Он говорил о свадьбе с Марком. Он — двоюродный брат Марка, следовательно, родственник. Но свадьбы с Марком не будет! Или не она будет невестой.
Адам уходит из ее жизни! Именно этого Мэгги и хотела, как он и сказал... Муки его возвращения закончились. Почему же она не прыгает от радости? Она должна, должна радоваться жизни, свободной от него. Ад замерз!
Он горько усмехнулся ее молчанию.
— Твоя поддержка особенно помогает мне сейчас.
Адам развернулся к выходу.
Если это шутка, то весьма слабая. От нее Мэгги хочется плакать, а не смеяться. Удивительно, но он действительно уходит!
— Что ты сказала?
Адам остановился в дверях.
Снова она, очевидно, подумала вслух. Хотя, похоже, не слишком громко. Что она пробормотала?..
— Я не выйду замуж за Марка, — проговорила она более отчетливо.
Слова обдирали горло.
— Неужели? Нет-нет, я не собираюсь обвинять тебя! — Он понимающе кивнул. — Браки расторгаются не так легко. Даже сегодня. Твои родители, похоже, смирились с твоими нынешними отношениями, так зачем что-то менять?
— Ты не понял!
Но и она не до конца понимала. Чего она добивается, рассказывая Адаму, что Марк всегда был для нее только другом, что он собирается жениться на Андреа? Ее недавние мысли вызваны безумием момента. Конечно, Адам не любит ее! Если бы любил, не согласился бы на развод.
Он скривился.
— Не думаю, что хочу понимать, Магдалина. Больше не хочу. Некоторое время назад, мне казалось... А, все это глупости! — Он покачал головой. — Будь счастлива, любимая. Наслаждайся жизнью. Ты заслужила это.
И он ушел. Просто ушел. И пустота, которая осталась после него, никогда не заполнится. Никогда в ее жизни...
* * *
Ее родители спали, когда она вернулась в больницу. Медсестра уверила ее, что все в порядке, и Мэгги отправилась искать Марка в приемном покое.
Его взгляд инстинктивно двинулся за ее спину, когда она вошла.
— Адама здесь нет, — равнодушно ответила Мэгги, на еще не заданный вопрос.
Темные брови приподнялись.
— Трудно найти место на стоянке?
— Я приехала одна.
Она тяжело опустилась на диван, не вполне сознавая, как, собственно, добралась сюда. Она не могла вспомнить дорогу, как ехала, как ставила машину на стоянку, — она ничего не помнила...
Марк внимательно взглянул на нее, не пропустив ни теней под глазами, ни бледности щек, ни дрожи в пальцах, когда она отбрасывала за спину длинные волосы.
Он положил свои руки на ее, безвольно упавшие, кисти.
— Что случилось, Мэгги?
Она зажмурилась, не позволяя покатиться слезам, но ресницы все-таки увлажнились, когда она снова посмотрела на Марка.
— О, Мэгги, милая, — простонал он, нежно обнимая ее и позволяя ей плакать, когда рыдания сотрясли ее тело. — Этот наглец, — бормотал он, когда слезы продолжали литься, — этот мерзкий, паршивый...
— Ты не понимаешь, Марк. Адам и я... мы... я...
— Я все понимаю, Мэгги, — злобно отрезал он. — Мой дорогой кузен действовал в своем духе и воспользовался преимуществом ситуации. Ни больше, ни меньше!
— Он ушел, Марк. Ушел сам, — с дрожью в голосе проговорила она. — Согласился дать развод, благословил меня на сольную карьеру — все!
— Тогда я не... Мэгги? — Марк крепко сжал ее руки. — Ты по-прежнему любишь его... — не в силах поверить, проговорил он.
Он был вправе не поверить. Она сама не верила себе, однако знала, что это, правда. Она любит Адама. И всегда будет любить. Но он окончательно и бесповоротно ушел из ее жизни.
Она должна была быть в восторге от этого, а оказалась в отчаянии.
— Мэгги, иногда память играет с нами злые шутки, — мягко убеждал Марк. — Вы с Адамом всегда физически быстро загорались. Не питай иллюзий относительно случившегося между вами прошлой ночью.
Никаких иллюзий она и не питала.
— Не беспокойся, Марк. — Улыбка сквозь слезы. — Я не собираюсь разваливаться на части. — И Мэгги странно, как-то ненатурально рассмеялась. — Ты когда-нибудь видел меня развалившейся на части, Марк?
Он нахмурился.
— В прошлый раз ты была очень близка к этому.
— И посмотри, как далеко я продвинулась с тех пор, — решительно проговорила она. — Моя карьера, наконец-то, рванется вперед. Ради этого мы так старались!
Он кивнул.
— Просто хотелось бы видеть тебя счастливой по этому поводу.
