Зато внучата получились что надо. Должно быть, сказалось вливание здоровой американской крови. Теперь им не нужны никакие сказки и книжки, когда рядом бабушка. Они знают мою историю настолько хорошо, что помогают мне рассказывать ее. Напоминают, если я что-то упускаю. Задают вопросы и требуют, чтобы я ни на йоту не отклонялась от первой, самой полной версии. У них-то память получше моей, они помнят все мелочи. Эти маленькие чудовища хотят знать все и радостно смеются всякий раз, когда дедушка попадает в смешное положение.
Уолтеру это, конечно, не по душе, поэтому он никогда не принимает участия в наших посиделках. Разве что подслушивает тайком. Лишь один раз малышам удалось загнать его в угол и потребовать подтверждения моим словам. Но даже убеленные сединой мужчины ой как не любят сознаваться в собственных ошибках, поэтому ребятам пришлось как следует потрудиться, чтобы выдавить из него признание.
Они пустили в ход тяжелую артиллерию: пригрозили, что позовут бабушку и устроят нам очную ставку. Современная молодежь виртуозно владеет полицейским жаргоном, который безотказно действует на Уолтера. В свое время у него были небольшие неприятности с полицией, на которые он постоянно намекал, но никогда не рассказывал.
Впрочем, это было так давно, что он сам не помнит подробностей.
Но, несмотря на то что Уолтер ворчит на малышей каждый раз, когда они пытаются разговорить меня, я знаю, что в душе он ничего не имеет против. Наоборот. Он даже настаивает на том, чтобы я написала книжку и показала ее издателям. Здесь, в Америке, все английское пользуется невероятным успехом, и сказочная история любви двух английских аристократов должна произвести на американцев такое же сногсшибательное впечатление, как и на наших внуков. Ведь американцы те же дети.
Вот видите, я не прожила в Нью-Йорке и сорока лет, а уже нахваталась словечек вроде «сногсшибательный», «класс» и «обалдеть». Наверное, общение с Анджелиной плохо на меня влияет. Кроме нее, никто из моих знакомых таких слов не употребляет. А жаль. Порой они бывают очень выразительны и незаменимы.
Вы спрашиваете, почему я говорю «двух английских аристократов»? Подождите, всему своя очередь. Скоро все узнаете.
– Бабушка, ну а дальше-то что, – теребит меня кареглазый Томми, как две капли воды похожий на своего красавца-дедушку.
Оно и понятно. Саманта, наша младшая дочь, – вылитый Уолтер.
– Вы прекрасно знаете, дорогие мои, что дальше, – смеюсь я.
– Дедушка сильно сердился, когда ты все рассказала? – шепелявит малыш Джордж, вторая копия моего драгоценного мужа.
Я киваю.
Конечно сердился! Вы даже не представляете себе, мои зайчики, как сильно. В первый и последний раз я слышала, как благовоспитанный джентльмен и будущий граф ругается, как последний бродяга. Я и не подозревала, что Уолтеру известны эти слова. Он всегда казался мне таким деликатным и утонченным.
Только не подумайте, что его гнев был направлен против меня. О нет, мой Уолтер был слишком влюблен, чтобы допустить такое. Он поносил себя, Брукфилда, своих родителей и, страшно сказать, Всевышнего. Я забилась в угол и еле осмеливалась дышать, но в глубине души я знала, что это скоро пройдет. Мужчине тяжело сознавать, что его выставили дураком, но у меня было самое надежное оправдание в мире.
– Бабушка, а что ты сказала деду, чтобы успокоить его? – спрашивает Анджелина.
Это ее любимая часть. Она уже достаточно большая, чтобы мечтать о сказочной любви, и я горжусь тем, что именно моя история кажется ей сказочной. Не каждая бабушка может похвастать этим.
– Я сказала правду. Сказала, что люблю его, – отвечаю я. – Полюбила с первого взгляда, когда увидела его на приеме у леди Сэппингтон. Он едва смотрел по сторонам и никого не замечал, за исключением своих приятелей. До девушек ему не было никакого дела.
– Совсем никакого? – ахает Анджелина.
Для нее это настоящее горе. Как общаться с мальчиками, которым на девочек «наплевать»?
Ох, вот еще словечко проскочило. Внуки всегда очень радуются, когда я говорю что-нибудь в этом роде, но Саманта и Джайлс недовольны. Они утверждают, что я плохо влияю на их детей. На что я отвечаю, что я рада, что в нашей семье появились наконец люди, которые не мнят себя аристократами из девятнадцатого века, а дерзят старшим и хулиганят. Совсем как бабушка.
– Да, малышка. Современные бойкие девицы дедушку раздражали. Ему хотелось уехать в английскую деревню, там встретить белокурую дочь пастора и жить с ней долго и счастливо в патриархальной тиши на лоне английской природы.
