Завтра она отмечала бы десятую годовщину своей свадьбы, и я вижу, что она нервничает. Мама Зои, Дара, уехала в Сан-Диего на конференцию инструкторов по персональному росту, поэтому я предложила сделать что-нибудь такое, чего никогда не сделал бы в этот день Макс. Зои тут же выбрала балет в великолепном концерт-холле «Ванг-театр». Давали «Ромео и Джульетту» Прокофьева. «Макс, — сказала Зои, — терпеть не мог классический балет. Если он не отпускал язвительные замечания относительно трико танцовщиков, то крепко спал».
— Может быть, именно так мне и следует поступить, — задумчиво произносит Раджази. — Отвести этого дурака туда, где ему точно не понравится. — Она закатывает глаза. — А что больше всего ненавидят брамины?
— Шашлык из свинины? — предположила я.
— Вечеринку в стиле хеви-метал.
Потом мы обмениваемся взглядами и одновременно произносим:
— Гонки серийных автомобилей!
— Я лучше пойду, — говорю я. — Мне через пятнадцать минут нужно забрать Зои.
Раджази снова разворачивает кресло к зеркалу и прищуривается.
Когда твой парикмахер щурится, хорошего не жди. У меня настолько короткие волосы, что на макушке торчат похожими на траву пучочками. Раджази открывает рот, и я бросаю на нее убийственный взгляд.
— Даже не смей успокаивать меня, что волосы отрастут…
— Я всего лишь хотела сказать, что нынешней весной в моде прически в стиле милитари…
Я провожу рукой по волосам, чтобы хоть чуть их взъерошить, но тщетно.
— Я бы тебя убила, — говорю я с угрозой, — но лучше оставлю в живых, чтобы ты помучилась со своим индусом.
— Вот видишь? Тебе уже начинает нравиться твоя стрижка. — Она берет у меня деньги. — Будь осторожна за рулем, — предупреждает Раджази. — Уже начинает валить снег.
— Легкая пороша, — отмахиваюсь я на прощание. — Не о чем волноваться.
Как оказалось, нас с Зои объединяет еще одно — «Ромео и Джульетта».
— Это моя самая любимая пьеса Шекспира, — признается она, когда исполнители выходят на поклон, а Зои догоняет меня в роскошном, недавно отремонтированном коридоре концерт-холла после посещения туалета. — Всегда мечтала, чтобы ко мне подошел мужчина и завел разговор, который бы свободно перетек в сонет.
— Макс так не поступал? — улыбнулась я.
Она хмыкает.
— Макс считал, что сонет — это предмет, который надо спрашивать в сантехнической секции строительного супермаркета.
— Когда я однажды призналась заведующей кафедрой английского языка в школе, что больше всего мне нравится «Ромео и Джульетта», — говорю я, — она сказала, что я мещанка.
— Что? Почему?
— Наверное, потому что эта пьеса не такая сложная, как «Король Лир» или «Гамлет».
— Но она волшебнее. Об этом ведь каждый мечтает, верно?
— Умереть со своим любимым?
Зои смеется.
— Нет. Умереть до того, как начнешь составлять список того, что тебя в нем раздражает.
— Да, представляешь продолжение, если бы у пьесы был другой конец, — отвечаю я. — От Ромео и Джульетты отреклись родные, они переезжают в передвижной домик. Ромео отращивает волосы и пристращается к покеру на компьютере, пока Джульетта заводит интрижку с монахом Лоренцо.
— Который, как оказывается, — подхватывает Зои, — в подвале своего дома оборудовал подпольную лабораторию по производству метамфетамина.
— Точно! Откуда ему изначально было знать, какое лекарство ей давать?
Я обматываю шею шарфом, и мы решительно выходим на мороз.
— А куда теперь? — спрашивает Зои. — Думаешь, уже поздно где-нибудь поужинать?
Звук ее голоса замирает, когда мы выходим на улицу. За те три часа, что мы были в концерт-холле, снег повалил сильнее — началась настоящая снежная буря. Не видно ни зги, только бешеное кружение снежинок. Мои туфли утопают в почти пятнадцатисантиметровом слое снега.
— Ого! — восклицаю я. — Вот невезение!
— Может быть, стоит переждать, а потом ехать домой, — предлагает Зои.
Водитель лимузина, опершись на автомобиль, смотрит на нас.
— В таком случае, леди, устраивайтесь поудобнее, — говорит он. — В прогнозе погоды сообщают, что снегопад будет продолжительный, наметет больше полуметра.
— Переночуем в Бостоне, — заявляет Зои. — Здесь множество гостиниц…
— Которые обойдутся в копеечку.
— Если только мы не снимем один номер на двоих. — Она пожимает плечами. — Кроме того, для чего еще нужны кредитные карты?
Она берет меня под руку и тащит в самую метель. На противоположной стороне улицы находится аптека.
