее. Там было совсем мало посетителей. Мы сели за деревянный, грубо сколоченный стол в углу, и я с наслаждением прислонилась к стене, понимая только сейчас, насколько я устала и замерзла.
Вопреки ожиданию и традициям Серхио не стал спрашивать, что мне заказать. Он сходил к барной стойке, и нам принесли глинтвейн с фруктами, восхитительно горячий глинтвейн, ароматный, согревающий, опьяняющий. Я обхватила его обеими руками, сделала большой глоток и… больно обожгла язык и губы. Что можно от меня ожидать?
— Осторожнее, — рассмеялся Серхио. — Обморожение плюс ожог — вещь нешуточная.
Я последовала его совету, и горячее вино потекло по моим жилам, затуманивая разум. Сидеть в полутемном теплом углу, потягивая глинтвейн, было здорово, наблюдать за тем, как пляшет огонек свечи на столе, — увлекательно, смотреть время от времени на точеный профиль Серхио — приятно.
Думать я буду завтра. Сегодня — только чувствовать.
— Ты так и не сказала мне, как тебя зовут, — с легким упреком проговорил Серхио.
— Джейн Остин. Но книг не пишу, — попыталась пошутить я.
Неудачно попыталась, хотя он прилежно растянул губы в улыбке. Нам принесли еще по глинтвейну, и я перестала укорять себя за то, что совершенно не умею поддерживать беседу. Великая вещь — алкоголь. Развязывает языки молчаливым, веселит унылых, успокаивает несчастных, придает смелости трусам. Теперь я могла спросить Серхио о чем угодно. И сделать все, что угодно. Например, коснуться его руки, лежащей на столе. Провести по волосам, дотронуться пальцем до щеки…
Могла, но не делала, и очень радовалась тому, что в состоянии контролировать себя. Пока. Но удержаться от вопросов я не могла.
— Ты испанец?
— Наполовину, — кивнул он. — Моя мать родом из Каталонии.
— Как Мерседес из «Графа Монте-Кристо», — хихикнула я.
Серхио улыбнулся.
— Ты книг не пишешь, но книги читаешь. Это хорошо. Отцу не нравится мое имя. По документам я Джеймс.
Я была разочарована. Всего лишь Джим. А «Серхио», значит, всего лишь уловка, чтобы привлекать внимание доверчивых барышень. Ах, как романтично! Ах, как мило! Серхио — это совсем не то, что Арчи, Ли или тот же Джим. Верно задумано.
— Хочешь что-нибудь? — заботливо спросил он.
— Глинтвейн, — ответила я, не понимая, с какой стати у меня заплетается язык.
Но он заказал чай с какой-то душистой травкой и пирожные, которые я, к своему стыду, уничтожила в один присест. Уж больно вкусные оказались.
Но это еще полбеды. Я позорно забыла о том, что когда-нибудь мне придется пойти домой, и дождалась напоминания от Серхио.
— Уже одиннадцатый час, — заметил он. — Наверное, нам пора.
Я была готова под стол залезть от стыда.
— Куда тебя отвезти? — спросил он.
— К ближайшей автобусной остановке, — буркнула я.
— А какая остановка ближе всех к твоему дому? — хитро улыбнулся он, и я, не сообразив, что за этим последует, брякнула:
— На пересечении Палм-гроув и Элм-стрит.
— Значит, едем на Палм-гроув и Элм. А дальше покажешь.
Сопротивлялась я недолго. На самом деле мне очень не хотелось, чтобы этот замечательный вечер заканчивался. Пусть Серхио-Джим везет меня куда угодно, лишь бы только я прижималась к нему и слышала рев его мотоцикла…
Увы, Серхио мчался как сумасшедший. Как я поняла позднее, торопился от меня избавиться. Но в тот вечер, одурманенная глинтвейном и дождем, я никак не могла взять в толк, почему все закончилось так быстро и почему мне невыносимо грустно.
Все выходные я прохандрила. Пыталась вспомнить что-нибудь из своих бессвязных разговоров с Серхио, и то, что вспоминалось, было ужасно. Глинтвейн развязал мне язык, но не сделал меня ни умнее, ни остроумнее. Утешало меня только то, что я твердо знала, что наши с Серхио пути больше никогда не пересекутся. Какое счастье.
Кэрри и Эллис об очередном позорном пятне на своей репутации я рассказывать не стала. Они справедливо укажут мне на то, что я не имела права уезжать с работы с малознакомым парнем, да еще на мотоцикле. Если Бродерик прознает об этом, то мои шансы выйти за него замуж сравняются с нулем. Арчибалд не производит впечатления человека, способного сражаться за свою любимую.
Да и кто сказал, что я для него любимая?
