Она нетерпеливо взглянула на часы.
— Если гость не поспешит, то останется без обеда, — проворчала она.
С улицы послышался шум мотора.
— Легок на помине, — усмехнулся отец. — Пойду переоденусь, — он с сожалением оглядел себя, — иначе мать рассердится! — И он, насвистывая, вышел из комнаты.
Итак, мать с растянутой лодыжкой лежит в гостиной, отец пошел переодеваться, значит, открывать дверь придется Тори. Прозвенел дверной звонок, которым тут тоже редко пользовались. Входить было принято не через парадный вход, а по-дружески, в боковую или заднюю дверь.
Тори понадобилось несколько минут, чтобы сдвинуть с места тяжелую задвижку, а потом повернуть ключ в заржавевшем замке. Дверь со скрипом распахнулась.
— Неужели у вас в доме хранятся золотые слитки? — растягивая слова, произнес Джонатан Макгвайр.
Его не сразу можно было заметить за гигантским букетом желтых хризантем, завернутых в фольгу. Видны были только длинные ноги в джинсах.
— Очень смешно, — ядовито заметила Тори, отступая назад и освобождая вход. — На будущее хочу попросить: пожалуйста, входите через заднюю дверь, — добавила она с подчеркнутым сарказмом.
Хризантемы немного опустились, приоткрывая лицо Макгвайра.
— Извините, — проговорил он, ухмыляясь. Он был уже не таким усталым и хмурым, как накануне, напротив, он выглядел опасно привлекательным, подумала Тори. Темные волосы слегка вились после недавнего душа, серые глаза светились теплом. Тори не улыбнулась в ответ.
— Сюда, — коротко скомандовала она и пошла вперед по коридору.
Они, конечно, собирались обедать в гостиной, но пусть он сначала пройдет через кухню.
— Не стоило утруждать себя, мистер Макгвайр, — сказала она, кивая на букет.
— Э-э-э-э... вообще-то букет не для вас, — признался он, — он для вашей мамы. Моя мать учила меня, что нужно являться в гости с букетом для хозяйки.
Да, подумала она, неплохой урок!
— Я уверена, что моя мать будет в восторге, — ответила Тори, вспыхнув до корней волос. Нечего было умничать!
— А вот это для вас! — Он протянул ей коробку шоколадных конфет. — Цветы — для хозяйки, шоколад — для дочери.
То есть она нарвалась на еще один урок хороших манер. Коробка была маленькой, но в ней были ее любимые конфеты.
— Спасибо, — Тори приняла коробку и при этом слегка коснулась его пальцев.
Ох!!! Словно электрический ток прошел у нее по руке, заставив затаить дыхание. Что это? Тряхнув головой, она отложила коробку.
— Выпьете чего-нибудь перед обедом, мистер Макгвайр? — спросила она, все еще озадаченная своей реакцией.
По его виду было не похоже, чтобы он испытал те же чувства. Макгвайр положил цветы на стол, и она наконец увидела, что на нем синий пиджак и светло-голубая рубашка.
— Если только вы выпьете со мной, — ответил он. — И перестаньте называть меня мистером Макгвайром, Тори.
— Джонатан, — выдавила она с трудом. Только не Джонни, этого только не хватало. — У нас есть херес и еще бутылка белого вина в холодильнике. Надеюсь, вы не имеете ничего против курицы?
Почему-то она решила, что он вегетарианец.
— Обожаю! — отозвался он, открывая холодильник и вытаскивая вино. — У вас есть штопор?
— Чувствуйте себя как дома, не стесняйтесь, — бормотала Тори, доставая из шкафа штопор. Она вернулась к плите, а он тем временем открыл бутылку и налил вина в два бокала.
Через несколько секунд в кухню вошел отец. Он радушно протянул руку.
— Мистер Макгвайр, я Дэн Бьюкенен. Проходите в гостиную и познакомьтесь с моей женой. У тебя все в порядке, Тори? — обратился он к дочери.
Естественно, поскольку теперь ты взялся развлекать гостя, подумала она.
— Я крикну, когда будет готово.
Джонатан быстро взглянул на нее.
— Должно быть, у вас из-за меня много беспокойства?
— Нисколько, — уверила его Тори, — мы все равно планировали жаркое на обед. — Она поняла по сузившимся серебристым глазам, что Джонатан Макгвайр уловил ее пренебрежительный тон.
— К несчастью, моя жена упала и растянула лодыжку, — сообщил отец гостю. — Но Тори готовит почти так же хорошо, как мать.
— Почти? — Тори притворно рассердилась на поддразнивание отца. Это была их с отцом давнишняя игра.
— Доказательство увидим на столе, — сказал отец, заговорщически подмигивая Джонатану. — Идемте, Джонатан, поздоровайтесь с Телмой, она будет рада познакомиться с вами.
