— Попрощайся с бабушкой, — угрюмо сказал Доминик. — Я понесу его на руках.
— Это мой сын, — холодно сказала она. — И понесу его я.
— Делай, что тебе говорят.
Он прошел мимо нее к машине, держа спящего мальчика на руках. Как он был зол! Неужели Арианна думает, что с ним можно обращаться подобным образом?
К тому времени, как несколько минут спустя она к ним присоединилась, Доминик был уже на взводе.
Машина тронулась с места, и он нажал кнопку, отделившись от водителя звуконепроницаемым стеклом.
Арианна снова потянулась к ребенку.
— Теперь я его возьму.
— Джованни устал. Пусть себе спит.
— Его зовут Джонатан. Сколько раз тебе об этом говорить? Он может спать и на моих коленях.
Доминик почувствовал, как его переполняет гнев.
— Найди другой повод для ссоры, Арианна. Я не позволю тебе прикрываться ребенком.
— Прикрываться ребенком? Возможно, ты забыл, но это мой сын.
Она говорила быстро и напористо, как будто бы отстаивая свои права. И у нее были на это причины, признал Доминик. Гораздо более веские, чем у него. В конце концов, она его мать. А он в лучшем случае отчим, который узнал о существовании пасынка дня два назад.
Тем не менее Доминик чувствовал, что должен защищать мальчика, и решил не позволять Арианне испортить его взаимоотношения с Джованни.
Мгновение спустя Арианна уже отвернулась и смотрела в окно на утонувшие в сумерках улицы, по которым двигался автомобиль. Когда машина замедлила ход, она снова повернулась к нему и сказала:
— Надеюсь, у тебя есть гостевая комната. Будь добр, скажи шоферу, чтобы он отнес туда мои вещи.
— Так принято в Соединенных Штатах? Мужья и жены спят в разных спальнях?
— Мы не в Соединенных Штатах, и я твоя жена только номинально. И я ожидаю, что…
— Я знаю, чего ты ждешь, — резко перебил он. — Ты достаточно ясно дала это понять. И я решил пойти тебе навстречу. Ты будешь жить на своей половине дома, я — на своей. В бизнесе я всегда добиваюсь того, чего хочу. В личной жизни я никогда не беру то, чего мне не предлагают.
В свете проплывавших мимо фонарей он увидел, что она снова покраснела.
— Смотри, не забывай об этом, — сказала она, как будто бы он был уличным мальчишкой, который нуждался в уроке хороших манер, и он почувствовал такой гнев, что, не будь здесь Джованни, он бы схватил ее в охапку и отнес бы в свою постель, невзирая на все ее крики и сопротивление.
Нет и еще раз нет, черт возьми. До этого она его не доведет.
— Ты еще сама попросишься в мою постель. Ты меня слышишь, Арианна? Что касается меня…
Дверца машины распахнулась. Да пошло все к черту, подумал Доминик и выбрался из машины.
* * *
Три дня спустя он решил сделать маленький шаг к примирению. Да, они жили под одной крышей, ради мальчика они даже обедали вместе, но в остальном вели себя как абсолютно чужие друг другу люди. Так дальше продолжаться не могло.
Они оба тогда погорячились, но это вполне можно понять. Он устал. Арианна тоже. Нужно еще учесть первый шок от неожиданного бракосочетания, стресс от долгого перелета, все это способно было накалить и без того взрывоопасную ситуацию до предела…
Когда он спустился на субботний завтрак в легких парусиновых брюках и голубой футболке. Арианна и Джованни уже были за столом.
— Доброе утро.
Арианна не ответила. Мальчик посмотрел на него и улыбнулся.
— Доброе утро, Доминик.
Доминик улыбнулся в ответ и взъерошил волосы малыша.
— Я вот подумал… как вы смотрите на прогулку по Риму?
У парнишки засияли глаза.
— Здорово! Мам, Доминик говорит…
— Я слышала. — Арианна взяла булочку из хлебной корзинки, разрезала ее пополам и начала намазывать маслом. Проделывая все это, она даже не подняла глаз. — Я тысячу раз видела Рим.
— А я нет. — На лице Джованни отразилась робкая надежда. — Все, что я видел, — это тот огромный фонтан, когда мы с тобой гуляли.
— Джонатан, пожалуйста, ешь свой омлет и не отвлекайся.
Доминик уловил враждебность в голосе своей жены, но решил не обращать на это внимания.
— Никто из вас не видел Рим так, как вижу его я, — мягко произнес он. — Здесь есть чудесная маленькая церквушка, которая находится вдали от обычного туристического маршрута, и маленький садик, где, по слухам, стоит одна из скульптур Микеланджело. И ресторанчик в еврейском квартале, где подают лучшие на свете жареные каштаны.
