— Пожалуйста, подойдите и сядьте рядом со мной. Мне становится легче, когда я вас вижу. О, Уильям, как тебе повезло! Ничего нет лучше семейного счастья! И потом... маленький Георг. Как он, шалун? И почему не хочет видеть своего дядю?
— Я пошлю за ним, — сказала Дороти.
— Пока не надо, дорогая. Мне хотелось бы поговорить о своих грустных делах.
— Может быть, все будет хорошо, и вы будете счастливы, — сказала Дороти.
— Как вы умеете утешить! Она и тебя так утешает, Уильям?
— Да, она очень хорошо это делает.
— Мне нужно выбрать из двух — обе немки. Племянница короля и племянница королевы.
— И кого же ты выбираешь? — спросил Уильям.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я порадую нашу матушку и выберу ее родственницу?
— Итак, это принцесса Каролина Брауншвейгская, — сказала Дороти.
Принц легко коснулся ее руки.
— Как мило с вашей стороны вникать в мои дела. Да, из Брауншвейга. Какое это имеет значение? Все эти немецкие дамы похожи одна на другую.
— Я уверена, что Ваше Высочество будут приятно удивлены.
— Меня можно будет назвать просто неблагодарным, если это не произойдет: вы слишком много усилий затратили, чтобы меня успокоить.
Дороти сказала, что с удовольствием споет для Его Высочества или вместе с ним. Она испытывала к нему жалость, хоть он и был принцем Уэльским. Она жалела всех, кто был лишен семейного счастья, открывшегося ей. Что же ей спеть? Она знала, что не станет сегодня петь «Славную девушку», что эта баллада наверняка заставит принца плакать.
* * *
Серым мартовским днем Дороти родила второго сына. Как и его брат Георг, малыш был крепким и здоровым. Его назвали Генри, он был ровно на год и два месяца младше брата Георга, и родители были счастливы.
— Теперь у нас маленькая семья, — важно сказал Уильям. — Признаюсь, я этим горжусь. Интересно, будет ли у меня столько детей, сколько у моего отца?
Было так хорошо жить в Питерсгем-лодж, заботиться о сыновьях, что Дороти спрашивала себя, хотела бы она жить так всегда. И отвечала, что счастлива отдохнуть от театра, хотя, конечно, окрепнув после родов, вернется на сцену.
Маленькие Фицкларенсы будут хорошо обеспечены, она в этом не сомневалась. В их жилах течет королевская кровь, но любовь к ним не должна позволить Дороти забыть о том, что у нее есть дочери.
Пресса почти не заметила появления маленького Генри. Она была поглощена другой темой: предстоящей женитьбой наследного принца, события вокруг которой развивались с огромной скоростью. Как только он дал согласие жениться, Каролина Брауншвейгская приехала в Англию, и были начаты приготовления к свадьбе.
Леди Джерси — злобная и коварная любовница принца Уэльского — отправилась в Гринвич встречать невесту. Она знала, что Каролина значительно менее привлекательна, чем племянница королевы, Луиза Мекленбург-Стрелицкая, и употребила все свое влияние на принца Уэльского, чтобы он выбрал именно ее: она не хотела, чтобы он женился на женщине, которую смог бы полюбить и которая могла бы играть какую-нибудь роль в его жизни. Она была в восторге, когда увидела Каролину, совершенно не похожую на других принцесс: большая голова, короткая шея, приземистая, неуклюжая, с плохими зубами. Она была несуразно одета, смеялась слишком громко и казалась не очень опрятной. Леди Джерси смеялась от души, представляя, какую реакцию эта особа вызовет у утонченного и изысканного принца Уэльского. Она специально приготовила заранее платье, которое еще больше изуродовало бы Каролину, и убедила ее именно в нем встретить принца. У Каролины не хватило ума отказаться от этого платья, но ужасный, уродливый белый тюрбан, приготовленный тоже леди Джерси, она отвергла категорически.
Встреча между принцем Уэльским и его будущей женой прошла ужасно: только взглянув на нее, Георг попросил принести ему бренди, чтобы справиться с шоком. Он был вне себя: он дал обещание жениться, потому что на этом настаивал его отец, которому вторил мистер Питт; принцессу Брауншвейгскую привезли для него, в соответствии с существующим положением — по документам — она уже считается его женой, и вскоре предстоит сама брачная церемония.
Он приехал в Питерсгем-лодж. Он ходил взад и вперед по комнате, бил себя кулаком по лбу, кидался на диван и выл. Все другие дела были забыты — они обсуждали ужасное положение, в котором оказался Георг.
