Кленовая улица изрядно подрастеряла свой шарм. То есть утратила его напрочь. Голые деревья напоминали скелеты, заколоченные окна домов навевали тоску. Бриттани побрела по засыпанному листвой тротуару. Совсем уж некстати пришла в голову мысль — сегодня отсюда не уехать, значит, надо где-то ночевать. Или все же вернуться в Остин? Там, по крайней мере, есть нормальная гостиница. В приюте для престарелых она не останется, это исключено.
Впереди светились окна единственного обитаемого дома. Бриттани дошла до низкого зеленого заборчика и остановилась, во все глаза глядя на открывшуюся картину…
Собак было, такое ощущение, штук сто. На самом деле — всего три. Один фокстерьер, один Лабрадор и один… одна… одно… создание неведомой породы размером с фокстерьера. Все трое носились с бешеной скоростью, отнимая друг у друга прокушенный красно-желтый мячик, азартно и очень звонко тявкали, а за собаками с диким гиканьем топали три совершенно одинаковых ребенка в джинсовых комбинезончиках и теплых куртках. Различались дети исключительно по цвету помпонов на вязаных шапочках — красный, зеленый и голубой мохнатые шарики смешно подпрыгивали на кудлатых головенках. Близнецы вдохновенно орали и хватали счастливых собак за что придется.
На качелях сидела и смеялась худенькая девушка, очень похожая на юную Клер. В центре всей композиции стояла невысокая светловолосая женщина — румяная, веселая, симпатичная. Решительно вздернутый носик и серые искрящиеся глаза, русые локоны, выбивающиеся из-под шапки…
Клер ничуть не изменилась — просто повзрослела. Даже фигура осталась практически такой же — не худышка, но и не плюшка.
Бриттани схватилась за заборчик и севшим голосом как-то жалко пискнула:
— Клер…
Женщина обернулась. Близнецы замерли на секундочку, при этом Зеленый Помпон ухитрился все же поймать на ходу фокстерьера и теперь страстно прижимал извивающееся животное к животу. Худенькая девушка встала с качелей.
Клер шагнула к забору, прижала руки к груди — и вдруг завопила абсолютно прежним, звонким и жизнерадостным голосом:
— Бриттани!!! Бриттани приехала!
Бриттани распахнула калитку и протянула руки к подруге. Клер бросилась к ней в объятия, и Бриттани с удивлением почувствовала, как у нее защипало в носу. Вокруг скакали и лаяли собаки, жизнерадостно верещали трое совершенно одинаковых малышей в джинсовых комбинезончиках, а невысокая симпатичная девушка, страшно похожая на юную Клер, смущенно и ласково улыбалась, глядя на всю эту картину.
Клер выпустила Бриттани из объятий и с чувством высморкалась в большой носовой платок, который вытащила из рукава Красного Помпона. Бриттани тем временем не сводила глаз с девушки.
— Клер, а это…
— Это моя старшая дочка. Бриттани.
— Что?
— Да нет же! Ее зовут Бриттани. Разумеется, в честь тебя! Потому что я скучала по тебе, если бы ты знала, как я скучала! — И Клер снова кинулась на шею к Бриттани Кларк.
Потом вся честная компания с шумом и грохотом ввалилась в дом, и Бриттани окутал знакомый с детства аромат орехового торта. Она стояла посреди небольшой прихожей, а из кухни вдруг выкатилось инвалидное кресло с электроприводом. В кресле сидел Джимми Блэк. Руки у него были в муке, нижняя часть туловища прикрыта ярким клетчатым пледом. Вихры у Джимми остались абсолютно такими же, как в детстве, вот только теперь их обильно присыпала седина… Темные глаза вопросительно уставились на оробевшую Бриттани, потом в них мелькнуло узнавание — и Джимми Блэк завопил:
— Чтоб у меня пирог сгорел! Это же Бриттани Кларк! Клер, голубка моя, твоя мечта сбылась. Бриттани, какая ты… секс-бомба! Проходи скорее, раздевайся и иди сюда, на кухню, у нас тепло. Брит… это я не тебе, Бриттани. Доча, раздень банду негодяев и помоги им помыть руки. Девочки, ну как здорово, а? Не зря я взялся за торт!
Бриттани беспомощно всплеснула руками:
— Джимми, ты печешь торты!
— Ха! Что торты! А луковый суп с гренками? А мексиканское жаркое? Погоди, еще придет смерть твоей фигуре… ты, надеюсь, надолго к нам?
— Н-не знаю…
— Клер, сними с нее шубейку, чтоб не сбежала. Доча! Когда вымоешь негодяев, включи отопление в комнате наверху. Вот я дожил! В моей старой комнате будет ночевать сама Бриттани Кларк!
Джимми укатил обратно в кухню, близнецы сняли шапки и сделались совершенно неразличимы, Клер ругалась на собак, норовивших облизать гостью, и одновременно пыталась запихнуть холодные ноги Бриттани в меховые тапочки.
