— А, — сказала она. — Кто-то сказал, что у тебя есть замок и так было заведено в твоей семье много поколений назад, и я подумала…
— Ты подумала, что мне нужен кто-то, кто будет класть пасту на мою зубную щетку. И я вырос не в замке и даже не в доме, просто… У меня был кочевой образ жизни. В замке жил мой дед. Я никогда там не бывал.
— Кочевой образ жизни! Звучит очень романтично.
Рафаэль мрачно засмеялся.
— Это не так, — проговорил он. — К двенадцати годам я успел пожить в пяти южноафриканских странах, и в них не было ничего… — Он резко замолчал и опустил глаза. — Это не было романтично или увлекательно, но для меня это стало отличной школой выживания.
Это была единственная школа, в которую ходил Рафаэль. Он сам научился читать и страстно полюбил это занятие. Любопытство Либби моментально испарилось, когда он повернулся к ней и спросил:
— Ты хочешь выпить или пойдем сразу в спальню?
Она начала мотать головой. Наваждение, которое привело ее сюда, стало исчезать.
— Это звучит так официально.
Рафаэль удивился ее комментарию.
— А чего ты ожидала? Дорожку к кровати из лепестков роз?
Внутри все сжалось. Либби всегда представляла себе, что первый раз будет особенным, по крайней мере, не таким, не просто ради секса.
— Я не знаю, чего ожидала, — призналась она, закусывая губу.
Она ненавидела себя за то, что вела себя как испуганная девственница.
«Ты и есть испуганная девственница».
Рафаэль принимал как должное свое мнение о том, что она обладала такой же способностью наслаждаться сексом просто ради секса… Либби же не была в этом уверена.
— Послушай, прости, — сказал Рафаэль, стараясь взглянуть на ситуацию с ее позиции. Он никогда не встречался с женщинами, для которых был важен ритуал с ужином и цветами. — Если я показался… Я бы очень хотел провести с тобой всю ночь, но ты установила такие правила, и я просто не хочу тратить то время, которое есть у нас, потому что, если честно, ты сводишь меня с ума.
Либби оценила его попытку понять ее чувства, и с ее плеч свалился огромный груз. Всегда приятно, когда невероятно сексуальный мужчина говорит тебе, что сгорает от страсти к тебе.
Либби настолько хотела, чтобы он прикоснулся к ней, что ощущала физическую боль. Она нервно облизала губы, приковывая его взгляд к своему рту.
Рафаэль не был готов к неожиданной нежности, которая смешивалась со страстью, когда он смотрел на ее лицо, любуясь ее совершенными чертами. Расширившиеся зрачки закрыли голубую радужку ее глаз, когда он наклонился и поцеловал ее.
Либби вздохнула, когда его пальцы вытащили шпильки, державшие ее волосы.
Их взгляды встретились, и Рафаэль выпрямился. Он с довольной улыбкой посмотрел на то, как волосы шелковым облаком опустились на ее плечи.
— Потряси головой.
Либби, не задумываясь, послушалась. Ей казалось, что сейчас она сделает все, о чем он попросит. Она хотела сделать ему приятно, что должно было бы ее испугать, если бы она была сейчас в здравом уме.
Рафаэль издал низкий хриплый стон одобрения.
— Как шелк, — сказал он, запуская руку в копну волос. — Горячий шелк. Боже, я ждал целую вечность, чтобы сделать это.
— Мы познакомились всего три недели назад, — возразила она, думая: «Прекрати говорить. Поцелуй меня!»
И он это сделал.
Поцелуй не начался медленно и осторожно. Рафаэль легко раздвинул ее губы и просунул язык в ее рот. С первым прикосновением его губ все сомнения Либби испарились. Она вздохнула, когда внутри ее поднялась горячая волна. Она услышала стон удовольствия, когда обняла его за шею и ответила на его поцелуй с такой же дикой страстью. Ни разу за время этого поцелуя она не вспомнила, что девственница.
Она думала только «Еще!». Она могла это делать, она хорошо это делала — кто бы мог подумать?
Рафаэль, наконец, оторвался от нее, но только чтобы подхватить ее на руки. Легко удерживая ее одной рукой, он откинул волосы с ее лица.
— Ты красивая.
Истинное удивление в его голосе заставило ее пристально посмотреть на него. Поразительно, что она могла так впечатлить подобного мужчину, что он хотел ее.
Большие голубые глаза смотрели на него, и Рафаэль почувствовал, как что-то внутри его вышло из-под контроля. Даже не пытаясь определить это чувство, он провел пальцем по ее щеке, наслаждаясь ее шелковой кожей.
Наслаждаясь ею всей.
Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну женщину.
— Ты тоже.
