Она натянуто улыбнулась.
— Я не знала, что ты планируешь отпуск.
— Это не отпуск, — ответил Topp. — Мы переезжаем. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.
Вежливая улыбка замерла на губах Мэллори, и она неуверенно посмотрела на мужа.
— Переезжаем?
— Я получил в наследство недвижимость в Шотландии, — сказал Topp, доставая из кармана куртки фотографию и кладя ее на стеклянный столик перед Мэллори. — Это Кинсейлли.
Мэллори осторожно взяла снимок. На нем был изображен старый замок на краю мыса, окруженный с трех сторон унылым серым морем. С четвертой над ним устрашающе нависала гора.
Мэллори перевела взгляд на Торра:
— Это шутка?
— По-твоему, я шучу?
Нет, не похоже. На его лице не было и тени улыбки.
Вдруг Мэллори поняла, что вообще не видела Торра смеющимся. Возможно, он улыбался несколько раз, когда они обсуждали отделку дома, только она этого не помнила. Улыбался ли он во время их свадьбы?
Этот день стерся из ее памяти. Она помнила только ужасную сцену, произошедшую во время их брачной ночи.
Мэллори снова посмотрела на фотографию.
— Но… это же похоже на замок, — пролепетала она в замешательстве.
— Это и есть замок. — К ее облегчению, Topp отошел от камина и сел на край дивана рядом с ее креслом. — Здесь видна только его средневековая часть, но в нем есть еще современное крыло, так что замок гораздо комфортабельнее, чем кажется на первый взгляд.
— Ты унаследовал замок? — недоверчиво переспросила Мэллори. Она почти не сомневалась, что Topp проделал этот трюк в своих целях.
Как и в случае с их браком.
— Целое имение, — произнес он таким тоном, словно унаследовать полуразрушенный замок было для него обычным делом. — И титул, который полагается к нему, если тебя это интересует. Так вот, теперь я новый лорд Кинсейлли, — иронично добавил он, — а ты, как моя жена, автоматически становишься леди Кинсейлли.
— Я не знала, что ты должен унаследовать замок, — в замешательстве произнесла Мэллори.
— Я тоже, — сказал Topp. — То есть я знал, что мы приходимся родственниками Кинсейлли, но не ожидал, что замок станет моим. Помню, когда мне было шестнадцать, мы с отцом ездили в гости к моему двоюродному дедушке, который был лордом. У него было два сына, так что я не мог ни на что рассчитывать. Но несколько лет назад старший погиб, а младший уже давно эмигрировал в Новую Зеландию и не собирается возвращаться. Кинсейлли передается по наследству без права продажи, поэтому последние годы он был в запустении. Несколько месяцев назад у деда случился инфаркт, и его нотариус разыскал меня.
— Ты узнал обо всем только сегодня?
Topp покачал головой.
— Нет, пару месяцев назад. Я отправился туда на несколько дней сразу же, как только получил письмо. Встретился с нотариусом и осмотрел замок.
— Пару месяцев назад? — Мэллори повысила голос, и Чарли насторожился. — А почему ты мне ничего не сказал?
— По правде говоря, я не думал, что тебя это заинтересует. — Лицо Торра посуровело. — До сих пор ты не принимала особого участия в моей жизни, не так ли?
Мэллори покраснела. Это правда. Когда она выходила за него замуж, они были едва знакомы, но за пять месяцев брака она так почти ничего о нем и не узнала.
— Если бы ты тогда поинтересовалась, куда я еду, я бы все тебе рассказал.
— Я думала, это рядовая командировка, — неловко произнесла Мэллори.
— А я подумал, что тебе все равно.
И это тоже правда. С тех пор как Стив предал ее и уехал из страны, ей все было безразлично.
— Тогда почему ты говоришь мне об этом сейчас?
— Чтобы ты начинала немедленно собирать вещи.
— Зачем?
— Я же говорил, что мы переезжаем в Кинсейлли.
Мэллори глубоко вдохнула.
— Ты не можешь говорить это серьезно.
— Разумеется, я серьезен.
— Но это же развалина, — сказала она, снова глядя на фотографию.
— Согласен, там нужно немного поработать, — ответил Topp, — но ведь ты сама только что утверждала, что хочешь чем-нибудь заняться.
—
Мэллори все еще переваривала новость о продаже бизнеса, поэтому его последние слова дошли до нее не сразу.
— Какой дом? — спросила она, испытывая нехорошее предчувствие.
— Этот, разумеется.
— Ты продал дом? — медленно повторила она, чувствуя, что начинает закипать от ярости.
