— О чем же вы могли болтать! — настаивал Джеймс с веселым любопытством на лице.
Может быть, стоит сказать, хотя бы ради того, чтобы он понял, как поверхностны и неискренни его отношения с Баффи?
— Ну же, Люси! — не успокаивался он. — Я не представляю, что общего может быть между вами.
Ты … но только не после сегодняшнего. Пусть Джеймс считает ее утренней закуской, она не позволит, чтобы Баффи стала вечерним десертом. Она сама будет этим десертом!
— Баффи сказала мне, что у тебя большой… — Она так и не смогла произнести это слово.
— Большой что?
Ну почему она еще колеблется? Стоит ей сказать, и Баффи исчезнет из его жизни.
— Ну, что природа щедро наделила тебя мужскими достоинствами… Оказывается, для нее это очень важно.
— Что?!
Джеймс выглядел крайне смущенным. Более того, обсуждаемая часть его тела живо отреагировала и решила показать себя в лучшем свете. Джеймс смутился еще больше, даже покраснел и поспешил привести себя в порядок. Впрочем, Люси не была уверена, смущен он или зол, пока, застегнув брюки и вернув себе более-менее респектабельный вид, он не поднял на нее пылающие яростью глаза.
— Вы обсуждали меня таким образом? — прорычал он.
Зол, и притом очень.
Прощай, Баффи, подумала Люси, не испытывая ни тени раскаяния из-за того, что поломала сопернице всю игру. Кроме того, если Джеймс и сам использовал Баффи только ради удовлетворения своих сексуальных потребностей, то так ему и надо — он заслужил услышать подобное. Наверняка он думал о Баффи не менее цинично — мисс «большие груди» или даже «большие си…». Слава богу, о Люси он не сможет думать в таких выражениях, пусть и по вполне объективным причинам.
— Некоторые женщины любят обсуждать своих любовников, — объяснила Люси, пытаясь оправдаться перед самой собой за свои слова. Она торопливо натянула юбку на бедра, все больше нервничая. — Баффи считает размер очень важным.
— А ты?
Отчаянно надеясь, что Джеймс испытывает к ней нечто большее, чем просто похотливое желание, она ответила очень искренне:
— Я считаю важными очень многие вещи, Джеймс.
— Рад слышать, — хмуро ответил он. — Тем не менее ты выслушала все интимные подробности о моей физиологии.
— Я не просила ее рассказывать, — запротестовала Люси.
Джеймс бросил на нее недоверчивый взгляд, и в ее сердце закрались сомнения. Вся ее тактика обернулась против нее же, и Люси не знала, как ей выбраться из ямы, которую сама же вырыла.
— Баффи начала этот разговор, надеясь услышать в ответ такие же подробности о Джоше, — честно призналась она.
— И как? Она их услышала?
— Нет, не услышала. Я на самом деле не оцениваю людей таким образом, — резко ответила Люси.
— И тем не менее обо мне ты думала именно так. Во всяком случае, эта мысль все время была у тебя в голове. Какие еще подробности поведала тебе Баффи?
Ситуация ухудшалась с каждой минутой, и Люси была не рада, что затеяла все это. Да, ревность — ужасная штука, способная привести ко многим бедам.
— Извини меня, Джеймс. Не могли бы мы оставить этот разговор?
Она сползла со стола и встала на ноги, намереваясь отойти подальше от Джеймса, но тот схватил ее за плечи.
— Говори! — велел он.
— Я должна привести себя в порядок. Отпусти меня, Джеймс, — взмолилась Люси.
— Я думаю, ты можешь пересказать мне слова Баффи в нескольких точных выражениях, — безжалостно настаивал он.
Люси прибегла к последнему способу — извинению:
— Извини, Джеймс. Мне не стоило вообще говорить об этом. Тебе будет неприятно слышать остальные подробности, поверь. — Она вывернулась из его рук и схватила сумку, в надежде выскочить в дамскую комнату.
— Черт возьми, Люси! Если Баффи оклеветала меня… — Джеймс был готов взорваться.
— Нет-нет, Джеймс! Во всяком случае, я бы не расценивала это как клевету, — заверила его Люси. — Ее слова, скорее, могли бы польстить тебе.
— Но твоих ожиданий я не оправдал?
И Люси сдалась. В лихорадочной попытке предотвратить катастрофу она заговорила очень быстро:
— Баффи сказала, что ты неутомим. Но поскольку наше… хмм… ты рассматриваешь как эдакую легкую закуску, то вполне понятно, что для того, чтобы начать рабочий день, с тебя вполне достаточно. Ты прав, мы должны заняться нашими непосредственными обязанностями. — Раненая гордость и желание уязвить Джеймса боролись со здравым смыслом, говорящим, что она стоит на краю пропасти.
