Он хотел уйти и даже сделал несколько шагов от Риты, как вдруг она остановила его:
– А знаешь... я выйду за тебя замуж.
Спиной почувствовала его приближение, затем дыхание на затылке, шепот:
– Это будет твой единственный разумный поступок за время, что я знаю тебя.
Его губы обожгли шею. Рита повернулась к нему лицом. Действовал он на нее с магической силой гипнотизера, чего она пугалась и от чего бежала, сжимаясь от страха, что не устоит, но не по своей воле, а по его. Нечто подобное и сейчас шевельнулось в душе Риты, пульсировало в висках, перехватило горло. Может, это обида дала такую реакцию, но Рита в который раз подумала: «Почему я его боюсь?»
– Уйдем отсюда, – предложил Андрей, увлекая ее за собой.
Томительный поцелуй... и крылышки, успевшие вырасти за спиной Германа, улетучились. Дело в том, что Белла оказалась слишком податливой, а в податливости своей слишком профессиональной, чем насторожила его. Интерес к ней моментально сгинул, в сознании явственно прозвучал сигнал: как бы чего не вышло. Немногим ранее его никакое чутье не остановило бы, однако пуганая ворона куста боится.
– Ну, теперь мы на ты, – деловито сказал Герман. – Надеюсь, увидимся, а сейчас мне требуется, пардон, в туалет. Пока.
С тем и удалился. Не понимая неадекватного поведения Германа, обескураженная Белла буркнула, глядя в темное небо:
– Скотина, как и его отец.
Звон рюмок и бокалов оживил ресторан, у гостей открылось третье дыхание. Но тут всех пригласили на улицу, первые россыпи огней взорвались в сизом небе. Да, Железный Феликс отдает дочь замуж под залпы фейерверка. И Света, еще минуту назад горевавшая и оплакивавшая свою несчастную судьбу, с восторгом глядела вверх и даже подпрыгивала, хлопая в ладоши, когда по небу рассыпались особенно красочные огни. Двадцать минут взрывались многочисленные искры, закручивались в спирали, оставляя светящийся след на небосклоне, а потом все вернулись в зал. И вновь музыка, от которой трещала голова. Света уже ничего не соображала, клевала носом и мечтала только об одном: о мягкой кровати и сне. Она даже не отреагировала, когда Марат обнял ее за плечи, нравится изображать мужа – пускай, надоело все.
Сквозь шум, усталость и сонливость Света заметила излишнюю суету в зале, как-то странно вели себя быки отца. Один подбежал к Герману с перевернутым лицом, что-то шепнул на ухо, тот подскочил... Что это с ними? Куда несется Герман? Повинуясь внутреннему чутью, Света встала и пошла к выходу. За ней неотлучно следовал Марат – черт, шага не дает ступить! И гости липнут...
Света вышла в холл... Дверь кабинета, где она беседовала с отцом, открыта настежь, там толпится народ... Девушка растолкала здоровых мужчин, которые молча уступали ей дорогу... Она вошла в пустой кабинет...
Нет, не пустой, отец лежит на ковре. Почему? «Ой, ему, может быть, плохо...» – подумала Света и хотела крикнуть: позовите врача. Но присмотревшись, увидела...
На лбу, прямо над бровью, зияла темная точка. Под головой бордовое и влажное пятно. Кровь! Феликс лежал с простреленным лбом. Пол вместе с отцом стал раскачиваться. Света попыталась устоять на ногах, но это оказалось совершенно невозможно. Неожиданно погас свет...
Ее успел подхватить Марат.
4
В недоумении она скользила взглядом по незнакомой обстановке. Желтое солнце прорывалось сквозь задернутые шторы, которые слегка шевелились от легкого сквозного ветерка, а впечатление было – будто там кто-то спрятался. Свете почему-то стало жутко. Она села. В теле тяжесть, в голове тоже... Не понимая, где находится, оглядела еще раз комнату. Да нет, она уже бывала здесь... Причиняло неудобство белое платье, в котором она спала. У стен грудой лежали коробки, свертки. Ага, вспомнила: была свадьба. Кажется, она выходила замуж, только не помнит за кого. Прислушалась. Доносились приглушенные голоса... Света встала осторожно, ее слегка покачивало, подошла к двери, приоткрыла...
– Понимаешь, не верю я, что это он, – отчетливо донеслось до нее.
Марат. За него она должна была выйти замуж! Так вышла или нет? Тем временем заговорил Герман:
– Но кто-то же выстрелил? Подгадал под залпы фейерверка, рассчитал точно: кто обратит внимание на хлопок, когда такая пальба, да еще пробками от шампанского стреляли? А какой визг стоял! Очень умно. Но кто?
– Откуда мне знать? – снова сказал Марат. – Из присутствующих на свадьбе многие не любили Железного Феликса.
– И первый – твой отец?
– Тебе давно морду не били? Я могу напомнить, как это делается. Больше никогда при мне даже в шутку не говори такое, понял?