Постепенно шум улегся, и через полчаса все сидели в гостиной за большим круглым столом — старинным, дубовым, покрытым льняной скатертью, расшитой незабудками. Бриттани-младшая довольно ловко пресекала попытки близнецов удрать из-за стола, Клер сияла и все время хватала Бриттани-старшую за плечо, Джонни улыбался и резал торт. За окнами совсем стемнело, и, как всегда в Мисчиф-Крик и бывало, появилось ощущение, что за пределами ярко освещенной теплой комнаты вовсе ничего нет — один только бездонный и холодный космос.
Бриттани вертела головой из стороны в сторону и еле успевала отвечать на вопросы Джимми и Клер. Господи! Да ей целую вечность никто не задавал вопросов про то, как она живет! И еще вчера она презрительно рассмеялась бы в лицо тому, кто предположил бы, что она станет на эти вопросы отвечать…
Торт благополучно приказал долго жить, и Бриттани-младшая нежно, но твердо увела близнецов купаться перед сном. Клер погасила верхний свет, разожгла уже приготовленные в камне дрова, поставила кресло Джимми так, чтобы он мог смотреть и на огонь, и на них с Бриттани, а потом достала из шкафчика бутылку шерри и три хрустальные рюмки. Волосы стояли вокруг головы Клер золотистым ореолом, и Джимми улучил момент, поймал жену за руку и нежно поднес ее пальцы к губам. Клер улыбнулась в ответ, и Бриттани на мгновение стало ужасно завидно — эти двое были связаны так прочно и нерушимо, в их глазах светилась такая любовь и нежность…
Клер разлила шерри по рюмкам и провозгласила:
— С возвращением, подружка! Я страшно рада, что ты наконец вернулась. Мы все рады.
Близнецы возражали — но их все же отправили спать. Перед этим каждый из них с важным видом сказал: «Спокойной ночи, мама! Спокойной ночи, папа! Спокойной ночи, тетя Бриттани!» Бриттани-младшая тоже пожелала всем спокойной ночи и ушла читать братьям сказку на ночь. Клер, Бриттани и Джимми остались втроем.
Бриттани вытянула ноги к огню и едва не замурлыкала, словно старая кошка. Тепло обволакивало ее, исчезла противная заноза, засевшая в сердце, и странное ощущение — она дома! — согревало душу. Бриттани задумчиво смотрела на огонь и слушала негромкий голос Клер:
— Деньги твои пришлись миссис Кларк очень кстати. Как раз выходил срок платежей земельному банку — твой папа перед смертью взял кредит на технику. В результате все обошлось. А потом случилась эта беда… Брит была совсем маленькая, но меня крепко выручила Салли. Я целыми днями просиживала у Джимми в больнице, а Салли сидела с малышкой Брит. Во-от… понимаешь, мне до сих пор как-то не по себе — ведь тогда я к твоей маме почти и не заходила, времени и сил совсем не было. Она умерла во сне… я тебе писала, не знаю, дошло ли письмо.
— Д-да… ты извини, я не ответила…
— Не за что извиняться. Я тогда была такая… не заметила бы, ответила ты или нет. Джимми было совсем хреново…
— Перестань, малыш. Все уже позади. Договорились же — не вспоминать.
Бриттани залпом допила шерри и до хруста стиснула пальцы. Клер вздохнула и продолжила:
— Для Мисчиф-Крик тогда вообще тяжелые времена настали. Люди стали уезжать. Продавали дома, да только их никто не покупал. Сама видишь, таблички по всему городу так и стоят. Совсем за бесценок только немногие продавали — Кримсоны, Роджерсы, Фраи, Диллинджеры… Илси Дэвис удачно дом продала.
— Илси? Так она уехала?
— Нет, куда она уедет… Продала свой старый дом и купила у Диллинджеров их коттедж. Он поменьше, зато фундамент лучше. Старый дом Илси совсем разваливался — известно, когда хозяина нет!
Бриттани негромко поинтересовалась, стараясь придать голосу равнодушные нотки:
— Значит, Эл к ней так и не вернулся?
— Джимми — о, эти бестактные мужики! — хохотнул и похлопал Бриттани по коленке.
— Старая любовь не ржавеет, да, Брит?
— Джимми! Заглохни, любимый.
— Да ладно! Думаю, Бриттани давно излечилась от своей постыдной страсти…
— Джимми, я тебя убью. Иди спать вообще! Брит, ты не обращай внимания.
— Все нормально. Джимми абсолютно прав, я ведь была влюблена в него как кошка.
— И не ты одна. Многие по нему сохли. Элли Райзен даже топиться собиралась.
— Джимми, вот что ты несешь? Она же не от любви собиралась топиться, а оттого что забеременела от этой сволочи!
Бриттани застыла, превратилась в изваяние самой себя. Ничего страшного. Клер никогда не любила Эла. Зато можно узнать о том, как Эл жил все эти годы.