— Ладно, Дэниз, — наконец сказал он. — Так почему Виктория Холбрук поменяла вывеску?
— Кризис среднего возраста, — с уверенностью сказала Дэниз. — Это очевидно и весьма печально.
Калеб уставился на нее.
— Она стареет, дорогой, — терпеливо объяснила Дэниз. — И ей это не нравится.
Калеб вспомнил, что в каштановых волосах Виктории он не заметил седины, ее глаза были ясными, а лицо приятным.
— Она не показалась мне старой.
— Правда? С каких пор ты начал обращать внимание на женщин этого города? Я думала, ты избегаешь женщин Ринваля.
Калеб небрежно пожал плечами.
— Я не встречаюсь с женщинами Ринваля, но у меня есть глаза.
Его помощница победоносно улыбнулась.
— Итак, ты смотришь на них, но не касаешься. По крайней мере, это относится к твоим соседкам.
Калеб нахмурился. Он знал, что все, включая Дэниз, считали, что он прожженный бабник. Ну, некоторая правда в этом мнении была. Он действительно встречался с женщинами из соседних городов, но не так часто, как думали люди. Иногда он проводил вечера за чтением или встречался с друзьями, но, если люди считали, что он проводил время с женщинами из Дэлловея или Морнингтона, — прекрасно, он не будет опровергать слухи.
Все вокруг считали его ловеласом. Говорили, что он встречается с женщиной всего неделю, а затем ее бросает. Эти сплетни отталкивали от него многих женщин. Они считали его ненадежным. Он не верил в детские сказки про вечную любовь. Калеб ни разу не испытал этого сильного чувства. Пусть все считают, что каждый уикэнд он ездит в Дэлловей, чтобы пуститься во все тяжкие. Зато никто не мешает ему полностью отдаваться газете — его настоящей любви. Никто, кроме Дэниз, которая чувствовала личную обиду всякий раз, когда он отказывался остепениться и жениться на какой-нибудь примерной леди из Ринваля.
— Неужели ты так никогда не обратишь свое внимание на какую-нибудь женщину этого города? Ну, скажи, Калеб? — спросила она.
Взглядом он хотел дать ей понять, что она зашла слишком далеко. Но Дэниз проигнорировала его выразительный взгляд.
— Ты знаешь ответ. Как ты думаешь, мы успеем выпустить следующий номер?
— Не беспокойся, всегда успеваем. Разве это не печально?
— Что печально?
— Виктория Холбрук. Думаю, просто ужасно, когда женщина боится состариться и не может придумать ничего лучше, как сменить вывеску над своим магазином.
Калеб начал закипать.
— Работай, Дэниз, — приказал он. Возраст Виктории Холбрук, ее внешний вид и вывеска над магазином его не касались. Он был здоровым, нормальным мужчиной и постоянно встречался с женщинами, но действительно избегал ринвальских женщин, чтобы не возбуждать сплетен. Как ни любил он женщин, он давно решил не обещать им того, чего не мог дать. А потому не хотел, чтобы его непостоянство ранило женщин, которые были его коллегами и соседями. Такие отношения могли бы повредить его делу. И он не хотел больше думать о спокойной, сдержанной маленькой Виктории Холбрук и ее проблемах.
Но почему она решила сменить цветовую гамму на своей вывеске? Он надеялся, что она хорошо провела вчерашний вечер и у нее поднялось настроение.
Он беспокоился о ней лишь как о соседке, а дела Виктории Холбрук его не касались.
Виктория смотрела на новую вывеску. Может, слишком много синего цвета?
Ей захотелось позвонить художникам и попросить их перекрасить вывеску снова в черный цвет.
— Ну и дура же ты, — прошептала она. — Это просто вывеска. — Но для нее это было нечто большее. Она отдала дань вчерашнему настроению. Сменить вывеску — значит что-то переменить в жизни. Эта вывеска привлекала внимание к ее магазину, а она не любила быть центром внимания. Она вспомнила, как ее родители уговаривали ее быть более веселой и открытой, они хотели, чтобы она была похожа на них и играла на сцене. Виктория поежилась, вспомнив, что неоднократно пыталась переделать себя, чтобы угодить родителям, но после этих стараний получала лишь насмешки толпы.
Она умоляла родителей оставить ее в покое, и они наконец согласились. Началась ее тихая, скромная жизнь, которую она так любила. Лишь несколько раз она пыталась что-то изменить в себе, чтобы понравиться другим. В школе Виктория хотела выглядеть более эффектно, чтобы обратить на себя внимание одного мальчика. Она попыталась быть похожей на его окружение. Все закончилось ужасно. Виктория даже не хотела думать о том, что произошло. После этого она долго не мечтала о парнях. И это была не последняя ошибка в ее отношениях с мужчинами. Она изгнала из памяти унизительные воспоминания, но оставался вопрос. Сможет ли она вступить в отношения с мужчиной?