– Ай, как страшно, – с сарказмом сказал Герман. – Не пугай, не боюсь. Убили-то моего отца, подозревать я могу кого угодно.
Растерянная Света, появившаяся в комнате, прервала их перепалку. В глазах девушки дрожали слезы, готовые вот-вот выкатиться.
– Что? – спросила она у обоих. – Что с папой? Что?
Герман с угрюмым видом сидел в кресле, глядя в пол. Марат молча тер подбородок. Света ясно увидела вчерашнюю картину: ковер в кабинете, на ковре отец с точкой на лбу, еще кровь... Прорвавшиеся рыдания не дали говорить, она зашаталась, не хватало воздуха. Подскочил Марат, помог добраться ей до дивана, Света уткнулась ему в плечо, а он утешал ее самым глупым образом, впрочем, так утешают все, не находя нужных слов, пользуясь обычным набором:
– Светлана, успокойся... Ну что уж тут поделаешь... Ты ничем не поможешь...
– Прекрати истерику, – устало произнес Герман.
– Заткнись! – рявкнул на него Марат.
– Должна держать себя в руках, она дочь Железного Феликса.
– Это ты! – закричала на брата Света. – Все из-за тебя! Все плохое пошло от тебя! Папа... Нет, не верю, неправда... Папочка...
– Как легко меня обвинять, – с горечью сказал Герман. – Видно, за девчонку мне придется расплачиваться всю жизнь. Умойся, у тебя все лицо в косметике, – попытался он отвлечь сестру.
Но истерика набирала силу, Света захлебывалась рыданиями, быстро слабела. Марат взял ее на руки и понес в комнату, где она спала.
– Тебе лучше сейчас уйти, – бросил он на ходу Герману. – Вижу, у вас нет никакого взаимопонимания...
– Ого! А у тебя уже есть? – поднял брови Герман. – Быстро, однако!
Марат накапал в стакан капель, которые вчера дали врачи «Скорой», поднес Свете, но она отталкивала его руку.
– Выпей, – настаивал он, – тебе необходимо.
Кое-как удалось насильно, держа Свету за голову, влить ей в рот успокоительное, дал запить минеральной водой. Света откинулась на подушки, постепенно затихала, изредка вздрагивая. Марат подождал еще некоторое время, потом вышел из комнаты.
– Как Светка? – поинтересовался Гера. Не мог же он уйти, бросив сестру в таком состоянии, а то, что она говорила... это все слова, обидные, но слова, за которые ей потом будет стыдно. Уж Герман знает ее.
– Вроде спит.
– Ну, пусть спит. Я остался потому, что хотел сказать тебе, Маратик... Она девчонка избалованная, но хорошая и... не для тебя.
– Уж как-нибудь без тебя обойдусь в этом вопросе.
– Больно ты самоуверенный. Запомни: если она хоть раз заплачет из-за тебя, если ты посмеешь ее обидеть... Я с тебя шкуру живьем сдеру, понял? И тогда убийцу искать не придется. Ты понял?
– Понял, а теперь катись.
Герман ушел, хлопнув дверью. «Поговорили» родственники. Марат мысленно послав Германа подальше, принялся разбирать свертки и коробки, заполнять пустующие шкафы. Мебель привезена была еще накануне свадьбы, основную часть подарили, остальное купил отец Марата. Двухкомнатная квартира – подарок Феликса. Еще он преподнес две путевки на Кипр, поездку теперь придется отложить. Наткнувшись на новенький телефон, Марат позвонил отцу. Тот сначала откашлялся (всегда кашляет после пьянки), затем спросил:
– Как твоя жена?
– Неважно. Ну, ты сам понимаешь...
– Конечно, я понятливый. Мальчишку, ее кавалера, взяли вчера дома...
– Знаю, Герман приезжал, рассказал. Думаю, ей пока не стоит говорить.
– Разве ж в нашем городе утаишь? Ты ее не удержишь взаперти, все равно узнает.
– Лучше позже. Пусть отойдет немного. Я постараюсь не выпускать ее.
– Весь город только об этом и базарит. Кровавой свадьбой окрестили. Мать прислать? Поможет там, приготовит, а?
– Сам справлюсь. Светка маму не очень-то принимает...
– Скажите, цаца какая! В тряпку не превратись.
– Ну, нет, – рассмеялся Марат и тут же осекся, посмотрев в сторону второй комнаты. – Мне это не грозит.
– Сказал слепой – побачим. Марат... – и отец замолчал.
– Я слушаю. Говори.
– Обсудить кое-что надо...
– Не могу бросить Светлану. Пусть придет немного в себя, а сейчас не могу.
Распрощались, Марат вышел на балкон, покурил. Затем заглянул к Светлане. Лицо ее выглядело довольно комично, в разводах и потеках косметики, от вчерашней модельной прически остались лишь воспоминания – волосы торчали в разные стороны. С ней придется туго, ибо характер у принцессы не сказочный. Но у Марата есть выносливость и терпение – типично русская черта. Осторожно прикрыв дверь, он стал наводить порядок в квартире.