— Как мило, — услышал он голос Джины. — У тебя такой вид, словно тебе хочется кого-нибудь укусить.
Адам повернулся, придав своему лицу привычно непроницаемое выражение, которое он использовал для всех, за исключением разве что своих братьев. Но эта попытка отгородиться от нее оказалась безуспешной: горячий комок желания прокатился по его телу и сжался внизу живота.
В рассеянном свете, струящемся из открытых дверей балкона, Джина была просто невероятна. Короткий пеньюар доходил ей только до середины бедер. Тонкий шелк насыщенного красного цвета плотно прилегал к телу, очерчивая каждый его изгиб, оставляя открытым то, что выглядело точно целая миля ног. Волосы свободно падали на ее плечи, дразня своими непокорными завитками. Легкий аромат цветов и улыбка, которую она ему дарила, одновременно и раздражали, и о чем-то напоминали ему.
— Ты выглядишь изумительно, — сказал Адам.
— А я так чувствую себя просто дурой. — Джина провела рукой по животу, как бы пытаясь унять внутри трепет легких крылышек, и он спросил себя, уж не жалеет ли она о том, что привело ее сюда?
— Почему?
Она пожала плечами.
— Я накупила всего для этой ночи, а это совершенно ни к чему. У нас ведь не обычная брачная ночь, верно?
— Верно, — согласился он, однако так и не смог отвести от нее взгляда. От мягкой округлости груди. От заострившихся кончиков сосков, плотно прижатых к темному шелку. — Но это начало нашего соглашения. А что касается меня, то я ценю твое умение делать покупки.
— Спасибо. — Джина вышла на балкон и, облокотившись на парапет, взглянула на открывшийся передней вид. — Великолепно, правда?
- Да.
Но Адам смотрел не на залитый неоновыми огнями город или виднеющиеся вдали горы, а на нее. Он сделал еще один глоток шампанского надеясь, что ледяной холод остудит его кровь. Ничего подобного.
— Я благодарна тебе, что ты помог моим родителям попасть сюда.
Он пожал плечами. Ему ничего не стоило привезти сюда Терезу и Сэла, но он нисколько не был огорчен их отъездом. Весь день Тереза посылала ему негодующие взгляды.
— Мне казалось, для тебя важно, чтобы они были рядом.
— Но ты не пригласил своих братьев.
Он прислонился к каменному парапету.
— Я думаю, в нашем случае было бы не очень уместно устраивать шикарную свадьбу с огромным количеством гостей.
— Ты прав. Чем проще, тем лучше. Но они хотя бы знают?
— Да. Эсперанца сказала им.
— И как они к этому отнеслись? — улыбнулась она.
— Вполне нормально, — солгал он. — Я только что разговаривал с Трэвисом.
Прохладный ветер потянул с гор, и Джина поежилась.
— Ты замерзла?
— Немного.
Адам подошел к ней. Совсем короткий путь, но Адам чувствовал, как если бы каждый его шаг был измерен. Он почти готов был расторгнуть их сделку. Потом пути назад уже не будет. И если он проснется завтра, сожалея о том, что сделал ночью, ему так и придется жить с этим.
Впрочем, у него был немалый опыт по этой части. Можно сказать, он привык жить в реальности, которая его не очень-то устраивала.
— Иди сюда.
Адам обнял ее, притянув к себе спиной. Искра проскочила между ними, наполняя жаром его тело. Он сжал зубы, чтобы вернуть себе самообладание. Ему следует помнить только об их сделке.
— Адам, — ее голос был так тих, что он едва услышал его. — Это была моя идея, но я почему-то не знаю, что делать дальше.
— Мы сделаем то, что и запланировали. Ребенка.
Она снова поежилась и крепче прижалась к нему.
— Верно. В этом, собственно, вся суть. Поэтому, — она подняла к нему свое лицо, — не будем терять времени.
И, поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в губы. Мягкое, почти нерешительное прикосновение ее рта заставило что-то вспыхнуть внутри него ярче, чем все неоновые огни ночного города.
Последние пять лет Адам провел один, запрятав подальше все свои желания и потребности. Сейчас же он не видел причин, чтобы отступать. Обхватив руками за талию, он с силой прижал Джину к себе, чувствуя, как переливается в него се тепло. Она выдохнула со стоном, и дрожь пробежала по его телу.
Снова и снова язык Адама переплетался с ее языком, вбирая в себя все то, что она могла ему дать. Его руки скользили по бокам Джины, опускаясь все ниже и вновь поднимаясь, чтобы зарыться в густую массу волос, падающую на спину девушки, как пушистое темное покрывало.
Запах Джины наполнял его. Ее вкус воспламенял. И тело просто жаждало почувствовать ее под собой.