— Легкая закуска?! — взревел Джеймс.
— Ты сам сказал! — закричала Люси в ответ, не удержавшись от колкости. — Но я вполне могу поверить, что ты отличный любовник, когда твои мысли не заняты работой.
Джеймс был уже не просто зол, его обуяла неистовая ярость. Люси поняла, что пора уносить ноги.
— Я должна выйти на минутку. Вернусь и приступлю к работе, — пробормотала она, отступая к двери.
— Стой на месте! — последовал резкий окрик.
Она остановилась и с мольбой посмотрела на Джеймса.
— Мне действительно нужно выйти.
Ярость в его глазах отливала сталью.
— Ладно, — коротко разрешил он. — Но наш разговор еще не окончен.
Люси колотило всю дорогу до дамской комнаты.
Осознание того, что у Джеймса создалось впечатление, будто она просто-напросто проверяла величину и «работоспособность» его мужского «инструмента», привело ее в ужас. Она не имела в виду ничего подобного. В своем стремлении вывести Баффи из игры она нанесла невосполнимый ущерб представлению Джеймса о ней самой.
И испортила то огромное, потрясающее, невероятное удовольствие, которое она испытала от их слияния. Страдальческий стон вырвался из самой глубины ее души. Люси захлопнула дверь дамской комнаты и прижалась к ней пылающим лбом, мечтая умереть на месте. Впрочем, ей бы стоило умереть еще до того, как она затеяла этот глупый, все испортивший разговор. Джеймс позволил ей вкусить рая, а она мало того что отравила все удовольствие, так еще и лишила себя надежды на повторение.
Зато теперь она пребывает в аду. Как же ей смотреть в глаза Джеймсу? Она так стремилась стать для него кем-то особенным, мечтала о настоящих и долгих отношениях, а теперь он наверняка не захочет видеть ее даже в роли секретаря.
Жаль, что она не может просидеть в туалете до вечера. «Наш разговор еще не окончен», — зловеще предупредил ее Джеймс. Если она не вернется, он вполне может прийти и выломать дверь. Вот будет позорище!
Люси заставила себя воспользоваться имеющимися в наличии косметическими принадлежностями, чувствуя, что в любой момент может расплакаться. Удерживала ее от этого только мысль о новых контактных линзах, которые поток слез, стоит ему прорваться, смоет из ее глаз. Она предприняла такие шаги, чтобы вызвать интерес Джеймса, и даже преуспела в этом, но уязвленная гордость вкупе с черной ревностью свели все ее усилия на нет.
Ну и что с того, что он назвал случившееся между ними «хорошим способом начинать рабочий день»? Разве она думает по-другому? Разве что желает к тому же и закончить день этим же способом… Так кто ее тянул за язык, когда она приплела ко всему этому Баффи Тэннер?
Глядя в зеркало, висящее над раковиной, на свои припухшие губы, Люси вспомнила поцелуи Джеймса и ту всепоглощающую страсть, которая ураганом налетела на них. И эта страсть, это желание было взаимным. Взаимным.
Наш разговор еще не окончен.
Вдруг еще остался шанс спасти их отношения? — нашептывал слабый голос надежды. Если поговорить с Джеймсом напрямик, разрешить недоразумения, честно признавшись в своих чувствах… Нет! Люси поняла, что не сможет поставить себя в столь уязвимое положение, не выяснив, как после произошедшего относится к ней Джеймс. Если она почувствует, что осталась хоть малейшая надежда, она рискнет.
Люси сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, причесала волосы и, почувствовав, что ее руки перестали дрожать, накрасила губы. Смелее, строго приказала она себе. Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы больше не медлить и покинуть это убежище. Долгое ожидание вряд ли улучшит настроение Джеймса.
Обратный путь по коридору в офис был дорогой на эшафот. Сердце Люси билось испуганной птицей где-то в желудке, а при воспоминании о яростном стальном блеске его глаз ее тело покрывалось мурашками. Хорошо бы натянуть на голову глухой черный капюшон, чтобы не видеть этих глаз, когда он вышвырнет ее из своей жизни.
Как ни странно, Джеймса в ее кабинете не оказалось. Видимо, счел за благо покинуть место преступления. Или решил выкинуть все из головы и взяться за работу, поставив тем самым Люси на место. Секретарское, где ей и положено быть. Люси остановилась в нерешительности, не зная, как поступить — дождаться, пока он позовет ее, или сообщить о своем возвращении.
Дверь, соединяющая их кабинеты, была открыта, магнитом притягивая Люси. На дрожащих ногах она преодолела эти последние метры, отделяющие ее от краха, но была полна решимости расставить все точки над «i» и узнать, как теперь относится к ней Джеймс.