Как странно снова испытывать ярость, подумала она. Странно испытывать что-либо вообще после долгих месяцев безучастности ко всему.
Topp наблюдал за ней, сардонически ухмыляясь.
— Мне даже не понадобилось давать объявление, — сказал он. — Если дом уже был на рынке недвижимости, находится столько заинтересованных покупателей, что впору устраивать аукцион. Разумеется, благодаря тому, что интерьер проектировала Мэллори Хантер, стоимость дома только возросла. Думаю, тебе приятно об этом узнать.
Мэллори резко вскочила на ноги, испугав Чарли, который обеспокоенно посмотрел на нее. Topp еще никогда не видел, чтобы ее глаза сверкали от ярости, а кулаки сжимались и разжимались.
Да она никогда и не испытывала ничего подобного. Ее буквально распирало от гнева. Чтобы он не вырвался наружу, Мэллори снова глубоко вдохнула и напомнила себе, что она взрослая тридцатидвухлетняя женщина и успешный дизайнер интерьеров, а не слабонервная развалина, в которую превратило ее предательство Стива.
— И ты даже не обсудил это со мной? — упрекнула она мужа, который с интересом наблюдал за происходящей в ней переменой.
— А зачем?
— Я твоя жена!
— Только когда тебе это выгодно, — отрезал он. — Например, когда тебе было нужно, чтобы я оплатил твои долги.
Мэллори покраснела, но продолжала стоять на своем.
— Но ведь мы заключили соглашение, — напомнила ему она. — Ты сказал, что тебе нужна хозяйка, которая будет помогать тебе развлекать гостей. А мне нужно было где-то жить. К тому же я могла взять с собой Чарли, и да, ты обещал оплатить мои долги. Но это была сделка, — подчеркнула она. — Дом стал ее частью, а теперь ты говоришь, что продал его, не поставив в известность меня!
— Я предоставлю тебе другое жилье, — безразлично произнес Topp. — Новый дом подойдет Чарли даже больше, чем этот.
Обхватив себя руками, Мэллори отвернулась. Гнев уже начал стихать, оставляя ощущение загнанности и потерянности. Из этой ситуации должен быть выход. Прежде всего нужно сохранять спокойствие.
— Может, обсудим это? Я знаю, скольким обязана тебе, — произнесла она, облизав пересохшие губы. — Ты прав, до сих пор я мало сделала для нашего брака, но все изменится, — пообещала она. — Я поняла, что мне нужно забыть Стива и продолжать жить дальше.
Лицо Торра не выражало одобрения, но Мэллори, стиснув зубы, попыталась снова:
— У нашего брака было неудачное начало.
— Можно и так сказать. — Topp издал невеселый смешок.
За этим последовало неловкое молчание. Мэллори казалось, что они оба перенеслись в роскошный номер отеля, в то мгновение, когда она с опозданием поняла, какую ужасную ошибку совершила.
— Не делай этого, — предупреждала Мэллори ее сестра Луиза. — Ты не можешь выйти замуж за человека, которого не любишь. Ты будешь несчастна.
Но Мэллори не послушала ее. Она уже была несчастна, и ничто не могло этого изменить. Topp знал, что она его не любит, но это его нисколько не беспокоило. По его словам, ему хватило притворных чувств его бывшей жены.
— Мне не нужно, чтобы ты притворялась, будто любишь меня, — сказал ей он, когда делал предложение. — Я знаю, что ты чувствуешь к Стиву.
Таким образом, они сошлись на том, что их брак будет простым деловым соглашением. Никакого притворства и сентиментального бреда о любви. В то время брак с Торром казался Мэллори единственным выходом. Она думала, что справится. Знала, что ей придется нелегко в первую брачную ночь, но убедила себя, что все будет хорошо. Браки по расчету — обычное дело. Если другие женщины могут так жить, почему она не сможет?
Тем не менее Мэллори продолжала принимать противозачаточные таблетки. Она была настроена на отношения без любви, но понимала, что ребенок не может быть их частью.
Она думала, что готова, но, когда Topp прикоснулся к ней той ночью, не смогла сдержать дрожь и закрыла лицо руками.
— Прости, — прошептала она. — Я не могу. Просто не могу. Мне невыносимо, когда меня касается кто-то, кроме Стива.
Topp тогда ужасно разозлился, но она его не винила. Он обрушил на нее свое ледяное презрение, и ей было больна об этом вспоминать, но она знала, что не заслужила другого.
— Ты можешь со мной развестись, — сказала она.