Когда Маргарита заглянула к бабушке в опочивальню, Иоланда лежала с закрытыми глазами. Лицо ее было бледным от усталости. Появление внучки вызвало у герцогини неудовольствие. Дело даже не в том, что принцессе не пристало брать на себя обязанности служанки. Иоланда не хотела, чтобы внучка видела ее такой.
Увы, годы давали себя знать. Можно было утешать себя сколько угодно – мол, переусердствовала, переволновалась, но еще пару лет назад подобные хлопоты были бы ей нипочем.
Шестьдесят – это очень много. До сих пор Иоланда внутренне была уверена, что никогда не умрет, а тут пришлось задуматься о неизбежном. Сколько ей осталось? А надо успеть еще так много! Прежде всего – устроить судьбу сына. Правда, надежды на это немного. Слишком хорошо знает она своего Рене. Все его обожают, но он такой беспомощный. Как могла она, Иоланда, произвести на свет такого сына? Нужно смотреть правде в глаза – Рене никогда не добьется победы. Лучше мечтать о чем-нибудь реальном. Вот бы увидеть Францию свободной! Карл может достичь этого – она всегда предчувствовала, что ему такая задача по плечу. Даже тогда, когда всем и в голову бы не пришло возлагать на жалкого дофина такие надежды, Иоланда выдала за него свою дочь и с тех пор прониклась верой в Карла. Он тоже любил свою тещу. Их связывали особые отношения – искренняя дружба, обоюдная привязанность. Будь герцогиня помоложе, она вышла бы за него замуж. Впрочем, так оно даже лучше. Наблюдать за его деяниями издалека, радоваться его успехам, знать, что и сама приложила руку к чудодейственному возрождению Франции.
Герцогиня решила, что нужно будет поговорить с Агнессой Сорель с глазу на глаз – у этой девочки есть чему поучиться. Но сначала надо объясниться с дочерью.
Иоланде было несвойственно предаваться сомнениям и колебаниям. Она всегда была уверена в своей правоте, и не без веских на то оснований. Вот и с Агнессой она не ошиблась. Карл поразительно переменился за минувшие годы, и Иоланда догадывалась, кто тому виной.
Она хотела было послать за дочерью, но вовремя вспомнила, что Мария – королева, а потому велела передать ей, что герцогиня почтительно просит ее величество пожаловать в покои к матери.
Мария не заставила себя ждать. Как и Карл, она испытывала к Иоланде глубочайшее уважение.
– Дитя мое, – начала герцогиня, – я позволю себе на время забыть о вашем сане и поговорю с вами как мать. Мы так редко бываем наедине. Расскажите мне, как ваши дети?
– Они здоровы, матушка.
– Как Людовик?
Королева пожала плечами:
– Он вечно все делает по-своему.
– Да, отцу с ним нелегко, – вздохнула Иоланда. – Бедный Карл, у него хватает забот и без строптивого дофина.
– Тяжело, очень тяжело, – согласилась Мария.
Однако Иоланда позвала ее не для того, чтобы раз-говаривать о дофине.
– Карл стал другим человеком, – сказала она. – Это меня несказанно радует.
– О да. Французские войска повсюду одерживают победы. Скоро мы изгоним англичан из пределов коро-левства.
– А как… как вы относитесь к Агнессе Сорель?
Королева снова пожала плечами:
– У Карла всегда были любовницы.
– Но Агнесса… из другого теста.
– Да, она не похожа на остальных, – согласилась Мария. – Можно сказать, что у короля больше нет любовниц. У него есть одна любовница.
– Она славная девушка. Вы не находите?
– Нахожу.
– И вы… вы с ней подруги?
Мария улыбнулась.
– Знаю, о чем вы думаете, матушка. Ведь вы на-рочно оставили Агнессу при дворе, увидев, что Карл ею увлечен. А теперь вам нужно выяснить, как я отношусь к тому, что вы подсунули моему мужу любовницу. Но не забывайте, матушка, что я – ваша ученица. Прежде жизнь при королевском дворе была кошма-ром. Отец Карла отдал английскому королю в жены свою дочь Екатерину и сделал его своим наследником. Карл остался не у дел. Даже когда отец умер, он по-прежнему считался дофином, а не королем. У нас не было денег… вообще ничего не было. Мне приходилось продавать драгоценности, чтобы не умереть с голоду. А Карлу ни до чего не было дела. Каждый вертел им, как хотел. Это было так унизительно! И тогда явилась Дева. Мы обе поверили в нее – и вы, и я. И мы заставили Карла тоже в нее поверить. Жанна спасла Орлеан, короновала Карла в Реймсе, но и после этого муж оставался сонным и бездеятельным. Он так и не простил себе, что дал сжечь ее на костре, как ведьму.
– Бедный Карл, он так нуждается в поддержке.
– У него есть поддержка. Жена, теща… и главное – любовница.