— Теперь все зависит от меня, и я не жду счастливой развязки. Мне просто нужно немного притвориться, — прошептала она.
Синяя вывеска и перемены, которые она сделала в интерьере магазина, были лишь первым шагом в осуществлении ее плана. Она понимала, что ее замкнутость, недостаток теплоты отталкивали людей. Не всех, конечно. Есть люди, которые так же, как и она, любят уединение и которые одинаково дружны со всеми. Если не считать того, что у нее не было ребенка, она жила вполне счастливо. Хотя она и необщительна, у нее есть друзья. Кроме того, у нее хороший дом и процветающий бизнес.
Но она хотела ребенка, мечтала о ребенке, чтобы ребенок полностью принадлежал только ей и она могла бы дарить ему любовь и привязанность. Она не хотела искусственного оплодотворения. Кто знает, что это за люди? Это не для нее, поэтому оставался только один путь. Ей нужен мужчина или, по крайней мере, его ДНК. И ей нужно сделать правильный выбор.
У нее будет ребенок, даже если ей придется на какое-то время поступиться своими правилами, стать похожей на остальных женщин и впустить мужчину к себе в постель. Но это не волновало ее — ведь ее чувства не будут затронуты.
Это просто деловое соглашение. Но его нужно с кем-то заключить.
Ей нужно продать себя. А для этого нужно постараться.
Первый шаг — это изменить свой магазин, место, где она проводит большую часть своего времени.
Второй шаг — найти подходящего мужчину. Она встала сегодня рано и начала думать о своих дальнейших действиях. Виктория вспомнила все, что знала о мужчинах из Ринваля, и решала, кто же ей может подойти.
Был лишь один мужчина, который удовлетворял всем ее требованиям. Он был физически привлекателен и вроде бы не дурак. Он проявил заботу о ней. Но самым важным было то, что в будущем он не будет настаивать на продолжении взаимоотношений, так как никогда не путает бизнес с наслаждением.
Виктория надеялась, что сможет убедить его, что она не ищет удовольствия, а просто хочет забеременеть.
При этой мысли ее сердце застучало. Как человек здравомыслящий и замкнутый, она стала доказывать сама себе, что это смешно, но спустя минуту поняла, что его отношение ее не волнует. Она хотела ребенка. Как только у нее появится ребенок, она снова сможет жить прежней жизнью, с ребенком, своими книгами и в полном уединении.
Виктория готова была рискнуть. Если люди будут смеяться над ней — пусть. Она всегда сможет переехать в другое место. Если она не попробует воплотить свой план в жизнь, она будет упрекать себя. И она не допустит, чтобы страхи помешали ей.
Она повернулась, посмотрела на улицу, и в голове настойчиво забилась лишь одна мысль.
По улице шел Калеб, и она подумала, как заставить его помочь ей в столь необычной ситуации.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Калеб подумал: «Виктория Холбрук — надо же, какая она маленькая». Он не заметил этого вчера, когда встретил ее на улице. Но он никогда особенно не думал о ней. Она была тихая, скромная, в этом черно-белом костюме. И незаметная.
Ему вдруг стало стыдно за эту мысль. Он никогда не судил женщину по ее внешнему виду. Он ценил ум и считал, что женщина, которая продает серьезные книги, должна быть умна. О ней хорошо отзывались. Просто она, кажется, старалась не привлекать к себе внимания. Надевая скромные костюмы, она хотела, чтобы люди меньше интересовались ею... Только вот в глазах ее было нечто притягательное. Ее глаза заставили его подумать, что же скрывается за этим серьезным лицом. Что тревожило Викторию Холбрук? Почему женщина с такими притягательными карими глазами и таким крепким характером жила одна? Наверняка какой-нибудь мужчина заметил ее вопрошающий взгляд и утонул в глубине ее глаз.
Он чуть не рассмеялся при этой мысли. Хорошо, что Дэниз не слышит подобных выражений. Она бы подумала, что он свихнулся, если рассуждает о прекрасных карих глазах ринвальской женщины.
Калеб кивнул Виктории и пошел дальше. Он взглянул на вывеску, раскрашенную в синий и золотой цвета, и остановился, как вкопанный.
— Невероятно. — Вывеска не просто была раскрашена, на ней были нарисованы золотые облака и мерцающие звезды, а под надписью «Исторические романы» было написано: «Книги, о которых можно мечтать». Эта вывеска здорово отличалась от той, что висела здесь раньше.
Он посмотрел на маленькую женщину, которая стояла перед магазином. Она скрестила руки на груди. Он заметил, что костяшки ее пальцев побелели от напряжения, и он отметил ее красивую грудь под свободным жакетом.