Заметив, как Си Джей сверкнула глазами, Кэрри поняла: эта женщина не отпустит ее с Максом одну. Вздохнув, пришлось смириться с предстоящим длинным-длинным вечером.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Громкий плач Джейми они услышали еще на лестничной площадке, едва только вышли из лифта. С каменным выражением лица Макс быстро зашагал к двери номера люкс. Открыв замок с помощью карты, первым вошел в номер он, остальные следом за ним. Их взорам предстала миссис Тернер, лихорадочно бросавшая свои вещи в сумку, собираясь уйти. — Да! Вот так! И только попробуйте меня остановить! — с ходу рявкнула она, не дав никому и слово сказать.
- Просто уходите, миссис Тернер. — Макс едва сдерживался, чтобы не вытолкать ее взашей. — Я свяжусь с агентством. Остальные вещи вам пришлют утром.
Кэрри направилась в спальню. В детской кроватке безутешно рыдал маленький Джейми. Она взяла его на руки.
- Ну, ну. — Кэрри прижала малыша к груди. — Все хорошо, дорогой. Все хорошо.
Джейми перестал плакать. У него вырвался глубокий вздох, который прервала икота. А потом он затих. В его последних еле слышных судорожных всхлипываниях чувствовалось облегчение, словно он узнал Кэрри и хотел сказать: «Наконец-то! Где ты была?»
Кэрри прижимала его к себе, вдыхая детский запах и чувствуя, как на душе теплеет от радости. Как же ей не хватало этого волшебного ощущения, после того как она лишилась Мишель! По спине пробежала дрожь от мысли, что до сих пор некому было как следует заботиться об этом ребенке,
— Как тебе удается быть таким милым? — прошептала она, прижавшись щекой к темноволосой детской головке.
- Ну вот, миссис Тернер уехала.
Кэрри подняла глаза. В дверях стоял Макс с таким выражением глаз, что впору было его самого жалеть. Было очевидно, что плач Джейми выбил этого несгибаемого, сильного человека из колеи. Но в чем причина? В том, что он жалел ребенка и мучился от собственной беспомощности? Или в глупой няне, которая плохо выполняла свою работу? А может, его раздражает плач малыша? Последнего Кэрри боялась больше всего. И этот вопрос будет преследовать ее до тех пор, пока она не узнает ответ.
Не трудно было увидеть, как он расстроен случившимся, хоть и пытается это скрыть. Но если он переживает за малыша, то почему не подошел к Джейми сам и не утешил его, не прикоснулся к нему? Что это означает? Она еще крепче прижала к себе младенца. Кажется, на этот раз у нее просто уйти не получится.
— Похоже, тут все хорошо? — спросила Си Джей, входя в комнату, и посмотрела на Макса. Но тот хранил мрачное молчание. — Но что будет дальше? Просто надо поскорее нанять другую няню.
— Теперь я буду выбирать ее иначе. И знаю, о чем спросить на собеседовании. Сначала — о методах ухода за ребенком и психологическом подходе. Потом я придумаю несколько ситуаций и лично спрошу у каждой кандидатки, как она поступит в том или ином случае. — Он возмущенно повернулся к Си Джей и Рэнди. — Нет, ты когда-нибудь видела такое: ребенок плачет, а его няня сидит, с аппетитом жует кекс и болтает по телефону!
Си Джей равнодушно пожала плечами. Рэнди сочувственно кивнул. Интересно, что об этом скажет Кэрри? Но когда Макс повернулся к ней, она была полностью поглощена ребенком и даже не слышала, о чем шла речь.
Он подошел поближе и тоже посмотрел на малыша, который теперь довольно гулил.
— Покажешь мне, как правильно держать его? - спросил Макс, едва заметно улыбнувшись.
Она кивнула:
— Ладно.
То, что он хочет научиться, радует. Если это только не минутное настроение, а созревшее, искреннее желание,
- И расскажи, пожалуйста, вес, что надо знать, прежде чем я найму новую няню.
Она снова кивнула, испытующе глядя ему в глаза.
Они были ясными и умными. Ни гнева, ни раздражения. Только серьезность и спокойствие. Это было хорошо. Только можно ли доверять этим глазам?
- Но сначала, — продолжал Макс, — я собираюсь установить одну из этих камер «Нэнникэм». — Он окинул взглядом углы комнаты, словно планируя, где будет находиться камера. — Это поможет избежать многих проблем.
Кэрри глубоко вздохнула. Непросто было решиться на то, что она собиралась сделать. С одной стороны, это было равносильно тому, чтобы снова приблизиться к бездне отчаяния и горечи, которая разверзлась перед ней после смерти Мишель. Но сейчас на краю был этот беззащитный беспомощный малыш, который нуждался в заботе и теплоте.
