— Бен настоял, чтобы мы жили в самом большом номере люкс, — машинально сказала она.
— Я не удивлен этим. Он любил привлекать внимание, так?
— Да, но я не стану обсуждать его с вами. Он мертв. Все закончено.
― Смертью никогда ничего не заканчивается, — уточнил Винсенте. — Вы не должны сидеть здесь одна. Пойдемте со мной. Расскажете мне обо всем, о чем молчали с другими, и вам станет легче.
Внезапно ей захотелось сделать так, как он предложил. Ведь вскоре они расстанутся, и она никогда не увидит его больше.
— Хорошо, — сказала Элиза. — Почему бы нет? Я поеду с вами.
— Вам лучше снять с себя траур.
— Не командуйте мной!
— Я не командую, а просто предлагаю вам то, чего вы сами желаете, — произнес Винсенте таким тоном, который удивлял и раздражал одновременно.
— Может, посоветуете, что мне надеть?
— Что-нибудь вызывающее.
— У меня нет подобной одежды.
— А зря. Женщина с такой внешностью и фигурой, как у вас, должна носить яркую одежду. Я уверен, что в вашем гардеробе найдется хотя бы одно щегольское платьице, которое нравилось Бену и он просил вас надевать его, когда вы появлялись на людях.
— Бена уже нет. Если я появлюсь сейчас в ярком наряде с вами, меня непременно осудят.
— Вам есть до этого дело?
— Мне следует прислушиваться к общественному мнению, — сказала Элиза, пытаясь скрыть, как ей хотелось последовать предложению Винсенте.
— Но вы не прислушиваетесь к нему и никогда этого не делали. Так что незачем начинать делать это сейчас.
— Вы все заранее продумали.
— Я всегда все планирую. Это очень помогает по жизни.
— Это кажется подозрительным, — произнесла Элиза.
— Что вы имеете в виду?
— В средние века вас назвали бы колдуном и сожгли бы на костре.
— Меня и сейчас зовут колдуном, но заключают со мной сделки. Хватит разговоров! Пора поразить светское общество. Не заставляйте меня ждать.
Элиза направилась в спальню, размышляя о том, насколько неприлична догадка Винсенте о наличии у нее щегольского платьица.
Оно висело в дальнем углу гардероба. Это шелковое платье цвета меда выбирал для нее Бен.
— Когда будешь надевать его, я стану гордиться тобой, — заявил он.
— Оно слишком вызывающее! — запротестовала она.
Однако Бен не захотел ничего слушать.
Элиза натянула это платье лишь однажды. Оно было настолько облегающим и открытым, что под него было невозможно надеть даже нижнее белье.
Надев его сейчас, Элиза посмотрела на себя в зеркало и, к собственному удивлению, обнаружила, что ей нравится то, как она выглядит.
Глубоко вздохнув, Элиза рывком открыла дверь и вышла из спальни.
В номере никого не было.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Возмущенно оглядевшись, Элиза поняла, что Винсенте Фарнезе обманул ее. В следующее мгновение раздался стук в дверь. Она открыла ее и увидела на пороге Винсенте.
— Я поднялся наверх, чтобы переодеться, — объяснил он.
— Вы решили остановиться в отеле?
— Конечно. У меня нет жилья в Лондоне, так что отель — лучшее решение. Позвольте сказать, что вы выглядите просто умопомрачительно! Мне будут завидовать все мужчины.
― Мне не нравится, что вы так говорите, ― резко отрезала она.
— Почему? Каждая женщина любит комплименты.
— Я не каждая женщина. Я ― это я. Подобное всегда говорил мне Бен. Это было ужасно. К слову...
— Простите меня, — быстро прервал он ее. — Вы, конечно, правы. Я больше не скажу ни слова о вашей красоте. Нас ждет автомобиль.
Винсенте взял у нее из рук бархатную накидку и надел ей на плечи.
У входа в отель стоял лимузин, водитель держал заднюю дверцу открытой. Элиза грациозно уселась на заднее сиденье, и Винсенте присоединился к ней.
Они отправились в один из самых дорогих лондонских ночных клубов. Бен не имел пропуска в этот закрытый клуб из-за своего дурного характера. Однако Винсенте Фарнезе, несмотря на отсутствие жилья в Лондоне, был вхож сюда.
— Мы пришли немного рановато, — сообщил он, когда они поднимались по длинной
лестнице, — так что сможем спокойно поужинать и поговорить до начала дискотеки.
Винсенте оказался знатоком изысканной кухни. Элиза думала, что не голодна, но, попробовав краба под винным соусом, почувствовала, как у нее разыгрался аппетит.
— Почему вы сказали той женщине, что у меня каменное сердце и холодный рассудок? — спросила она. — Вы ничего обо мне не знаете.