Бедная мама, подумала Тори, большая радость — познакомиться с грубияном.
Однако, когда они садились за стол, гость заботливо поддерживал мать под руку. Наверно, он вспомнил еще один урок хороших манер, насмешливо решила Тори — она никак не могла успокоиться после вчерашней встречи.
— Очень вкусно, — сказал Джонатан, попробовав сочное мясо цыпленка с гарниром из овощей. Он сидел рядом с Тори, родители — напротив. — Школьные обеды по воскресеньям не идут ни в какое сравнение с этим, — заметил он. — Я всю жизнь считал, что английская кухня — худшая в мире.
Тори удивленно подняла брови:
— Вы учились в Англии?
Он несколько секунд смотрел ей в глаза.
— Как ни парадоксально, английское образование считается лучшим в мире, — наконец ответил он.
— И, конечно, ваши родители хотели для вас лучшего, — иронически подхватила она.
Глаза у него сузились, потом он отвернулся от нее и обратился к ее матери:
— Телма, я понятия не имел, когда звонил вечером, что вы растянули лодыжку и что я прибавляю забот Тори.
Если он хотел задеть ее, он достиг цели!
Хотя, честно говоря, рассердил ее не Джонатан, а Руперт — он снова позвонил утром в полной уверенности, что уже движется в Лондон, чтобы снова приступить к работе и бесконечным идиотским вечеринкам.
— Никаких особых забот, уверяю вас, — неловко ответила Тори. Похоже, она ведет себя неприлично. — Я рада, что вам понравилось. А вот один из маминых пирогов с вишней на десерт, — добавила она.
— Да я рискую тут потолстеть! — со смехом воскликнул Джонатан.
Вряд ли — с такой фигурой!
Что-то она слишком много думает о его привлекательности! При том что сам Джонатан не обнаруживает никаких признаков интереса к ней!
Неужели она за это и сердится на него?
Возможно!
Она никогда не пользовалась дома косметикой, ходила в джинсах и футболках для удобства — отец в любую минуту мог попросить помочь на ферме.
Не исключено, что Джонатан Макгвайр вообще не видит в ней женщины и, конечно же, никакой красоты.
— А как поживают Мэдисон и Гидеон? — с интересом спросила мать. — И их очаровательная Келли? — добавила она.
— Вижу, моя племянница и здесь разбила всем сердца, — улыбнулся Джонатан. — У них все хорошо, они сейчас в гостях у крестного Мэдди: у Эдгара и Клер есть сын, ему четыре месяца. Клер, по-моему, здешняя уроженка, — продолжал он.
— Наверное, ваши родители без ума от маленькой Келли! Это их первая внучка?
— Конечно, они рады. Да, она пока у них одна, — сухо закончил Джонатан.
Тори задумчиво посмотрела на него: должно быть, его родители так же настойчиво требуют от него продолжения рода, как и ее. На вид ему года тридцать два — тридцать три, и он, судя по всему, пока что благополучно избежал брачных уз. Вот и на остров он приехал один.
— А как родители Гидеона? Они тоже рады? — продолжала мать с улыбкой.
Выражение лица Джонатана не изменилось, но Тори почувствовала, как он внезапно напрягся, а в глазах мелькнула настороженность.
Гидеон тоже был человеком настроения, и спеси в нем было предостаточно. А может, Джонатан считал его недостойным его сестры Мэдисон? Старшие братья всегда таковы.
— Родители Гидеона умерли, — резко ответил Джонатан и положил вилку и нож рядом с почти пустой тарелкой. — Думаю, мне пора отправляться, я и так отнял у вас много времени в выходной день, — добавил он, как показалось Тори, немного принужденным голосом. Мать удивилась.
— Но еще не было десерта, — с упреком сказала она.
Тори слишком хорошо знала, что без десерта мать ни за что не отпустит гостя. Она встала.
— Вы не поможете мне унести тарелки, Джонатан? И кстати выберете, какой пирог вам больше по вкусу, яблочный или вишневый. — Она улыбнулась, заметив румянец на щеках матери.
Джонатану явно нужна была передышка после неприятного разговора, хотя Тори не понимала, что может быть неприятного в разговоре о сестре и ее муже.
— Спасибо, — тихо сказал он, когда они пришли в кухню.
Он стоял к ней спиной. Тори смотрела на мускулистую спину и в который раз спрашивала себя, зачем Джонатан Макгвайр приехал на остров Мэн.
Он резко повернулся, словно почувствовал ее удивленный и озадаченный взгляд.
— Я хотел поблагодарить вас за то, что вы помогли мне не обидеть вашу маму отказом от десерта.
— Не стоит благодарности, — сухо ответила Тори. Она невозмутимо выдержала его взгляд.