ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Неужели нет на свете ничего более соблазнительного и манящего, чем запретный плод? Теперь, когда Эми знала, кто такой Реми, ее приключение приняло рискованную окраску.
Возможно, этот вечер будет самым ярким воспоминанием всей ее жизни. А дальше пусть будет все, как будет.
Чувства ее были обострены до предела, когда она красовалась перед зеркалом. Эми выглянула в окно и увидела, как Реми шагает по улице с одной белой розой в руке. Раздался звонок, и сердце ее заколотилось. Стремительным движением руки она выдернула заколку из волос и побежала к двери.
Реми стоял на пороге, протягивая ей розу на длинном стебле. Их глаза встретились, и он улыбнулся. Она пригласила его пройти.
— Ты даже не знаешь, как мне нужна была эта встреча сегодня вечером. Ты — как глоток свежего воздуха для меня. Кстати, твой наряд очарователен, — произнес он, приблизившись к ней.
— Я не часто покупаю вещи в дорогих магазинах, — сказала Эми, чувствуя себя польщенной. Соблазнительное красное платье и серебристые плетеные босоножки делали ее неотразимой в мужских глазах.
—Ты выглядишь совсем иначе, чем сегодня днем, когда покупала на блошином рынке прозрачное белье.
Вспыхнув при одном воспоминании, девушка показала ему новую сумочку.
— Хорошенькая, — оценил он.
Платье и сумочка под стать ему стоили ей целого состояния, но, глядя на себя в зеркало, Эми ни о чем не жалела: передней стояла ослепительно красивая женщина, в которой она едва узнавала саму себя. Впервые за всю жизнь она осмелилась сравнить себя с Кэрол.
— А в этих босоножках тебе удобно?
— Естественно, — отвечала она по-французски.
— И в них можно ходить?
С целью демонстрации она прошлась по комнате и остановилась перед трюмо. Взяла заколку и хотела было заколоть волосы высоко на макушке, но он прошептал:
— Гораздо лучше распущенными.
Волосы упали и рассыпались волнами по плечам.
— Не против, если для начала мы прогуляемся? — спросил Реми.
— Может, для начала я поставлю розу?
И вот они уже идут по мосту под ручку, и она наслаждается теплом его длинных изящных пальцев. Какими бы ни были они с ним разными, сейчас они принадлежат друг другу.
Перед ними шла молодая чета с детишками. Реми благосклонно посмотрел на них. Любопытно, как он относится к детям?
Детишки засмотрелись на чаек и одинокого пеликана, скользившего низко над серыми водами реки.
Белокурый малыш сказал:
— Птица.
Реми улыбнулся:
— Самый замечательный возраст, когда жизнь кажется такой беззаботной. Ты бы хотела детей?
Нервный спазм сдавил ей горло.
— Сначала надо бы найти приличного отца.
— А как же Флетчер?
Эми лишь покрутила головой.
— А ты? — спросила она. — Ты бы хотел детей?
Глаза его подернулись дымкой.
— Не уверен, что смогу быть для них хорошим отцом.
— Конечно, ты будешь хорошим отцом, если сам решишься на создание семьи.
— Все почему-то думают, что если родил ребенка, то непременно должен быть и хорошим отцом. Но мне кажется, не так все просто. Непременно нужен положительный пример, с детства.
— А у тебя не было такого примера?
Вместо ответа он отвернулся, словно бы не услышав ее.
Реми нанял частную лодку, которая повезла их к знаменитому на весь мир лондонскому колесу обозрения, и заказал шампанское и коробку трюфелей.
Он расспрашивал ее о Гавайях, о матери и сестре. Эми отвечала неохотно, но потом забыла об осторожности и стала разговаривать с ним как со своим другом. Охотно поведала ему о тех трудных в ее жизни годах, когда отец оставил их, а потом умер, и она осталась одна со своей прекрасной сестрой и амбициозной мамашей. И все это у нее получилось подать с блестящим и искрометным юмором.
— Я была слишком похожа на своего отца. Он считал, что не слишком много почести в том, чтобы быть богатым и знаменитым. Я очень скучала по нему, когда он ушел. Иногда мне казалось, что Флетчер напоминает мне его. А мать всегда говорила, что отец и Флетчер так и не хотят взрослеть.
— Фатальная ошибка, — сказал Реми.
— Зато сестрой я могу гордиться.
Глаза его были полны сочувствия и понимания.
— Ты не единственная, кто разочаровал свою семью. Я бы мог рассказать тебе пару историй. Возможно, когда-нибудь и расскажу.