Он оторвался от ее губ, словно утопающий, борющийся за последний глоток воздуха. Откинув назад голову. Джина смотрела в ночное небо, в то время как губы Адама двигались по ее шее, целуя, нежно покусывая, пробуя на вкус. Она была перед ним словно блюдо с изысканными яствами перед изголодавшимся мужчиной.
Джина чувствовала себя желанной.
Если бы она могла почувствовать себя еще и любимой!
Но как только эта мысль промелькнула в ее голове, Джина тут же отмахнулась от нее. Сейчас ей было достаточно и того, что она сама любила. Завтра она, возможно, начнет сомневаться в правильности своего решения, но это будет завтра, а сейчас...
Адам подхватил ее на руки, и, заглянув в его темные-темные глаза, она улыбнулась ему. Но ни искорки теплоты не отразилось в его взгляде.
Только желание.
И ничего больше.
Не надо ей обманывать себя. Не надо притворяться, что это настоящий брак. Иначе потом будет очень больно.
Но в эту минуту Джина не собиралась держать при себе эти мысли. Она закроет их в самом далеком уголке своего сердца и не позволит сомнениям и страхам испортить ночь, которую ждала всю свою жизнь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Как порочны были его руки на ее коже, как... умелы.
В огромной спальне не было света, но луна, заглядывая сквозь открытый балкон, словно покрывала все вокруг тонким слоем серебряной пыли. Легкие шторы мерно колыхались, подхваченные ветром пустыни, который нес с собой аромат полыни и лаванды.
Постель была широкой и низкой, с атласным покрывалом из белого плотного шелка. Гора подушек возвышалась возле черного изголовья из тонких деревянных планок. Адам отпустил Джину рядом с постелью, стащил покрывало и бросил его на пол.
Джина почувствовала, как дрожат у нее колени, и прижала их друг к другу, чтобы, не дай бог, не хлопнуться на пол. В полумраке карие глаза Адама казались почти черными. Рот его был тонок и наряжен, как если бы он все еще пытался удержать контроль над своими эмоциями.
Но ей это было не нужно. Она хотела, чтобы он был свободен и горяч. Расстегивая пуговицы рубашки, Джина легко касалась пальцами его гладкой кожи. Он стоял не двигаясь, и она позволила своим рукам скользнуть по его широкой теплой груди. Ощутить мягкую шелковистость волос на загорелой коже. Почувствовать, как он вздрогнул, когда кончик ее ногтя чуть коснулся его соска.
Притянув ее к себе, Адам посмотрел ей в глаза, и от его взгляда внутри у нее все вспыхнуло, словно от спички, брошенной в контейнер с бензином.
Его губы с жадностью прижались к ее рту. Их языки сплетались в безумном танце, который был лишь прелюдией к неистовой и безудержной фуге. Дыхание замерло у нее в груди, перед глазами все поплыло.
Она застонала, когда руки Адама коснулись ее груди. Шелк мягко скользил по напряженным соскам, посылая горячие волны ощущений в самый низ живота, доводя Джину почти до безумия. Каждое его прикосновение заставляло ее желать следующего. И каждое прикосновение только усиливало нараставшее напряжение.
Его пальцы потянули за топкий шнурок пеньюара, и, легко соскользнув с ее плеч, он упал на пол.
Сухой ветер с ароматом пустынных трав овевал холодом кожу девушки, но жар темных глаз Адама не давал ей почувствовать его.
Он поднял ее на руки и опустил на кровать.
— Адам, — прошептала она
— У нас впереди целая ночь.
Сказав это, Адам вдруг понял, что этой ночи ему будет мало. Он хотел, чтобы Джина была сверху, хотел почувствовать ее под собой, а потом начать все с начала. Не о чем больше думать, нечего беспокоиться о завтрашнем дне. Сейчас он не будет тратить на это время.
Джина протянула к нему руки, как бы приглашая его. Адам скользнул к ней в объятия, накрыл собой ее тело, и, когда он вошел в нее, она подняла свои бедра, чтобы полностью принять его в себя. И для Адама вдруг исчезло вокруг все, кроме нее.
Они двигались вместе в том безумном ритме, что заставлял замирать сердце и прерываться дыхание. Их тела пели, сознание остановилось, и когда вспышка освобождения пробежала по телу Джины, Адам чуть сильнее сжал ее бедра, глядя в затуманенные глаза, приближая себя к заветной цели.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Благодаря Эсперанце Санчес, экономке Адама, Джина была уверена, что успела набрать за эти несколько дней не меньше пяти фунтов. Старая женщина была счастлива, что Адам снова женился, и поэтому не уставала готовить всевозможные яства. Джина пыталась помочь экономке на кухне, навести порядок в комнатах или хотя бы подмести пол, но она тут же выпроваживала ее, каждый раз приговаривая, что ей нужно проводить больше времени с мужем.