— Я не люблю жареные каштаны, — ответила Арианна, всем своим видом демонстрируя, что разговор закончен. — Джонатан, разве я не сказала тебе доедать свой омлет?
— А я люблю каштаны, — возразил мальчик.
— Ты даже не знаешь, как они выглядят. И все равно они тебе не понравятся.
— Бьюсь об заклад, понравятся. — Доминик встал из-за стола, подхватил Джованни и подбросил его в воздух. — А ты что скажешь, compagno? Хочешь составить мне сегодня компанию? — Держа мальчика на вытянутых руках, он таинственно прошептал: — Мы залезем в катакомбы и найдем парочку скелетов. Как тебе такой вариант?
— Для этого слишком жарко, — возразила Арианна.
— Не говори ерунды. Катакомбы находятся под землей. Там на двадцать градусов холоднее, чем наверху. Как тебе эта идея, Джованни?
— Вот здорово, — воскликнул счастливый ребенок.
Доминик взял его под мышку, словно футбольный мяч.
— Мы будем дома к обеду.
Арианна бросила на него взгляд, который ужаснул бы горгону Медузу, но ему было все равно. Он направился к выходу, даже не оглянувшись. Может быть, она и не хочет быть его женой, но кое-кто хочет быть его сыном.
Его приемным сыном.
Это был его город, и если она не хочет разделить его с ним, то кое-кто явно не против этого.
Денек удался на славу, но улыбка на лице Джованни исчезла, как только они вернулись домой и увидели, что Арианна их ждет. Доминик почувствовал, что его настроение резко падает.
— Иди в свою комнату, — приказала она сыну. У мальчика задрожали губы, и она смягчилась: — Я на тебя не сержусь, солнышко.
— И на Доминика не сердись. Мы так здорово погуляли!
На секунду Доминику показалось, что буря минует. Но тут она посмотрела на него, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Джонатан, пожалуйста, иди в свою комнату. — Как только он ушел, Арианна повернулась к Доминику: — Ты больше никогда не посмеешь подрывать мой авторитет. Я — мать Джонатана. И мне решать, что он будет делать, а что не будет.
Может быть, если бы она сказала это по-другому, Доминик отреагировал бы не так жестко. Но он устал от ее холодности, грубости, пренебрежительного отношения.
— Все как раз наоборот. Это ты не будешь подрывать мой авторитет. Это мой дом. Ты — моя жена. Джованни — Джонатан — хотя мне и не родной сын, но теперь я за него отвечаю. И мне не нужно просить у тебя ни на что позволения.
Он заметил, как ее глаза сверкнули. Что это было? Отчаяние? Боль? Что бы то ни было, он почувствовал, что ранил ее больнее, чем намеревался. Она развернулась и вышла из комнаты.
Доминик слышал, как стучат ее каблуки по мраморному полу, слышал, как захлопнулась дверь, когда она скрылась в гостевой комнате.
На секунду он пожалел о своих жестоких словах. Потом он вспомнил о том, как она вела себя с тех пор, как они обменялись кольцами, и решил, что ни о чем не будет сожалеть.
Кроме, возможно, самой женитьбы.
* * *
Спустя месяц ничего не изменилось.
Стояло невыносимо жаркое летнее утро. Кондиционеры в офисе Доминика едва справлялись со своей работой. Может быть, поэтому он отложил ручку, направил в окно невидящий взгляд и в конце концов заставил себя посмотреть правде в глаза.
Из его затеи ничего не вышло. Он действительно полагал, что брак по расчету может сработать. Ведь тогда не будет необходимости лгать и рассказывать друг другу сказки. Но он ошибался.
Знать наверняка, что твоя жена вышла за тебя по соображениям, не имеющим ничего общего с голосом сердца, было ничуть не лучше, чем только догадываться об этом. На самом деле это было намного хуже. Если бы он женился на женщине, которая умело изображала бы любовь, он мог бы заставить себя в это поверить.
Его жена была права в одном. Он навязал ей этот брак. Он мог отрицать это перед ней, но к чему лгать самому себе? И будь он проклят, если даст ей навязать себе развод. Может, в этом и состоял ее план, превратить его жизнь в ад, омрачить его существование до такой степени, чтобы он сказал — все, с меня хватит?
Он на это не пойдет.
Нахмурившись, он взял ручку и посмотрел на кипы документов, ожидающих его подписи.
Он выхватил из стопки первое попавшееся письмо и уставился на него.
Дорогой Карл, как я уже сказал тебе по телефону, твои планы по расширению «Адриан интернэшнл» выглядят весьма заманчиво, но, к сожалению…
К сожалению, ему плевать было на «Адриан инернэшнл».