— Я не женюсь на ней, — кричал он, — а если я не женюсь, парламент не погасит мои долги. Оказывался когда-нибудь наследный принц в таком положении... из-за денег?
Им было его очень жалко, и они плакали все вместе. Дороти привыкла плакать только в тех случаях, когда слезы были действительно единственно возможной реакцией. Годы, проведенные на сцене, не научили ее так блистательно играть, как это удавалось принцу Уэльскому, в котором она уже давно разглядела прекрасного актера.
— Моя жизнь кончилась. Да, я предпочту умереть, чем жениться на этой... на этом... существе. Она оскорбляет мою чувствительность, мою душу... мое сердце и... нос.
— Боже мой, — спросил Уильям, — она что, так некрасива?
— В ней все отвратительно, брат. Все.
Как могли они его утешить? Им оставалось только сочувственно слушать, а он тем временем убеждал их в том, что просто не сможет выдержать брачной церемонии. Когда он уехал, они поздравили друг друга с тем, что судьба подарила им совсем другую жизнь.
При дворе заключались пари. Так же, как в свое время, когда спорили о том, женится принц на миссис Фицгерберт или нет, теперь спорили, женится или не женится на Каролине.
Накануне свадьбы принц Уэльский попросил Уильяма приехать к нему.
— Бедный Георг, — сказал Уильям Дороти, — как мне его жалко!
— Вы думаете, он все-таки согласится?
— Понятия не имею. Но если нет, будут большие неприятности.
— А если он женится... — вздохнула Дороти.
— Я хотел бы поехать вместе с вами. Вам всегда удается его успокоить.
— Сомневаюсь, что сегодня это удастся кому-либо. Мне кажется, ему хочется поделиться с вами, Уильям. Может быть, он все-таки решил отказаться?
— Он не посмеет. У него такие огромные долги, что если я назову вам цифры, вы их даже не поймете. Ему нужно заставить парламент заплатить их, а парламент поставил условие — женитьба.
Дороти вздрогнула.
— Мне кажется, что нет ничего ужаснее, чем вступать в такие отношения по принуждению.
Она подумала о Дэйли, который сначала надругался над ней, а затем поставил в такие условия, что она была вынуждена согласиться стать его любовницей. Она никогда не сможет забыть этого человека, даже сейчас она чувствовала его мрачную тень над своей жизнью.
— Я скажу Георгу, как вы ему сочувствуете и что хотели бы поехать со мной, если бы были вполне здоровы.
Пока Уильям навещал брата, Дороти была в детской, играла с маленьким Георгом, восторженно наблюдала за малюткой Генри, которому было всего одиннадцать дней от роду.
Принц встретил брата в мрачном настроении.
— Я знал, что ты приедешь.
— Конечно, вместе мы непобедимы.
— Тебе было очень трудно оставить семью и приехать?
— Мой дорогой Георг, я привез бы всю семью, всех четверых, если бы Дора была вполне здорова.
— Поблагодари ее от меня. Скажи, что я очень тронут ее добротой.
— Она очень страдает за тебя, Георг, она сказала, что прекрасно знает, как невыносимы любовные отношения по принуждению. Ты ведь знаешь, этот Дэйли...
— Бедная, бедная девочка! Уильям, я не знаю, что мне делать. Я действительно не уверен, что могу жениться на этой... женщине.
— Мой бедный, бедный брат!
— Она отвратительна мне.
— Тогда откажись.
— Разве это возможно?
— А почему же нет? Если ты отказываешься жениться, как они могут тебя заставить?
— Они не могут заставить меня жениться, но они могут превратить меня в банкрота.
— Ну и что? Парламент расплатится. Такое уже случалось.
— Этот тип, Питт, настаивает на женитьбе. Он всегда был против меня.
— Я знаю.
— И наш отец его поддерживает, и мать тоже, хотя, кажется, ненавидит эту женщину не меньше, чем я.
— Может быть, тебе следовало выбрать племянницу нашей матери?
Принц опустился на диван и в ужасе закрыл лицо руками.
— Я должен, должен сделать что-нибудь раньше... чем совершу этот непоправимый поступок.
— У тебя есть время до завтра.
— Что мне делать, Уильям? Что мне делать?
— Ты должен либо жениться, либо отказаться, — ответил Уильям с таким видом, словно излагал блестящую новую идею.
Георг смотрел на брата с некоторым изумлением. Действительно, Уильям временами очень похож на их отца. Он не отличается большим умом. Но на это не следует обращать внимания, потому что он хороший и преданный брат.
— Я не могу придумать ничего, Уильям! Как бы я хотел иметь возможность поговорить обо всем с Марией!