— Зубные щетки, паста, еще мне нужны тампоны, — говорит она, когда за нами закрываются раздвижные двери. — Можно купить лак для ногтей и бигуди, мы могли бы накрасить друг друга. Допоздна не будем ложиться спать, посплетничаем о парнях…
«Вот этого точно не будет», — думаю я. Но она права: ехать домой по такой погоде — полное безрассудство.
— У меня есть аргумент из трех слов, — уговаривает меня Зои. — Обслуживание в номере.
Я стою в нерешительности.
— Возьму фильм напрокат.
— Договорились. — Зои протягивает руку для рукопожатия.
Я не вижу причин спорить по поводу гостиницы, в которой придется остановиться. На одну ночь я могу позволить себе снять номер даже в роскошной гостинице или, по крайней мере, оправдать свою кредитоспособность. Но все равно, когда мы регистрируемся и несем пакеты с покупками наверх, мое сердце учащенно бьется. И дело не в том, что я поступила с Зои нечестно и утаила свою сексуальную ориентацию, просто этой темы мы никогда не касались. Если бы она спросила, я бы сказала правду. И тот факт, что я лесбиянка, вовсе не означает, что я набрасываюсь на любую женщину, оказавшуюся рядом, что бы там ни думали гомофобы. Тем не менее сомнения существуют: нелепо полагать, что женщина с нормальной ориентацией не может поддерживать с мужчиной платонических, дружеских отношений… но все же если бы она оказалась в схожей ситуации, то вряд ли бы решилась поселиться со своим приятелем в одном гостиничном номере.
Когда я в конце концов призналась матери, что лесбиянка, первое, что она воскликнула: «Но ты ведь такая красавица!» — как будто это два взаимоисключающих качества. Потом замолчала и пошла в кухню. Через несколько минут она вернулась в гостиную и села напротив меня.
— Когда ты ходишь в бассейн, — спросила она, — то продолжаешь пользоваться женской раздевалкой?
— Разумеется, — раздраженно бросила я. — Я же не транссексуалка.
— Но, Ванесса, — продолжила она расспросы, — когда ты переодеваешься… ты подглядываешь?
Кстати, ответ отрицательный. Я переодеваюсь в кабинке и бóльшую часть времени смотрю просто в пол. Откровенно говоря, я бы чувствовала себя крайне неловко и стесненно, если бы окружающие знали, что женщина в сиреневом купальнике — лесбиянка.
Но это еще одна причина для волнений, которые не свойственны большинству людей.
— Ого! — восклицает Зои, когда мы входим в номер. — Какая роскошь!
Это одна из гостиниц, перестроенных в угоду бизнесменам-метросексуалам, которым, видимо, нравятся твидовые черные стеганые одеяла, хромированные светильники и коктейль «Маргарита» в мини-баре. Зои раздвигает шторы и смотрит на центральный парк Бостона. Потом она снимает сапоги и прыгает на одну из кроватей. После протягивает руку к пакету из аптеки.
— Что ж, — говорит она, — нужно устраиваться. — Она достает две зубные щетки, одну голубую, вторую фиолетовую. — Какую предпочитаешь?
— Зои… Знаешь, я лесбиянка.
— Я говорила о зубных щетках, — отвечает она.
— Знаю. — Я провожу рукой по своим нелепо торчащим волосам. — Я просто… Я не хотела, чтобы ты считала, что я от тебя что-то скрываю.
Она садится напротив меня на кровати.
— Я Рыба по знаку зодиака.
— И что?
— И что с того, что ты лесбиянка? — вопросом на вопрос отвечает Зои.
Я и сама не заметила, что сидела, затаив дыхание, и теперь с облегчением вздыхаю.
— Спасибо.
— За что?
— За… Я не знаю. За то, что ты такая, какая есть.
Она усмехается.
— Да. Мы, Рыбы, — народ особый. — Она снова роется в пакете и достает пачку тампонов. — Сейчас вернусь.
— Ты не заболела? — спрашиваю я. — За час ты уже пятый раз идешь в туалет.
Пока Зои в ванной, я беру пульт от телевизора. Предлагается список из сорока фильмов.
— Слушай, — кричу я, — читаю… — Я читаю вслух все названия под бесконечный, на большой громкости, повтор клипа к фильму с участием Адама Сэндлера. — Хочу комедию, — заявляю я. — Ты когда-нибудь смотрела в кинотеатре фильмы с Дженнифер Энистон?
Зои молчит. Я слышу, как бежит вода.
— Идеи? — кричу я. — Пожелания? — Я снова клацаю по названиям. — Тогда я принимаю волевое решение…
Я выбираю «Покупку» и нажимаю на паузу, потому что не хочу, чтобы Зои пропустила начало фильма. Пока жду, изучаю меню. За стейк на кости я вполне могла бы купить небольшой автомобиль, и я не понимаю, почему здесь мороженое продается ведерками, а не ложечками, но оно определенно выглядит намного аппетитнее, чем я приготовила бы дома.