— Как только мой отец поднимется на ноги и вернется домой, я буду счастлива. Вот увидишь! — уверенно прибавила она.
Справиться с той частью сердца, что принадлежит Адаму, можно, лишь наглухо закрыв его. По-видимому, это не лучший способ, но, по крайней мере, самый безболезненный. К сожалению, отец, когда пробудится от сна, первым делом спросит об Адаме!
Они просидели остаток ночи, молча, пока спали ее родители. Мать проснулась первой в начале седьмого, и Мэгги убедила ее и Марка пойти позавтракать в больничную столовую, сама она есть не хотела.
Когда проснулся отец, они оказались вдвоем, конечно, не считая, медсестры. Отец выглядел намного лучше. Серость на щеках пропала, хотя он по-прежнему выглядел маленьким, и беззащитным на фоне белых больничных простыней.
— Взбодрись, — проговорил он, сообщая Мэгги о своем пробуждении. — Этого могло бы не случиться!
Уже случилось, она снова влюбилась в собственного мужа! Адам тоже желал ей взбодриться. Нет! Она не может думать об Адаме. От этого лишь сильнее боль.
— Где Адам? — спросил отец, как только понял, что она одна.
Мэгги проглотила ком в горле.
— Он... он где-то в другом месте, — трусливо ответила она.
Отец нахмурился.
— Он обещал вернуться.
— Папочка, обещал — не обещал! Он ушел из нашей жизни! — взволнованно проговорила она. — Ушел давно.
— Но...
— Папочка, я поговорила с Адамом. И мы оба решили, что ему лучше жить своей жизнью, а нам — своей. Он согласился на развод.
Отец рухнул на подушки.
— Не могу поверить, — проговорил он, явно озадаченный.
— Придется поверить! — Она подошла ближе к кровати и взяла руку отца. — Все кончено, папочка. Вопрос закрыт.
— И Адам так считает?
— Говорю тебе, он согласился на развод, — подтвердила Мэгги.
— Но вы оба говорили? Действительно говорили? Обо всем?
Его рука сжала ее пальцы.
Если так будет продолжаться, она снова разрыдается.
— Все в прошлом — навсегда, — твердо сказала Мэгги. — Три года — слишком долгий срок, папа. Не осталось ничего.
Кроме ее любви к Адаму — и его желания! Но, как говорил Марк, физически они загорались очень быстро. Должно быть что-то еще. К сожалению, у Адама не было больше ничего.
Отец, изучающее, взглянул на дочь.
— Ты не любишь его?
«Никаких стрессов, никакого напряжения, никаких беспокойств...» — вспомнила она слова доктора. Узнай отец о ее истинных чувствах к Адаму, без беспокойств не обойтись.
Мэгги проглотила ком в горле и заставила себя улыбнуться.
— Я не люблю его. Возможно, никогда и не любила. Я была слишком юной, когда встретила Адама.
— Но, Мэгги...
— Папочка, я сделала ошибку, когда пять лет назад вышла замуж за Адама, но я не собираюсь расплачиваться за нее всю оставшуюся жизнь. — Она погладила руку отца. — После окончательного развода, эта глава моей жизни будет дописана.
Он, как-то обиженно, вздохнул.
— Если ты уверена, что хочешь именно...
— Я абсолютно уверена!
Единственное спасение для нее — не говорить, не думать об Адаме. Как она сказала отцу, эта глава ее жизни полностью дописана.
* * *
В следующие несколько недель, все казалось именно так. Отец пошел на поправку, и его выписали из больницы. Все были счастливы, что он вернулся домой.
Студия звукозаписи подписала с Мэгги контракт, начало записи ее сольного альбома было запланировано на следующую неделю. Адам сдержал слово. Листок бумаги, подписанный им ночью на кухне, хранился в глубине шкафа в ее спальне. Однажды она найдет в себе силы снова взглянуть на него, хотя при этом придется вспомнить и о том, что случилось накануне...
Адам подписал и бумаги на развод...
Лишь одна нота нарушала гармонию. Как оказалось теперь, неприятная. Потребуется время, чтобы Мэгги привыкла и к этому. Большую часть своей взрослой жизни, она была женой Адама, и ей было странно, что отныне это не так.
Она впервые выступила как певица на телевидении. И впервые, перед концертом, не появилось единственной алой розы. У Мэгги засосало под ложечкой. Адам действительно ушел из ее жизни.
Именно этого она хотела так долго! А теперь, добившись своего, почувствовала странную утрату.
Она с головой погрузилась в работу над альбомом, и временно переехала в Лондон, поселившись в отеле. Запись песен отнимала столько сил, что вечером, энергии хватало лишь на маленький ужин в номере, и на сон. Перед началом работы, декабрь казался таким далеким, сейчас же назначенная дата выпуска альбома, приближалась слишком стремительно.