Сара легко улыбнулась ему:
— Ну, это не моя вина. Я хотела поговорить с вами еще вчера вечером в гостинице и даже оставила для вас послание.
— Я поздно приехал. Впрочем, если вы медиум, вам бы следовало знать, почему.
Сара положила вилку на стол, и в ее глазах вспыхнул вызов.
— Я знаю, что ваша сестра ждет ребенка и у нее запаздывают роды. Вчера у нее начались схватки, ее забрали в больницу. Но тревога оказалась ложной, и вы дожидались ее возвращения домой.
Алекс замер, пораженный, затем перехватил ее взгляд и покачал головой:
— Я рассказывал об этом Эллису.
Она наградила его еще одной мимолетной улыбкой.
— Как она сейчас?
— Естественно, она расстроена. Я рад, что я не ее муж. Линдси может быть совершенно невыносимой, когда пожелает.
— Я уверена, что если вы однажды забеременеете, то поймете, что она сейчас чувствует, — уколола Алекса Сара.
Алекс любезно улыбнулся:
— Это расплата. Линдси была безжалостна ко мне, когда я тяжело переживал свой уход из футбола.
Алекс ждал от Сары очередного комментария на тему его мужского равнодушия к проблемам сестры. Но когда Сара, покончив с рисом, вновь обратила на него внимание, она еще раз удивила его.
— Почему футбол? — спросила она.
Алекс поднял бровь. Никогда еще ему не задавали подобных вопросов. Наоборот, его спрашивали: Почему бухгалтерское дело?
— А почему нет? — ответил он, завороженный мягкой синевой ее глаз.
Алексу все время казалось, что она думает больше, чем говорит, что ее внимание отвлекает какой-то внутренний голос. Однако, вместо того чтобы тревожить, это только интриговало его. Алекс чувствовал, что не добьется в работе никаких успехов, если будет находиться рядом с Сарой. Тем не менее он поймал себя на мысли, что хотел бы поцеловать ее.
— Определенно левое полушарие развито у вас лучше. Сплошная логика и практика, — сказала она. — Вы ведь любите компьютеры, правда?
Алекс улыбнулся ей в ответ.
— Некоторые мои друзья — сами настоящие компьютеры.
Однажды Линдси обвинила его, что он порой напоминает вычислительную машину. Это было как раз в тот период, когда его оставила Барби и он действительно чувствовал себя автоматом. Впрочем, и сейчас, по прошествии трех лет, причин не соглашаться с сестрой у него не было.
Компьютеры… Точные, исполнительные, они, по крайней мере, лишены человеческих слабостей. У них нет предрассудков, им не знакома привязанность и безрассудная страсть. Не то что у людей, от которых никогда не знаешь, чего ждать, если вообще стоит чего-либо ждать. Особенно от женщин, думал Алекс, глядя на Сару, так напоминавшую ему Барби в их лучшие времена.
Сара кивнула, как будто он ответил вполне серьезно.
— Мне кажется, что с вашим образованием и способностями вы могли бы проявить себя в другой области. По крайней мере, не в такой жестокой игре, как футбол. Неужели спорт действительно стоит такой жертвы?
Прежде чем ответить, Алекс долго молчал. Этот вопрос ему задавали очень часто, и всякий раз хотелось ответить по-разному. Стоило ли все это тяжелых травм и времени, затраченного на выздоровление? Стоило ли долгих лет, отданных футболу?
Алекс почувствовал взгляд Сары, как будто на него повеяло теплом. Взгляд был искренне заинтересованным и сосредоточенным. Алекс знал, что ответит ей так, как отвечал всегда. И его самого удивило неожиданное чувство потери, которое он ощутил.
В одно мгновение в его памяти пронеслись прошлые годы, и он почувствовал себя так, словно открылись старые раны. Разве можно забыть о друзьях и болельщиках, о поездках по разным странам, матчах и ревущих толпах, о бесконечных тренировках? И в этот момент он вновь ощутил, чего стоил его уход из футбола.
— Это моя жизнь, — сказал он, как говорил всегда: всего лишь голый факт, за которым можно спрятаться, как за ширмой. Но когда Алекс посмотрел Саре в лицо, он был сражен выражением ее глаз. В них была боль. Она все поняла, и больше он не сказал ни слова.
Она увидела это. Словно в яркой вспышке. Сара увидела борьбу и боль. Увидела радость победы, эхом отзывающуюся на пустом стадионе. Увидела сильного мужчину, способного бороться за то, что он хочет, и обладающего мужеством, чтобы суметь уйти.
Он не нянька, подумала Сара. У него было все, и он смог отказаться от всего этого с высоко поднятой головой и похоронить свою страсть и переживания глубоко внутри.
— Эллис не был так покорен судьбе, — сказала она.
