Джиллиан поморщилась.
— Они рыщут тут повсюду. Мы наняли охрану, но это бесполезно. Увидев активность с нашей стороны, репортеры лишь еще больше навострили ушки. С тобой все хорошо? Ты побледнела.
Мерседес поморщилась.
— Мне придется терпеть это еще пару месяцев. Утренняя тошнота и все такое… обычное дело для беременных.
Джиллиан понимающе улыбнулась.
— Понимаю. Дай знать, если я могу чем-то помочь.
— Спасибо, Джиллиан. Обещаю, что буду на твоей стороне и непременно помогу в деле с Коулом и Эли, когда понадобится.
Сестра ушла с мечтательной улыбкой на лице. Наверняка думала о том дне, когда и у них с Сэтом появится малыш, братик или сестренка для дочери Сэта.
Мерседес поставила локти на стол и уронила голову на руки. Она действительно желала добра своим сестрам, Мэган и Пейдж. И это значило, что надо поздравить Мэган с хорошими новостями. Но что она может сказать женщине, которую знала много лет, но никогда до сих пор не встречала? И надо ли ей рассказывать о собственной беременности? Впрочем, с одной стороны, это было бы хорошо: она бы нашла подругу по положению. Было бы с кем обсудить проблемы, возникающие во время беременности. Ей нравилась Мэган. У них обеих было столько общего: общий отец, схожие проблемы, которые надо было как-то решать.
Она придвинула к себе записную книжку и поискала телефон Мэган. Набрала номер.
— Мэган Эш… Пирс, — ответил женский голос на том конце провода.
Мерседес улыбнулась. Сестра, кажется, еще не привыкла к своему новому имени.
— Мэган, это Мерседес. Я хотела поздравить тебя с беременностью.
В ответ она услышала смех.
— Ох уж эти репортеры! Не дают никакой свободы, ни мне, ни Саймону. Все равно спасибо. Мы все тут на седьмом небе от счастья.
В голосе Мэган слышалась настоящая радость. И это лишний раз подчеркнуло разницу в их положении. Но Мерседес гордо распрямила плечи и положила свободную руку себе на живот.
— А тебя поздравляю со свадьбой, — сказала Мэган.
Жар бросился в лицо Мерседес.
— Спасибо, — отозвалась она.
— Фотография, где Джаред переносит тебя через порог дома, очень романтичная.
Сердце Мерседес затрепетало при одном лишь воспоминании о вчерашнем утре. На снимке они с Джаредом выглядели настоящей влюбленной парочкой, которая готова счастливо встретить медовый месяц. На мгновение Мерседес захотелось, чтобы это было правдой. Но лишь на мгновение.
Только бы репортеры оставили ее в покое, а головной боли ей и так хватает!
— Да. Выглядит сказочно.
Она хотела было спросить, когда срок у Мэган, но прикусила язык. Если им удастся уладить семейные разногласия, то ее ребенок и ребенок Мэган, возможно, станут приятелями. Но у нее еще будет время подумать об этом потом.
Мерседес в задумчивости накрутила телефонный провод на палец:
— Надеюсь, когда они найдут убийцу Спенсера, пресса оставит нас в покое.
— Мы тоже надеемся. Очень трудно жить в стеклянном доме, когда все заглядывают тебе в окна. Да и еще зная о том, что убийца твоего отца расхаживает на свободе.
— Вот именно. Мэган, если тебе что-нибудь понадобится… или ты просто захочешь поговорить… звони мне. Я всегда рада.
— Спасибо, Мерседес. Взаимно.
Они распрощались, и Мерседес положила трубку.
Теперь три семьи жили в жутком напряжении — и все из-за одного человека. И как она могла быть настолько глупой, чтобы впустить в свою жизнь такого же эгоистичного человека, каким был ее отец? И даже не одного. А нескольких. Джаред был прав: у нее своеобразный вкус на мужчин.
Стоило поблагодарить Бога за то, что теперь у нее есть Джаред. И что бы она делала без него!
На стоянке было две машины: одна принадлежала Мерседес, другая… Крейгу.
Вот он и сам выскочил из своей иномарки. Мерседес мысленно простонала и выругалась про себя: и надо же было ей так задержаться на работе! Усталая и голодная, она еле стояла на ногах.
— Что тебе надо, Крейг?
Он остановился перед ней.
— Возможно, тебе и удалось обмануть прессу, но не меня.
В животе у нее недобро забулькало.
— И что ты имеешь в виду?
— Это мой ребенок, — он указал в ее сторону. — И тебе не удастся лишить меня законного ребенка. Я сделаю анализ ДНК. А потом тебе придется заплатить за то, чтобы я содержал маленького наследника Эштонов достойно его положению.
Все внутри Мерседес замерло, мурашки пробежали по спине. Тошнота подступила прямо к горлу. Она мысленно простонала. Но она ни за что не покажет ему, как ей плохо.