— Мы должны были убедить ее в вашей жестокости. Кроме того, каждая из женщин может при необходимости стать жестокой.
— Это правда.
— Покойный муж был вам верен?
— Сомневаюсь в этом. Он, должно быть, спутался с ней вскоре после нашей свадьбы.
— Вас это удивляет?
— Ничто, касающееся Бена, больше меня не удивляет, — пожала плечами Элиза. — Даже то, как он умер.
— Я слышал подозрительные слухи.
— Вы имеете в виду женщину, с которой он был, когда случился сердечный приступ? Она исчезла, так что о ней ничего не известно.
— То есть скрылась, как корабль-призрак.
Элиза уныло улыбнулась:
— Этих кораблей-призраков была целая флотилия.
— Наверное, вам приходилось очень трудно.
— Мне было жаль его. Возможно, я не была ему хорошей женой, но всегда заботилась о нем, когда она болел.
— Вы любили его по-своему?
— Я никогда не любила Бена, — просто ответила Элиза, задаваясь вопросом, зачем столько всего личного рассказывает этому человеку.
— Это очень интересно.
— Вы тоже считаете, будто я вышла замуж за Бена только ради его денег? Боже, дай мне сил!
— Я не считаю...
— Слушайте, вы сами сказали, что мне наплевать на мнение людей. Вы правы. Мне наплевать и на ваше мнение. Думайте обо мне все, что хотите.
Наступило молчание.
— Извините, — тихо молвил Винсенте.
— Это мне нужно извиниться перед вами, — грустно признала она.
— Я не удивлен, что, после всего произошедшего, ваши нервы на пределе.
— Не нужно меня жалеть. Вам это не идет.
— До чего же вы проницательны! — Снова повисла пауза, затем Винсенте с облегчением сказал: — А вот и горячее блюдо несут.
Официант поставил перед ними говядину под соусом и красное вино, которое Винсенте тут же налил Элизе в бокал.
Внезапно он перешел на итальянский:
— Бен говорил мне, что вы хорошо знаете мой язык.
Элиза ответила ему на том же языке:
— До замужества я училась в Риме на дизайнера, но давно не разговаривала на итальянском.
Винсенте продолжил беседу по-английски:
— Вы скоро снова свободно заговорите на нем. Как долго вы учились в Италии?
— Три месяца.
— Должно быть, все это время мужчины не давали вам прохода.
В его словах было столько лукавства, что она рассмеялась:
— Я флиртовала. А вообще итальянские мужчины — это особый разговор...
— Ни один коренной итальянец не смог бы смотреть на вас без желания стать вашим любовником.
— Возможно, не все стремились к этому.
— Вы хотите сказать, что кто-то из молодых итальянцев отказал вам? Ай-ай-ай! — Он громко рассмеялся и поднял бокал. — Вы, в самом деле, богиня с каменным сердцем, У ваших ног лежат все мужчины мира, но ни одному из них не удалось завладеть вашими мыслями.
— Ни одному, — солгала она.
— Как скоро вы вышли за Бена после возвращения из Рима?
— Почти сразу же.
— Значит, вы влюбились и, бросив учебу, стали его женой.
— Я уже говорила, что не любила Бена.
— Так зачем тогда вышли за него замуж? — резко спросил Винсенте, внезапно посерьезнев.
— Из-за денег, — пожала плечами Элиза. — Мы уже обсуждали это.
— Я почему-то не верю в это. Должна быть иная причина.
— Синьор Фарнезе, — холодно произнесла она, — прошу вас прекратить расспросы. Моя жизнь вас не касается, и я не намерена обсуждать ее с вами.
— Извините, — быстро сказал он, — я просто пытался поддержать беседу.
— Да? А мне показалось, что вы нанимаете меня на работу.
— Я привык руководить людьми, и эта привычка встревать в их дела прочно засела у меня в мозгу. Простите.
Его слова прозвучали мягко, поэтому Элиза успокоилась. Кроме того, завтра она уже больше не увидит его.
— Чем вы собираетесь заняться? — осведомился он.
— Я еще не знаю. Бен умер внезапно, поэтому у меня не было времени, чтобы подумать об этом.
— Возвращайтесь в Рим вместе со мной.
— Зачем? Бен уже не сможет работать на вас.
— У вас есть квартира в Риме.
— Я могу продать ее через агента, она мне не нужна.
— Устройте себе подобие каникул. Вы посещали фонтан Треви?
— Конечно, — пробормотала она, вспомнив, как проводила время в компании молодого мужчины, уговорившего ее бросить в фонтан монетку, чтобы вернуться в Рим.
После того как Элиза бросила в фонтан монетку, она и тот парень обменялись клятвами в любви и верности. А через месяц девушка уехала из Рима, и больше они никогда не встречались.