Рафаэль улыбнулся и замер, когда Либби повернула голову и провела языком по его пальцу.
— Ты несешь меня в кровать?
Рафаэль уставился на нее блестящими глазами, напомнившими ей волка.
— Это, — хрипло проговорил Рафаэль, — моя основная идея. Но еще немного, и так далеко я не дойду.
Быстро пройдя по комнате, он ногой открыл дверь и отправился прямо к кровати.
Завороженная огоньками страсти, пылающими в его глазах, Либби прижалась лицом к его шее, пока он шел по комнате.
Он откинул покрывало и положил ее на кровать. Склонившись над ней, он поцеловал ее медленно и эротично.
— Послушай, я должна тебе сказать, что не слишком хороша в постели.
Ее признание его совершенно не обеспокоило.
«Что ж, я его предупредила в некотором роде», — подумала Либби, обнимая его за шею и зарываясь пальцами в волосы, но через мгновение он отодвинулся от нее и встал.
Беспокойство, вспыхнувшее в ее затуманенных глазах, исчезло, когда он начал быстро расстегивать пуговицы пиджака, остановившись, только чтобы бросить его на пол и приняться за рубашку. Она наблюдала за ним, прикусив кончик языка. Ее дыхание превратилось в сбивчивые вздохи, когда он снял рубашку, обнажая широкую грудь и мускулистый плоский живот.
Сладострастный вздох удовольствия, сорвавшийся с ее губ, заставил его посмотреть на нее. С волосами, разбросанными по подушке, она была той самой сбывающейся фантазией, которая преследовала его все это время.
Кроме одежды. Мысль о том, как он будет снимать все эти ненужные предметы, оголяя прекрасное тело, заставила Рафаэля действовать еще быстрее.
Пальцы его не слушались, когда он принялся за пряжку на ремне. Желание стало еще сильнее от мысли, что она смотрит на него. Он поморщился. Крой его брюк оставлял слишком мало места для фантазий по поводу степени его возбуждения.
Сердце Либби вырывалось из груди, когда он повернулся, чтобы присоединиться к ней на кровати. Необузданный самец на пике своих возможностей.
Она трепетала в предвкушении его прикосновений. На нем были только боксеры, которые почти не скрывали его эрекцию, и размер ее поразил.
Он провел рукой по изгибу ее бедер, и она задрожала, в ноздри ударил мускусный запах его возбуждения, и боль внизу живота усилилась.
Она положила ладонь на его грудь, чувствуя, как скользит его тело, покрытое испариной, под ее пальцами.
— Я чувствую, как бьется твое сердце.
Рафаэль накрыл ее пальцы своими и прижал их к своему телу. Его рука провела ее вниз, по тонкой линии волос на животе.
Глядя ей в глаза, он прижал ее руку к твердой плоти под тонким слоем шелка.
Нетерпеливый стон вырвался из горла Либби, когда между ее бедер разлилось влажное тепло.
— Вот что ты делаешь со мной, — прошипел он и покачал головой. — Нет, еще нет. — Он взял руку, которая скользнула под шелковую ткань, и поднял ее к губам. — Я пока не могу контролировать себя.
Либби уставилась на него. Ее глаза сверкали, щеки лихорадочно пылали. Она с трудом поняла его комментарий, для нее контроль был далеким призрачным воспоминанием. Она смотрела на его лицо и вдруг поняла, что хочет сказать: «Я люблю тебя». Усилие, которое ей пришлось приложить, чтобы удержать эти слова, вызвало стон.
— Еще недолго, — пообещал он, целуя ее.
Либби прижалась к нему, чувствуя, как его затягивает волна его страсти.
Она открыла рот, позволяя его языку проникнуть внутрь и выгибаясь, когда его руки прикасались к ее телу. Казалось, он точно знает, где прикоснуться к ней, чтобы причинить наибольший вред нервной системе и доставить наибольшее удовольствие мозгу.
Она слышала, как он произносит ее имя, чувствовала его горячее дыхание на своем лице и груди, его поцелуи на животе, и, пока она не ощутила прохладный воздух на разгоряченном теле, Либби даже не поняла, что он снял с нее всю одежду, кроме нижнего белья, которое она выбирала, не думая о соблазнении.
Она с сожалением подумала о красном кружевном комплекте, который она зачем-то купила несколько месяцев назад и с тех пор ни разу не надевала, но через несколько мгновений красное белье было забыто, когда он склонился над ней и освободил ноющую грудь от уже расстегнутого бюстгальтера.
Она задохнулась, когда он сжал рукой грудь и провел языком сначала по одному соску, а потом по другому. Он прервал ее крик, накрыв ее рот своими губами. Его жесткие поцелуи заставляли ее вжиматься головой в подушку.