— Разве я так сказал?
Девушка медленно положила балерину на столик, из страха, что может действительно бросить в него.
— Я не ревную!
— Конечно, нет, — мягко проговорил Реми, подтрунивая над ней. — Я всего лишь парень, которого ты выбрала себе в учителя. О каких чувствах может идти речь? — пожал он широкими плечами.
— Верно. Так что тебе совершенно необязательно думать обо мне каждую минуту, когда ты общаешься с другими женщинами. И мне все равно, с кем ты встречаешься! Или куда едешь! И всегда будет все равно!
— Вот и отлично. Ты просто идеальная любовница для такого мужчины, как я. У нас с тобой вполне разумное соглашение, правила которого определила ты сама. — Реми шагнул к столику, взял в руки статуэтку и повертел ее. — Раз уж ты такая разумная и практичная особа, почему бы тебе не полюбопытствовать насчет этой незнакомки?
— Нет!
— На случай, если тебе все же интересно: это друг моего детства. Старый друг.
— Подруга! Нет! Я сказала, что мне все равно, и мне все равно.
Он широко улыбнулся:
— Мы встречались с ней сто лет назад. До того, как я стал испорченным негодяем, как об этом пишут газеты. Она известный модельер из Парижа и вдова немецкого принца.
Не мог же он знать, что в свое время Эмили грезила о том, чтобы стать дизайнером и модельером. Ее мечта не исполнилась, и теперь она всего лишь продает вышедшую из моды старую одежду.
— Моя мать и сестра в восторге от нее. — Реми поставил балерину на стол, наклонился и опустился перед Эми на колени. — Они решили, что она идеально подходит мне.
— Мне все равно, кто она и какое имеет к тебе отношение!
— Да уж. Раз ты ни капельки не ревнуешь, я продолжу. Она приехала в Прованс, чтобы увидеться со мной. Но из-за тебя я отослал ее назад, и теперь и она, и мать обе несчастны. Опять я всех подвел.
— Это не мои проблемы.
— А кто напросился ко мне в любовницы на месяц? — загремел Реми низким голосом. Поднявшись с колен, он взял ее за руки и притянул к себе. — Я хочу женщину. Будешь ты выполнять свою работу или нет?
Не успела Эми очнуться, как оказалась в его крепких объятиях, прижатая к упругому мускулистому телу. К полному ее недоумению, она ощутила, насколько он возбужден.
Она хотела было его оттолкнуть и уже выставила вперед руки, как вдруг поняла, что сердце ее колотится как сумасшедшее. Может, эта прекрасная Селин его отвергла?
— Отпусти меня! — закричала Эми, извиваясь в руках Реми и колотя его по плечам. — Я должна собирать вещи. Мне не нужны твои приказы.
— Ты моя любовница, и у тебя есть определенные обязанности, — прошептал он, прижимая ее крепче к себе. — Неужели ты решила отказаться?
— Нет!
— Вот и отлично!
Не успела она слова сказать, его губы уже горели на ней, а язык проник внутрь, тревожа ее смятенные чувства.
Сердце маленькой глупышки Эми начало биться все сильней, и вскоре она растаяла под его ласками.
— Иногда я себя ненавижу, — прошептала она.
— За что это? — его руки сами собой раздевали ее и расстегивали джинсы.
— За то, что так легко возбуждаюсь. И за то, что мне это безумно нравится. За то, что я очень хочу тебя.
— Короче, за то, что ты сексуальная. А разве не этого ты хотела?
— Слишком много болтаешь, — укорила его она.
— А ты — нет?
Она боролась с одеждой, которая не хотела сниматься.
— Ты хочешь меня или ее?
Реми взял ее руки в кольцо своих, притянул к себе.
— Черт, а с кем я сейчас? — прорычал он. — Я уже сказал, Селин пригласила моя мать. Увидев это, я тут же дал понять им обеим, что у меня есть планы на сегодня, и предложил подвезти Селин до станции. Она согласилась. И укатила в Париж.
Его голова приблизилась к ней, и он запечатал поцелуем ее уста.
Неужели Реми говорит правду? Эмили не знала.
Она знала только одно. Когда он положил ее на восточный ковер и легко овладел ею, она поняла, что больше всего на свете хочет его. Ей до безумия нравилось, как его мужское естество, входит в нее, заполняя всю ее до отказа. Эми была так тронута внезапным приходом Реми, его возвращением к ней, что слезы невольно покатились из глаз
Реми скользнул губами по ее шее вниз, к набухшей груди.
Черт, возможно, ему небезразлично, что она к нему испытывает, но ведь он не любит ее.
И никогда не сможет полюбить. Его возвращение не имеет ничего общего с любовью. У них — деловое соглашение. Вот и все.