— Правда? Однако ты пел совсем по-другому, когда предлагал заплатить за аборт. Насколько я понимаю, Крейг, именно в тот самый момент ты и подписал себе приговор не иметь ничего общего ни со мной, ни с ребенком.
— Скажешь это на суде, крошка.
— Непременно. — Мерседес вся внутренне сжалась, но выдавила из себя следующие слова: — Моему ребенку отцом будет Джаред.
— Увидим еще, Мерседес. Я девять месяцев своей жизни посвятил общению с тобой. Надо же это как-то окупить. И запомни, если ты не поделишься со мной наследством, я заявлю в суд. С тобой свяжутся мои адвокаты.
Она похолодела.
— А с тобой — мои, если не прекратишь эти нападки.
Он резко развернулся, запрыгнул в машину и выехал со стоянки.
Мерседес еле успела забежала за куст, где ее вывернуло. Сразу стало полегче. На негнущихся ногах она добрела до своей машины и дрожащей рукой открыла дверцу. Надо домой. И тут одна мысль поразила ее: у нее больше нет дома.
Проклятые гормоны! Она никогда не плакала, но теперь, казалось, целые водопады слез готовы были пролиться из ее глаз.
Плакса-вакса. Она выросла с братьями и привыкла не плакать. Она сильная, и жалостью к себе никогда не решить проблем. Ей обязательно надо придумать, как нейтрализовать Крейга Брэдфорда. Иначе он превратит ее жизнь в кошмар.
Джаред вздрогнул, услышав, как в замке поворачивается ключ. Это Мерседес. У них впереди еще целый вечер, и его надо как-то прожить. Поэтому он взял себя в руки и спустился по лесенке, покинув свой кабинет.
Ее глаза были чуть припухшими, а нос — красноватым. Очевидно, она плакала. Это еще что такое? — возмутился он. Хлоя плакала часто, но Мерседес?! Значит, случилось нечто из ряда вон выходящее. Ребенок! — было его первой мыслью. По спине пробежали мурашки.
— Что случилось?
— Крейг угрожал мне на стоянке.
Страх превратился в гнев. Джаред выругался так, что женщина вздрогнула.
— Что сказал этот ублюдок? Он ударил тебя?
— Нет, он меня не тронул и пальцем, но обидел достаточно.
— Ты сказала ему, что ребенок — мой?
Она отвела взгляд.
— Ну… не совсем так.
Он провел рукой по волосам.
— Мерседес…
Сжав руки в кулаки, она поглядела ему в лицо.
— Я ненавижу лгать.
— Ради собственного ребенка можно было бы хоть разок переступить через свои принципы.
— Я пыталась, но он… — ее голос задрожал. Глаза вмиг наполнились слезами, и влажная дорожка пробежала по щеке. — Джаред, он говорит, что подаст в суд, чтобы оспорить ребенка, если я не выплачу ему определенную сумму. Ему нужны только деньги. Он сам в этом признался.
Гнев подступил к самому горлу Джареда. Ни за что он не даст Мерседес в обиду! Он порывисто схватил ее в свои объятия, погладил по щеке и прижался к ней своей щекой. Потом нежно потерся щекой о волосы, невольно вдыхая ее душистый запах. Мерседес была ему слишком дорога, и он непременно должен защитить ее от Крейга.
— Он не выиграет суд, Мерседес. Завтра же я звоню своему адвокату. Мы сделаем все, чтобы остановить Брэдфорда.
Новые слезы, бежавшие по ее щекам, он смахнул тыльной стороной руки.
— Я не дам ему отобрать твоего ребенка, — пообещал он, надеясь на то, что ему это действительно удастся.
Ее верхняя губа задрожала, она стала всхлипывать. Джаред прижал большой палец к ее губам, чтобы Мерседес не плакала. И в ту же минуту страсть охватила его. Неожиданно он ощутил близость этой женщины, такой мягкой и нежной, такой родной…
Он резко выдохнул. Слабость Мерседес придавала ему уверенности. Ему хотелось защитить ее, оградить ото всех бед на свете. Сердце его билось одним большим колоколом в груди, не давая покоя. Положив руки ей на плечи, он наклонился к ней.
Глаза Мерседес стали изумрудно-зелеными и потемнели. Изумление превратилось в понимание. Пальцы сомкнулись на его запястье. Она не отталкивала его. Напротив.
Боже, помоги! — мысленно простонал Джаред. У него не было сил отпустить ее. Казалось, вот так они будут стоять вечность. Он нервно сглотнул.
— Мерседес, — сказал он хриплым голосом. Она вздернула подбородок и глубоко вздохнула.
Ее грудь прижималась к его груди, и он тихонько застонал, пытаясь взять себя в руки. Секунды проносились со скоростью света.
Но желание не оставляло его, не давая уйти. Он медленно склонил голову еще на один коварный дюйм, предоставляя ей возможность воспротивиться, молясь, чтобы она нашла в себе силы остановить его.