Все хохочут. Старшие – потому что смешно, младшие по привычке.
– А как же тогда Вайолет? – допытывается настырная Анджелина. – Расскажи про нее.
– Время от времени дедушку сватали. Первой была Джемайма Уилберфорс. Но Джемайма сбежала с офицером, и дедушка был спасен. Следующей в списке миссис Алистер была я.
Анджелина потрясенно ахает.
– Да-да, некоторое время я была его неофициальной невестой. До помолвки дело так и не дошло, но наши матери встречались не один раз и обсуждали все детали.
– Ты была рада?
Это подает голос Джейк. Он старается быть «большим мужчиной» и неубедительно притворяется, что наше обсуждение ему неинтересно.
– На седьмом небе от счастья, – подтверждаю я. – Я была влюблена и согласна даже на такой брак. Я знала, что Уолтер ко мне равнодушен, но надеялась, что со временем сумею завоевать его сердце. Миссис Алистер уверяла мою маму, что Уолтер очень мной интересуется, и я с удовольствием обманывалась. А на самом деле он сказал, что женится хоть на крокодиле, лишь бы родители от него отстали.
– На крокодиле? – веселятся близнецы.
Выбор деда им близок. Девчонок вокруг пруд пруди, а вот живой крокодил – чудо из чудес.
– А потом появилась Вайолет, – замогильным голосом объявляет Анджелина, и веселье моментально стихает.
Я вспоминаю…
Мне становится немного не по себе, хотя прошло страшно сказать сколько лет. Я никогда не забуду тот день, когда миссис Алистер прибежала к нам и, выпучив глаза, зашептала на ухо матери что-то очень гадкое. Что именно, я услышать не могла, так как находилась не в гостиной, а в коридоре и наблюдала за происходящим сквозь замочную скважину. Но мама вдруг побледнела как мел, закусила губу и подчеркнуто отодвинулась от миссис Алистер.
– Дорогая Элизабет, я не понимаю, о чем тогда нам с вами разговаривать, – произнесла она с подчеркнутой холодностью, и сердце мое замерло от ужаса.
Неужели конец?
Миссис Алистер зацвела улыбками, затараторила, но я больше не могла смотреть на ее ужимки. По реакции мамы было яснее ясного, что ничего хорошего от этой встречи мне ждать не стоит.
Я не ошиблась. Миссис Алистер сообщила, что Уолтер влюбился и не желает жениться ни на ком другом, кроме Вайолет Сильверстоун.
Это уже потом я узнала, что ни о какой любви и речи не шло. Просто миссис Алистер, озабоченная поисками наиболее выгодной невесты для сына, случайно обнаружила, что Вайолет Сильверстоун богаче, моложе и красивее меня. С последним позволю себе не согласиться, а вот с первым и вторым – не поспоришь. Хотя, по-моему, разница в полгода между мной и Вайолет не настолько велика, чтобы говорить о том, кто кого моложе!
Но та неделя была самой жуткой в моей жизни. Я заперлась в комнате и рыдала, не переставая. Родители всерьез опасались за мою жизнь, и не без оснований. Я с упоением рисовала себе сцены трагической гибели, представляла, как Уолтер будет рыдать у моего гроба и каждый день приносить свежие цветы на могилку.
От страшного шага меня удержало лишь одно. Мысль о том, что на самом деле Уолтер не будет ни рыдать, ни цветы носить. Он едва ли помнит, как я выгляжу и как меня зовут. Если он узнает, что я покончила с собой из-за любви к нему, он будет скорее огорошен, чем огорчен.
Когда мне надоело плакать, я высушила слезы и здраво рассудила, что, прежде чем сводить счеты с жизнью, не помешает разобраться с Уолтером и мисс Вайолет. Решимости у меня всегда было хоть отбавляй. Для начала требовалось выяснить, насколько сильна любовь Уолтера к этой выскочке. К удивлению родителей, я стала выезжать на все приемы и бойко общаться. Если хотите знать, я даже получила предложение руки и сердца от одного замечательного молодого человека. И даже позволила ему надеяться…
Впрочем, мне он был нужен лишь для того, чтобы доказать ложь миссис Алистер. О Вайолет Сильверстоун Уолтер точно так же не имел никакого представления, как и обо мне. Жениться он собирался лишь для того, чтобы отвязаться от матери и подарить наконец родителям будущего наследника титула. Может быть, это характеризует моего Уолтера не с самой хорошей стороны, но ему было абсолютно все равно, кто станет матерью его сына.
Джемайма так Джемайма.
Розамунда так Розамунда.
Ну а если Вайолет… Что ж, пусть будет Вайолет.
Я поняла, что нужно действовать. Раз его сердце никому не принадлежало, я могла за него побороться. На рынке невест я проиграла Вайолет, но в области сердца еще никто не одержал победу.