Впрочем, как только Реми начал ее целовать, она об этом тут же позабыла. Чувства заполнили все ее существо. А когда он задвигался внутри нее, Эми погрузилась в другую реальность.
Отдышавшись, Реми поднялся и отнес Эми в спальню. Опустив на кровать, он начал сосать ее нижнюю губу, словно желая начать все с начала.
— Ты больше на меня не сердишься? — выдохнул он ей на ухо.
Она отпрянула.
— Никогда и не сердилась. Мы же не затрагиваем чувства друг друга. Это лишь еще один урок, который я запомню.
— Нам обоим он понравился, да?
— Да, но это временно. Скоро все закончится.
Реми притянул ее к себе, и тело девушки закричало от восторга, в то время как чувства твердили об осторожности.
Эмили отлично помнила о том, что они любовники на месяц. И в конце победит Селин... или любая другая женщина.
— Но сейчас он мой, — прошептала Эми после того, как в третий раз воспарила на небеса. — Сейчас — мой.
— Что ты говоришь, дорогая? — прошептал Реми, и его дыхание нежно защекотало ее ухо.
— Ничего особенного.
— Кажется, ты делаешь успехи. Из тебя вышла отличная любовница. Ты само совершенство.
В этот самый момент она широко улыбнулась. Именно такой она себя и чувствовала.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Холодный лунный свет серебрил поверхность бассейна. Ночь пахла свежестью сосны и лаванды.
Реми лежал на Эмили, не выходя из нее, а она остывала от очередного урока, всем своим обнаженным телом ощущая шершавую поверхность шезлонга.
Кончиком пальца Реми осторожно убрал прядь волос с ее лба.
— Кажется, ты устала, — проговорил он, бросив взгляд на коробки, валявшиеся неподалеку.
На прошлой неделе Эмили и в самом деле устала, собирая вещи тети Тэйт и укладывая их в коробки. Каждый вечер Реми приходил к ней и они занимались любовью, а потом плавали в бассейне и ужинали. Она предпочитала не думать о прекрасной Селин слишком часто, а когда мысль о ней приходила на ум, Эми твердила себе, что надо быть разумной. Ведь они с Реми заключили договор на месяц и по истечении срока больше не увидятся. Он научит ее всему, что умеет сам, и все.
— У меня в запасе только этот месяц, и я должна выжать из себя все силы, чтобы чему-то научиться, — сдержанно ответила Эми, стараясь контролировать себя.
— Ты сказала, что хочешь быть моей любовницей. У меня в Канне есть одно дельце. Надо проверить, как движется ремонт виллы. Мне нужно проконтролировать работу и переговорить с инженером. Эту поездку я отменил из-за тебя. Так что настоящая любовница должна поехать со мной.
— А кто будет собирать вещи?
Пригладив растрепавшиеся волосы Эми, он поцеловал ее в шею, отчего пульс девушки забился быстрее.
— В Канне в это время года полно людей. И слишком много англичан и туристов. Некоторые мои друзья были бы рады встретиться там со мной. Ответственная любовница непременно должна меня сопровождать, — он понизил голос. — Клянусь, поездка будет настоящим мучением без тебя.
— Как мило с твоей стороны.
— А вдруг это правда?
Его взгляд остановился на ее лице. В нем сквозило явное желание. Чисто сексуальный интерес. В конце концов, они еще лежат друг у друга в объятиях, обнаженные.
— Там так хорошо, — продолжил Реми. — А ты, очевидно, нуждаешься в отдыхе. Кроме того, я устал от постоянного контроля моей мамаши. Хоть она больше и не спрашивает о тебе, но совершенно точно думает, и это напрягает.
Холодный ветер шевелил ветви сосен, танцевал по ее холодной коже.
— Мне жаль.
— Она не любит, когда ей не подчиняются. В Канне, пусть там и много народу, мы могли бы уединиться. А здесь полно ее шпионов.
— Тебе, правда, важно, чтобы я была рядом?
— Хочешь проверить?
Эми автоматически кивнула, признавшись себе, насколько одиноко будет чувствовать себя без него. Кроме того, ей всегда нравились города на побережье. А если рядом с Реми и объявится какая-нибудь его бывшая любовница типа Селин, то... По спине у Эми пробежали мурашки.
Стоп, у них же ненастоящий роман, так что весьма неразумно быть такой собственницей. Правда, очень сложно было убедить себя в этом.
— Вот и хорошо, — сказал Реми. — Тогда завтра. В десять утра.
Это прозвучало так многообещающе, что сердце ее забилось в радостном предчувствии.
— Хорошо, — натянуто улыбнулась она. Уж слишком сильно он желал взять ее с собой.