Аллан кашлянул.
— А что, если обратиться к другому врачу? К специалисту?
— Я же говорю тебе, что обращался. И не к одному. Все бормотали свои заклинания, гадали на кофейной гуще, но пришли к согласию.
Аллан встал и нервно заходил по комнате.
— Неужели ты больше ничего не можешь сделать?
— Нет, не могу.
— А я?
— А ты можешь.
Аллан резко развернулся.
— Что? Только скажи, и я сделаю это.
— Ты уверен? — мягко спросил старый джентльмен. — Могу я рассчитывать на то, что ты сделаешь нечто, даже если на первый взгляд это покажется тебе… не совсем приятным делом?
Глаза Аллана сузились.
— Разве я когда-нибудь подводил вас, сэр?
Старик улыбнулся.
— Нет. Не подводил.
— Скажи, чего ты хочешь, и я займусь этим.
Каспар помедлил, как бы преодолевая нерешительность, и наконец произнес:
— На прошлой неделе у меня была посетительница. Вернее, две. Вдова твоего брата и егопадчерица.
Аллан нахмурился.
— К тебе приходила Дайана?
— Да. Со своей дочерью от первого мужа, незадачливого предпредшественника Дональда.
— Но зачем? Ведь Дональд умер больше года тому назад.
— О, сначала Дайана лепетала что-то насчет семейных уз, но потом перешла к делу.
— Не сомневаюсь, — заметил Аллан резко. — И что ей было нужно?
— Денег, конечно. Хотя она и не сказала этого напрямую. Кем бы она ни была, но глупой ее назвать нельзя. Сразу и не раскусишь.
— Не так уж она хитра. Дональд был единственным, кто так и не смог этого сделать.
— В конце концов, ему это удалось.
— Что ты имеешь в виду?
— Он не только оставил Дайану, но и вычеркнул ее из завещания.
Брови Аллана поползли вверх.
— Ты серьезно?
— Абсолютно серьезно. Свои деньги он оставил на благотворительные цели, а дом в Ливерпуле — мне.
— Черт побери, — тихо сказал Аллан. — И теперь Дайана хочет, чтобы ты изменил ситуацию?
— Она хочет, по ее собственному деликатному выражению, чтобы я вспомнил, что она является членом нашей семьи.
— Черта с два!
Каспар одобрительно кивнул.
— Согласен с тобой. Но тут есть еще один аспект.
— Какой еще аспект? Эта женщина — дурного тона. Перед тем, как в поле ее зрения появился Дональд, она, должно быть, перебывала в сотне других постелей.
— Включая твою?
Аллан отмахнулся.
— Нет, — отрезал он, — не включая мою, хотя не из-за недостатка желания с ее стороны. Она этого и не скрывала. — Он прищурился. — А откуда ты знаешь?
Старик улыбнулся.
— Когда она вышла замуж за Дональда, мне было только семьдесят девять. Мужчина в расцвете лет всегда может раскусить подобную женщину.
— Дональд не смог, — возразил Аллан с каменным выражением лица.
Старик вздохнул.
— Дело вовсе не в отсутствии у твоего брата способности видеть правду. Дело в ответственности.
— Ты хочешь сказать, что испытываешь к этой женщине симпатию?
— Разве я упомянул о симпатии. Я говорю об ответственности. И о семейных обязанностях. Такие вещи важны, Аллан. Это ты должен знать.
Аллан взглянул на покрытое морщинами лицо деда, на слабо, но заметно трясущуюся руку, держащую рюмку с коньяком, и заставил себя подавить свой гнев.
— Ты прав. И поэтому, если ты собираешься сказать мне, что намерен отдать Дайане дом в Ливерпуле или включить ее в свое завещание, то не беспокойся. То, как вы поступите с личным состоянием, — дело сугубо ваше, сэр. И вы не обязаны что-либо объяснять мне.
— Но ты этого не одобряешь?
— Да. Не одобряю.
Каспар рассмеялся.
— Как всегда прямолинеен.
Аллан улыбнулся ему в ответ:
— Интересно, от кого это я умудрился унаследовать такую необыкновенную черту?
— Поверь, мой мальчик, у меня нет намерения отдавать что-либо Дайане. И я не собираюсь оспаривать решение Дональда.
— Тогда не понимаю…
— Я говорил тебе, что с ней была ее дочь?
— Да. — Аллан пересек комнату и налил себе еще коньяка. — Сейчас ей должно быть… Сколько же? Семнадцать? Восемнадцать? Последний раз я видел ее — вернее, первый и последний раз — вечером, перед тем как Дональд уехал на побережье. Он привез Дайану и девочку сюда на обед.
— Твоя память лучше моей. Я совсем не запомнил ее тогда.
— Потому что нечего было запоминать. Она выглядела какой-то неуклюжей, сидела как чурбан, вся в дурацких оборках, которые совершенно ей не шли.