— У Эллиса не было ничего, кроме футбола, — пожал плечами Алекс.
Сара кивнула. Эллис подавал большие надежды как восходящая чернокожая звезда «Пенн Тек». Он был ярчайшим игроком и неожиданно лишился всего после того, как сломал ногу в первом матче своего третьего сезона в профессиональном футболе. Эллис, вышедший из низов, превратился в обыкновенного бывшего футболиста без образования, трудовых навыков и без будущего.
— А как вы познакомились с Эллисом? — спросил Алекс. — Он никогда мне не рассказывал.
Сара улыбнулась своим воспоминаниям.
— После того как Эллис выиграл процесс у «Пенн Тек», он взял деньги и поехал в Вирджинский университет. Ему было тридцать лет, когда мы с Конни начали учиться. И он не умел читать. Иногда, когда ему становилось невмоготу от зубрежки, он пробирался к нам в ванную и спал там. Никогда не видела ничего подобного.
Алекс засмеялся:
— Да, он тоже спал у меня в ванной. Он говорил, что это самое прохладное место в Бед-Стай.
Алекс откинулся на спинку стула. Предательская боль спряталась в глубинах памяти, и он снова контролировал себя.
— И когда вы кончили университет, Эллис стал инвестором «Сансет Дизайн».
Саре было грустно видеть, что другой Алекс исчез, и прежний Алекс не позволит ему вернуться. Она сказала:
— У меня есть проницательность, у Конни — здравый смысл, а у Эллиса — страсть к работе. Это он воплотил наши идеи в жизнь.
Эллис был энтузиастом по натуре, обладал яростным желанием искать что-то новое. Раньше его отдушиной был футбол, теперь — «Сансет Дизайн».
— Как же вы справляетесь со всем этим? — спросила Сара.
Алекс нахмурился:
— С чем?
Сара махнула рукой:
— Со своими чувствами. Со своей страстью к спорту. Эллис часами может рассказывать о стремлении к идеалу, о потоке энергии, о любви к тому, чем он занимался. Что же вы делаете со всем этим?
Он сухо улыбнулся:
— Мне остается только следить за игрой других.
— Вы совсем не похожи на Эллиса.
— Да, совсем не похож.
Все чувства, мучившие его, были глубоко похоронены и тщательно контролировались. Но когда он задумывался, они предательски выплывали наружу и отражались в мягких карих глазах. Казалось, его страстность, скрытая слоями прагматизма, только и ждала момента, чтобы излиться сладким горячим нектаром. Саре даже показалось, что она чувствует во рту вкус меда.
Мед… Опыление… Улей…
Пчела.
— Вот оно! — закричала Сара.
Алекс принялся озираться по сторонам.
— Что «оно»? — с недоумением спросил он.
— Торговая марка для «Бартонберри». Пчела. Как же я раньше до этого не додумалась? У вас есть ручка?
Она механически мяла в руке салфетку, и задумка постепенно обретала форму. Алекс протянул Саре ручку, и она тут же принялась чертить в центре бумажки какие-то линии. Целую неделю она мучилась с этой идеей, а ланч с Алексом разрешил все ее сомнения.
— Нам нужно возвращаться, — бросила Сара, не отрывая глаз от своей работы.
— Я думал, вы хотите поговорить о компании, — заметил Алекс.
Сара ухмыльнулась:
— Чувствую, вам все-таки придется прийти ко мне домой. А сейчас мне нужно заняться дизайном. Мы неделю не могли с этим разобраться.
Сара даже не заметила, что Алекс вытащил бумажник и заплатил по счету. Она с головой ушла в цветовые гаммы и чертежи, уже предвкушая, как увидит этот товарный знак на миллионах упаковок по всей Америке.
— Готово, — наконец объявила Сара и отложила ручку.
Бумажка исчезла у нее в сумочке, ручка последовала бы за ней, если бы Алекс мягко не отобрал ее.
— Это подарок сестры, — объяснил он, — она убьет меня, если я потеряю ручку.
— Извините. — Сара радостно улыбнулась, ее переполняло чувство удовлетворения. Все будет в порядке. Алекс обнаружит эту проклятую ошибку в документации, «Бартонберри» одобрит дизайн, и у их фирмы вновь начнутся обычные трудовые будни. — Ну что, идем?
Алекс поднялся:
— Не забудьте надеть туфли.
Сара удивленно заглянула под стол. Действительно, она инстинктивно скинула туфли и поджала под себя ноги — именно в такой позе она обрабатывала свои идеи в офисе. Виновато улыбнувшись, Сара обулась и поспешила за Алексом.
На улице стояла удушающая жара. Солнце слепило глаза, асфальт плавился, и, казалось, даже низкие здания прижимались к земле, чтобы спрятаться в тени деревьев. Сара не замечала этого, пребывая во власти вдохновения.