С этими словами он поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам. В его голосе было столько горького страдания, что Эми не верилось: а тот ли это человек, которого честят газеты?
Вот они уже поднялись высоко-высоко, под ними раскинулся Сити, и девушка тут же смолкла. Реми показал ей Тауэр, Вестминстерское аббатство и собор Святого Петра.
— Когда я вернусь, надо будет непременно все это рассмотреть поближе, — сказала она.
— Я хотел бы быть твоим проводником.
Неужели это правда? Каковы теперь его мотивы? Ради чего он старается — ради нее или из-за картины?
— Трудно представить, как ты осматриваешь достопримечательности.
— Даже самые простые вещи могут нравиться, если находишься рядом с приятным компаньоном. Я люблю парк Сент-Джеймс, потому что он самый красивый, по-королевски шикарный. Именно туда я поведу тебя с самого начала. Летом я обычно еду на озеро и работаю там. Если мне становится скучно или у меня на пути встает проблема, я наблюдаю за пеликанами.
— В Лондоне?
— Да, и мы видели как раз одного, когда шли по мосту. Первый был подарком от российского посла. Эти завезены из Флориды. Они весьма любопытные птицы и очень умные, сразу понимают, когда на них обращают внимание.
— И тебе нравится за ними наблюдать?
— Я их понимаю. Когда они дерутся за добычу, это так отвлекает... — тень грусти промелькнула по его лицу.
Девушка ощутила его боль как свою. Может, он винит себя в смерти Андре? И этого человека называют жестоким?
Уж не признаться ли ему во всем? Может, рассказать, что она его знает? Нет. Пусть пока все остается как есть. В конце концов, он первый затеял нечестную игру.
Наконец Реми вздохнул и начал рассказывать о Лондоне и Париже. Его Лондон был полон дорогих авто, частных клубов и лучших ресторанов, магазинов и отелей. И сильно отличался от ее собственного. Его Лондон не имел ничего общего с простыми магазинчиками или блошиными рынками.
Реми заинтересовался рассказом Эми о жизни ее матери и сестры и великолепной партии, которая досталась Кэрол.
— И что, теперь вы называете ее леди Кэрол?
— Только в шутку. Но должна признаться, у меня есть фотография Стива при всем параде и снимок их огромного замка. Так что если кто-то приходит в гости, мне всегда приходится объяснять, что моя сестра замужем за английским лордом.
— Как насчет кофе и трюфелей? — спросил Реми.
Не успела она отказаться, он подошел к низенькому столику, накрытому специально для них, и она была рада присесть: после третьего бокала шампанского голова немного кружилась.
Может, он напоил ее не просто так, а для того, чтобы соблазнить? Наверняка. А впрочем, она не была разочарована ни капельки. Все было просто чудесно.
— Как кофе? — поинтересовался Реми.
Она прикрыла глаза, блаженно улыбнулась, потянула кофе и почмокала.
— Восхитительно, как я вижу, — сказал он и прижал ее руку к губам.
Его жаркие губы возбудили в ней отнюдь не скромные чувства.
— Да, восхитительно, — согласилась она.
— Можно оставить остальное на потом, — сказал он. — Доешь, когда я уйду.
С этими словами он прижал дрожащее тело девушки к своей груди. Огонь прошел по ее венам. Наверное, это тоже входит в часть его плана. Взглянув вниз, она заметила, что они снижаются. Деревья и крыши домов все приближались. Путешествие подходило к концу.
Стеклянная капсула коснулась земли, но они остались сидеть на месте. Между ними установилось напряжение в сто вольт. Эми боялась нарушить это магическое молчание. Ее так сильно тянуло к Реми, что сердце начало болезненно сжиматься.
Соблазни же меня!
Наверное, она сошла с ума, если хочет такого мужчину, как он.
Солгали эти газетные статьи. Все придумали журналисты. Никакой он не соблазнитель, если не желает воспользоваться ситуацией, которая сама плывет ему в руки. Эми было так горько, что хотелось рыдать. Почему они так быстро приземлились, почему это путешествие не продолжалось вечность!
Реми по-старинному церемонно помог ей шагнуть на землю, что разорвало волшебный миг.
— Спасибо, было очень хорошо, — сказала она спокойно, сдерживая рвавшиеся наружу слезы.
— Да, — быстро согласился Реми и посмотрел на нее пронзительным взглядом. — Все нормально? Я сказал что-то не так? Или сделал?
— Все слишком идеально, — ответила она скрипучим голосом.