Каспар улыбнулся.
— Полагаю, ты будешь рад узнать, что сейчас она выглядит несколько получше.
— Что ж, видимо, она уже вышла из переходного возраста.
— Вне всякого сомнения, — сказал Каспар, протягивая ему пустую рюмку и кивая в сторону бутылки с коньяком.
Аллан посмотрел на его рюмку, помедлил и мысленно пожал плечами. Какое это теперь имело значение?
— Ты хочешь сказать, — произнес он, подливая коньяк в рюмку деда, — что яблочко от яблоньки недалеко падает?
— В смысле, не пошла ли она в свою мать? Нет, ничего подобного. Они даже не похожи друг на друга. Девочка, должно быть, пошла в отца. Она очень красива. — Каспар улыбнулся. — Дайана нарядилась в какую-то фиолетовую штуку, похожую на клоунский костюм, только размера на два поменьше и без колпака.
Аллан рассмеялся.
— Кажется, это называется комбинезон.
— Но девушка была одета так, будто собралась на чаепитие к королеве. Скромный костюм, белая блузка, белокурые волосы, собранные в пучок.
— Может быть, это тоже часть маскарада? — пожал плечами Аллан. — Предположим, они решили, что тебя будет легче тронуть, если девушка будет выглядеть милой и невинной.
— Возможно, но мне так не показалось. Девушка вела себя очень спокойно. Дайана пыталась вовлечь ее в разговор, но она сидела тихо, как мышка.
— Значит, все такой же чурбан.
— В общем, говорила одна Дайана. Онасказала, что Дональд вычеркнул ее из завещания в припадке раздражения.
Аллан фыркнул.
— Как бы не так!
— Я тоже не поверил. Поэтому после их ухода позвонил своему адвокату и попросил кое-что проверить. — Каспар холодно улыбнулся. — Оказалось, что изменение завещания было вполне обдуманным шагом. По всей видимости, Дональд обнаружил Дайану в постели с другим человеком.
Аллан допил коньяк, поставил рюмку и скрестил руки на груди.
— Надеюсь, ты позвонил ей и сказал об этом?
— Я не стал ничего говорить, Аллан, хотел сначала обсудить кое-что с тобой. Видишь ли, адвокат открыл мне кое-какие обстоятельства. Дональд, по-видимому, хотел сделать еще одно изменение в завещании.
— Да, какое же?
— За неделю до смерти он встретился со своим адвокатом и сказал, что ему не дает покоя мысль о девушке.
— О дочери Дайаны?
Старик кивнул.
— Дональд сказал, что, как только они поженились, Дайана сплавила дочь в частную школу, не желая, чтобы та путалась у нее под ногами, и он чувствует себя виноватым, поскольку не воспрепятствовал этому. Сказал также, что не уделял ей достаточно внимания и не выполнял своих обязанностей отчима.
Аллан вздохнул. Теперь он начал понимать, в чем дело.
— Послушай, дед, если ты хочешь продолжать платить за ее образование…
Каспар хмыкнул.
— Ей двадцать три года, Аллан, она окончила школу четыре года тому назад. И я понимаю, почему Дональд беспокоился за нее. Она не похожа на современных молодых женщин. В ней нет теперешней искушенности, что ли. Думаю, в этом виновата частная школа. Одна из тех школ, каких сейчас уже почти не осталось, школа, где воспитывались настоящие леди. По словам Дайаны, девушка играет на фортепьяно, вышивает салфетки и даже может организовать чаепитие по всем правилам.
Аллан рассмеялся.
— Может быть, стоит познакомить ее с Брайаном?
— Какое отношение имеет к этому Брайан? — резко возразил старик. — Ты слушаешь, что я тебе говорю, Аллан?
— Конечно, сэр. Но это звучит… так мило.
Ясно, что девица была либо совсем простушкой, либо тупой как пробка, но говорить подобное деду вряд ли следовало.
— Поначалу я недоумевал, почему Дайана выбрала именно эту школу, но потом понял — она надеялась, что дочь приобретет там хорошие знакомства, может быть, даже повстречается с братом какой-нибудь богатой одноклассницы и выйдет за него замуж…
— Но из этого ничего не вышло? — Каспар покачал головой, и Аллан улыбнулся. — Теперь понятно. Значит, она перестала быть неуклюжей и превратилась в обыкновенную простушку. Бедная Дайана. Ее замысел обернулся против нее самой.
— Я не назвал бы девушку простушкой, — задумчиво сказал Каспар. — Просто в ней не хватает какой-то искорки. Она, пожалуй, слишком добропорядочна и сдержанна.
— Ну что ж, — сказал Аллан, пытаясь скрыть свое нетерпение. — В таком случае я уверен, что рано или поздно она найдет себе хорошего мужа.
— У меня нет в этом никаких сомнений, — проговорил уверенно Каспар и улыбнулся.