- Забудь о камерах, — решительно сказала она, сжав губы.
Макс повернулся и пристально посмотрел на нее.
- С какой это стати мне о них забыть?
Кэрри подняла подбородок и спокойно взглянула ему в глаза.
- Потому что я остаюсь. И позабочусь о нем. Во всяком случае, пока.
- Что? — Он нахмурился, словно счел ее слова минутным порывом.
Ну вот, только этого не хватало! После того как она наконец поддалась его уговорам, на которые Макс не пожалел потратить весь день, он сам теперь собирается на попятную?
- Я не могу портить тебе жизнь, — покачал он головой, хмурясь. При этом вид у него был настороженный.
Она бросила на него взгляд.
- По-моему, ты уже это сделал.
- Подожди-подожди, — заговорила Си Джей, не в силах поверить ушам. — Зачем тебе связываться со всем этим? Ты не можешь взваливать на себя чужие проблемы.
Кэрри посмотрела на нее поверх головки Джейми.
- Конечно, могу, — спокойно сказала она. — Почему бы тебе тоже не остаться, Си Джей? Мне могла бы пригодиться твоя помощь. — Она нарочно с наивным видом растянула губы в улыбке и округлила глаза. - Мы с тобой будем спать в одной постели и болтать обо всем, как лучшие подруги.
Си Джей отшатнулась.
- Ты шутишь? — Ее прямо-таки передернуло. — Дети меня пугают.
Кэрри с усмешкой отвернулась. Она собиралась остаться с этим ребенком, о котором больше некому было позаботиться. Конечно, Макс тоже волнуется за него. Но какой от этого толк, если человек понятия не имеет, как обращаться с детьми? Кто-то должен ухаживать за Джейми. И она не оставит малыша одного — во всяком случае, до появления его матери.
Спустя час, когда Рэнди увел недовольную Си Джей обратно к машине, Кэрри с Максом остались наедине. Она научила его держать ребенка и предупредила:
- Завтра будешь кормить его из бутылочки.
Когда пришло время положить малыша в кроватку, Кэрри ворковала над ним до тех пор, пока он не закрыл свои большие карие глаза. Макс наблюдал больше за ней, чем за ребенком. В этой-женщине есть нечто, из-за чего находиться в ее обществе легко и радостно. Объяснения этому феномену у него пока не находилось.
— Кэрри! — Он взял ее за руки и взглянул в глаза. — Просто не знаю, как благодарить тебя!
— Мне не нужна твоя благодарность. Я делаю это ради Джейми.
Что ж, наверное, слукавить легче, чем признаться себе в том, что их влечет друг к другу. Он улыбнулся и, быстро шагнув к ней, поцеловал в губы.
Кэрри отшатнулась, широко раскрыв глаза.
— Макс, нет... — В смятении она теребила конец светлой пряди волос. — Я осталась не ради этого.
— Знаю. Прости, сам не знаю, как это вышло.— Но даже ему самому собственный тон показался неубедительным.
Стараясь скрыть смущение, она повернулась и начала убирать игрушки. Он с минуту понаблюдал за ней, потом спросил:
— Скажи мне, Кэрри, откуда тебе так много известно о детях?
Она вдруг замерла, словно от боли, потом медленно повернулась и посмотрела на него огромными глазами.
— У меня был ребенок. — Ее голос прозвучал тихо, превратившись почти в шепот.
Его брови удивленно взлетели вверх:
— У тебя есть ребенок?
На лицо Кэрри словно упала тень:
— Дочка. Но ее больше нет. Она умерла.
Макс почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он был потрясен.
— О, Кэрри... — Он шагнул к ней в порыве охвативших его чувств.
Она оцепенела.
— Знаешь, я была замужем, — бесстрастно прозвучал ее голос.
Как ему захотелось обнять ее и утешить! Но почему-то он не посмел этого сделать, только осторожно произнёс:
— Я ничего не знал.
— Мой муж и ребенок погибли в автокатастрофе. Два года назад.
Эти слова тут же вызвали у нес образы из прошлого, словно лезвие бритвы вскрывшие незаживший струп на душевной ране. Гулко застучала ударившая в виски кровь. Она ощущала себя так, словно в глаза насыпали песку, но слез не было. Кэрри словно онемела.
— Кэрри, мне так жаль! — в его голосе звучало искреннее участие.
Он переживал вместе с ней, но разве это может вернуть дорогих ей людей?
Слова сочувствия повисли в воздухе и уже готовы были бесследно растаять, когда нуждавшееся в исцелении сознание все-таки впитало в себя их живую силу. Она подняла на него глаза, и из них плеснуло такой смертельной тоской, что Макс внутренне содрогнулся. Как можно было жить с этим в одиночку, никому не открываясь и не жалуясь...