– Я знала, что общение с Агнессой пойдет ему на пользу.
– Он любит ее, матушка. Вот уж не думала, что вялый Карл способен на любовь. Она – хорошая женщина. Думаю, ему пришлось немало постараться, чтобы убедить ее делить с ним ложе и рожать ему детей. И она его любит. Карл дурен собой, но в нем есть что-то, вызывающее в людях любовь.
Иоланда была полностью с этим согласна. Ведь она тоже любила Карла.
– Значит, я правильно тогда поступила, что не увезла Агнессу с собой.
– Она принесла ему больше пользы, чем кто-либо другой. Чтобы заслужить ее одобрение, Карл все время тянулся вверх. Она изменила короля и тем самым изменила Францию. Так что не терзайтесь понапрасну, матушка. Я жена короля, но к Агнессе отношусь по-доброму.
У Иоланды и в самом деле полегчало на сердце. Теперь можно было поговорить и с Агнессой.
Та явилась сразу же и почтительно остановилась перед герцогиней. Какая красавица, подумала Иоланда. Она расцвела еще краше, чем в девичестве. Зрелость была ей к лицу.
Агнесса догадывалась, что разговор пойдет о ее отношениях с королем, и, поскольку Иоланда была матерью королевы, ожидала упреков и обвинений.
Герцогиня попросила ее присесть.
– Вы изменились, Агнесса, с тех пор, как я видела вас в прошлый раз. По-моему, вы стали еще прекраснее. И вид у вас счастливый.
– Да, сударыня, я счастлива, насколько можно быть счастливой в эти трудные времена.
– Ну, уже не такие трудные с тех пор, как король взялся за ум и решил стать настоящим королем.
Агнесса не ответила и опустила голову, но Иоланде показалось, что она прячет улыбку.
– Мне рассказывали, что Карл построил для вас замок в лесах за Лошем. Он называется Де Герш, если я правильно запомнила.
– Совершенно верно, сударыня. Король очень добр ко мне.
– Вы ведь тоже к нему очень добры.
Щеки Агнессы слегка порозовели.
– Сударыня, я вовсе не стремилась к тому, что имею.
– Знаю-знаю. Он в вас влюбился, вы хотели от него убежать, не соглашались становиться королевской возлюбленной. Я верю, что так и было. И все, кто вас знает, тоже этому верят. Король не отпустил вас, оставил при дворе. Влюбиться в него без памяти, как это случается с молоденькими девушками, вы не могли. Да Карл и вряд ли способен вдохновить на столь романтическое чувство. Вы долго сопротивлялись, упрекали его в пассивности, в том, что он губит страну, говорили, что не можете любить короля, который правит подобным образом. Ведь так?
– Возможно, я намекала на это. Фрейлина королевы не может говорить его величеству такие вещи напрямую.
– О, вы женщина смелая. И вы сумели на него подействовать. Он изменился – чтобы понравиться вам. Он ходил за вами по пятам, подолгу беседовал с вами. А поговорить с вами одно удовольствие, ибо вы умны. Господь редко наделяет женщину одновременно и красотой и мудростью, а если делает это, то с особой целью. Я вызвала вас, чтобы сказать: мы с дочерью вам благодарны. Вы сделали для Франции не меньше, чем Орлеанская Дева. Она лишь указала Карлу путь к победе, а привели его к победе вы. Вам благодарны не только королева и я, но и вся Франция. И теперь, когда Карл стал тем, кем он стал, вы его любите.
– Иначе и быть не может. Я все время рядом с ним. Мы обсуждаем все государственные дела.
– И он слушается ваших советов.
– Конечно, я не полководец и не министр. Но я знаю, что король должен постоянно делать над собой усилие, должен быть настоящим государем. И он стал им.
– В самом деле. И результаты не заставили себя ждать. Англичане потеряли сначала своего короля Генри, потом герцога Бедфорда. Для Франции это было благом. Главное же – у нас снова появился свой король. Знайте, Агнесса, что мы с королевой на вашей стороне. И вся Франция тоже. Во всяком случае, так будет. Ведь страну спасли две женщины – Жанна д'Арк и Агнесса Сорель.
– А вы, сударыня? Король очень прислушивается к вашему мнению. И еще есть королева.
– Как поживают ваши дочери? Их ведь уже трое?
– Да. Король очень их любит.
– Да хранит Господь и вас, и короля, и ваших детей.
Когда Агнесса удалилась, Иоланда прилегла отдохнуть. Снова навалилась унизительная слабость, но герцогиня все равно чувствовала себя успокоенной и счастливой.
Да, она правильно поступила, сведя Агнессу с ко-ролем.
Маргарите тоже удалось поговорить со своей бывшей воспитательницей, хоть и недолго. Агнесса стала солидной и, судя по всему, весьма важной дамой, но девочка совсем не боялась с ней откровенничать.