7
В понедельник я с самым невозмутимым видом вошла в наш офис. У меня уже была приготовлена легенда о том, как я неожиданно встретила приятеля подруги и как он мило согласился подвезти меня в дождь до дома. Притянуто за уши, согласна, но мое скудное воображение не расщедрилось ни на что более правдоподобное.
К моему великому облегчению никто не интересовался моим странным знакомым. Я дала себе слово на будущее быть более осторожной. Я ведь не хочу по глупости разрушить свою жизнь…
Как много стоит на карте, я убедилась в тот же день. Бродерик ловко подкараулил меня в коридоре и… пригласил в ресторан.
— Понимаю, Джейн, что понедельник — не самое удачное время для выхода в свет, — пробасил он начальственно, — но, к сожалению, все остальные дни у меня заняты. Работы невпроворот.
Я внимала каждому его слову, пытаясь скрыть свою радость. Я. Пойду. В ресторан. С Арчи.
Было от чего сойти с ума.
Правда он мог бы заранее предупредить меня, и тогда бы я надела на себя что-нибудь приличнее затрапезных черных брючек и блузки в темно-зеленую полоску. Но, с другой стороны, настоящая женщина чувствует себя королевой в любой одежде.
Я приосанилась.
— Вы согласны? — спросил он.
Как будто я могла ответить «нет»!
— Конечно, — сказала я. — Сегодня вечером я как раз свободна.
А также завтра, послезавтра, всю неделю, месяц и год. И если вы ничего не предпримете, мистер Бродерик, буду свободна всю жизнь!
— Отлично, — просиял он, и я поняла, что испытывают рыболовы, когда рыбка заглатывает крючок и леска в их руках вдруг натягивается.
Я позвонила домой и предупредила мать, что сегодня задержусь.
— Так же, как в пятницу? — с неодобрением уточнила она.
Я поджала губы. В тридцать два года я, кажется, имею право иногда выпить больше положенного. И совсем необязательно напоминать мне об этом при каждом удобном случае.
— Нет, мы с Арчи посидим где-нибудь после работы, — небрежно обронила я.
Мама восхищенно ахнула и моментально простила мне все прегрешения. Неужели она настолько хочет от меня избавиться? Но выяснять этот вопрос по телефону было неудобно, поэтому мы попрощались, и я принялась готовить себя к Первому Серьезному Свиданию.
На что рассчитывает мужчина, когда приглашает женщину в ресторан? Да к тому же женщину-коллегу. Он не боится сплетен, пересудов за спиной. Он открыто демонстрирует всем, что его интересует эта женщина и что его намерения честны и серьезны. Коллега — не первая встречная, не случайная знакомая, которую можно подбросить на работу, угостить глинтвейном, а потом забыть о ее существовании. Коллега — это обстоятельно и надежно. Ее видишь каждый день, знаешь со всех сторон, ценишь и уважаешь. И если коллега не особенно красива, к недостаткам ее внешности постепенно привыкаешь и умеешь их игнорировать.
Эх, как же правы были девчонки. Уличные знакомства ни в какое сравнение не идут с солидным и многообещающим служебным романом…
Из офиса мы вышли около восьми часов. Ближе к вечеру на Арчи свалилась масса неотложных дел. Мне была неприятна гадкая мыслишка о том, что он не желает, чтобы о наших отношениях кто-нибудь узнал, но я запретила себе торопиться с выводами. В конце концов, о свадьбе мы всегда объявить успеем.
— Куда поедем? — спросил Арчи, садясь за руль громадного черного джипа.
Заметьте, не мотоцикла, а роскошного автомобиля с кожаным салоном и кондиционером. Достойная машина для женщины в моем возрасте. Мотоциклы оставим синеглазым мальчикам и их безголовым девчонкам.
— Не знаю, — пожала плечами я.
Он для вида на секунду задумался.
— Тогда в «Скандинавию». Там отлично кормят.
Джип бесшумно тронулся с места. Негромкая приятная музыка, теплый уютный салон, солидный мужчина за рулем… Дождь не хлещет в лицо, и не надо судорожно хвататься за спину незнакомого человека. И можно мило беседовать о таких познавательных вещах, как подготовка к сдаче баланса или предстоящая аудиторская проверка.
«Скандинавия» произвела на меня неизгладимое впечатление. Без Бродерика мне туда ни за что бы не попасть. Класс не тот. Спокойное достойное заведение, правда наполовину пустое. Арчи чувствовал себя здесь как дома. Помог мне раздеться, со знанием дела выбрал для нас столик, обменялся парой слов с официантом. Я испытывала должное благоговение и поражалась собственной наглости. Замахнуться на мужчину, который часто бывает в подобном заведении, можно было бы, только обладая внешними данными Кристин.