– Вы, в конце концов, поженитесь через какие-нибудь полгода, – продолжал Пэтти. – Ты должен быть к ней повнимательнее.
– У меня будет для этого вся жизнь, – улыбнулся Уолтер. – Последние деньки я хочу прожить счастливо и в гармонии с собой.
Пэтти покачал головой.
– Ты меня удивляешь. Половина Лондона сходит по Вайолет с ума. А ты капризничаешь и выдумываешь предлоги, лишь бы с ней не встречаться.
– Я все понимаю, Пэтти, – вздохнул Уолтер. – Но ничего не могу с собой поделать. Такой уж уродился. Мне интереснее играть в бильярд, чем ухаживать за девушкой. Пусть даже за такой красивой, как твоя кузина.
– Вот и играй в бильярд при Вайолет. Она счастлива, ты счастлив. Что еще нужно для идеального брака?
– Обязательно воспользуюсь твоим советом. Когда придет время.
Уолтер помрачнел. Он знал, что Пэтти обеими руками «за» эту свадьбу, потому что был бы счастлив породниться с Уолтером. Но порой не мог отделаться от ощущения, что друг над ним подшучивает. В самом деле, смельчак Пэтти с его вечными влюбленностями не мог не потешаться над человеком, который испуганно шарахается от женщин, как дикое животное – от огня…
В театре был аншлаг, и, пробираясь к своим креслам во втором ряду партера, Пэтти и Уолтер несколько раз останавливались, чтобы поболтать со знакомыми. Уолтер перехватил несколько заинтересованных женских взглядов, и настроение его испортилось еще сильнее. Неужели он не сумел бы самостоятельно выбрать девушку себе по вкусу, раз мать так настаивает на женитьбе? Конечно, она превзошла сама себя, когда сосватала ему Вайолет… и никому не объяснишь, что от красоты мисс Сильверстоун веет холодом, а от ее самоуверенности хочется убежать на край света. В ту же Америку.
Занятый грустными мыслями, Уолтер почти не следил за действием на сцене. Только когда Пэтти толкал его в бок и шептал:
– Вот это она, посмотри, какая прелесть…
Уолтер поднимал глаза и послушно рассматривал стройную женскую фигурку, затянутую в платье начала викторианской эпохи.
– Хороша, – вздыхал Пэтти. – Колдунья, а не женщина. Ведьма.
Уолтер искренне недоумевал, в чем именно та хороша.
После спектакля Пэтти все-таки затащил сопротивляющегося Уолтера к «колдунье» и «ведьме». Блистательная Марго успела отделаться от всех поклонников и сидела на пуфике перед трюмо, обмахивая лицо кисточкой для пудры.
– Дорогая, ты была великолепна! – воскликнул Пэтти и бросился к актрисе.
Уолтер остался у порога, находя поведение Пэтти чересчур мелодраматичным.
– То-то я видела, как твой друг весь спектакль клевал носом, – раздался звонкий голос Марго.
Уолтер вздрогнул. Актриса в открытую разглядывала его, склонив набок изящную головку. Уолтер был вынужден признать, что друг не зря называл Марго «обворожительной». В ней не было блестящей красоты Вайолет, но зато был бесспорный шарм, что ценится гораздо выше. У Марго была осанка королевы и улыбка соблазнительницы; глаза ее, необыкновенно темные для столь светлой кожи и рыжих волос, смотрели строго и задумчиво. Это создавало неотразимый контраст.
– Присаживайтесь, мой мрачный рыцарь, – мелодично рассмеялась Марго.
Она хлопнула по соседнему пуфику и поманила Уолтера.
– Пэтти столько о вас рассказывал, что мне не терпится рассмотреть вас как следует.
Уолтер метнул хмурый взгляд в Пэтти, который с невинным видом развел руками, подошел к пуфику и сел, стараясь не задеть локтем косметические баночки на столе Марго.
– Ты не говорил мне, что он такой красавец, – без церемоний сказала Марго.
– Мне не очень нравится, что вы говорите обо мне в третьем лице, – холодно заметил Уолтер.
Марго засмеялась и захлопала в ладоши.
– О, так он еще и кусается. Замечательно. Пэтти, твой друг – настоящее сокровище.
Пэтти заметно нервничал. Неизвестно, на что он рассчитывал, приведя Уолтера в гримерку, но явно не на то, что Марго начнет с ним кокетничать.
– Я только хотел спросить, Марго, не согласишься ли ты поужинать сего… – начал он.
– Подожди.
Марго махнула рукой и наклонилась к Уолтеру.
– Ты должен сказать мне, почему у тебя такая кислая физиономия.
Уолтер покраснел. Марго сидела так близко, что он мог видеть следы белой пудры на ее лице и вдыхать тяжелый и сладкий аромат ее духов. Она улыбалась, но скорее по привычке, чем по желанию, и Уолтер поймал себя на мысли о том, что она, как и он, лишь изображает веселье.
Еще мгновение назад он собирался сочинить остроумный лживый ответ. Сейчас ему больше не хотелось ничего выдумывать.
– Женюсь, – кратко сказал он.
У Марго вытянулось лицо. Пэтти хохотнул, чтобы разрядить обстановку:
– Да, на самой богатой и красивой девушке Лондона! Так что нет ни одной причины для хандры.
Марго словно не слышала его. Она жадно всматривалась в лицо Уолтера, будто искала какие-то неведомые, лишь ей понятные знаки.
– Дай мне, пожалуйста, свою левую ладонь, – вдруг попросила она.
– Марго, милая, ты в гадалки записалась? – рассмеялся Пэтти.
Уолтер чувствовал, что на самом деле его другу совсем не смешно. Что он ревнует, нервничает и не понимает, что происходит. Но вместо того, чтобы поставить зарвавшуюся Марго на место и уйти, Уолтер молча протянул ей руку. Ей нельзя было не повиноваться. Недаром Пэтти называл ее «колдуньей» и «ведьмой».
Пальцы Марго были теплыми и сухими. Она мягко дотрагивалась до ладони Уолтера, разглядывая черточки и переплетения линий. На несколько минут в гримерке воцарилась тишина.
Наконец Марго подняла голову, и Уолтер вздрогнул, встретившись с ней глазами. Марго смеялась. Ее черные глаза искрились весельем, а губы подрагивали от сдерживаемого хохота.
– Что? – буркнул Уолтер. – В чем дело?
– Не знаю, на ком ты собрался жениться, дорогой мой, но женишься ты точно не на ней.
– То есть я не женюсь? – обрадовался Уолтер.
– Женишься, женишься. Но не на той.
Пэтти понял, что пора вмешаться.
– Так, Марго, извини, нам пора.
Он хлопнул Уолтера по плечу.
– Уже?
– Да. Вставай, Уолли, нас ждет Вайолет. А твои предсказания, моя дорогая, никуда не годятся. Голову даю на отсечение, что через полгода Уолтер поведет в церковь мою кузину!
– На твоем месте я бы не стала так рисковать головой, – усмехнулась Марго. – Она тебе еще пригодится.
Пэтти побагровел.
– Да, нам действительно пора. – Уолтер встал. – Было приятно познакомиться… Марго.
– Мне тоже.
Молодые люди уже подошли к двери, когда их остановил задорный вопрос актрисы:
– Пэтти, разве ты не хотел меня куда-то пригласить?
3
Беспокойная ночь
– Дрянь. Настоящая дрянь. Как я мог заинтересоваться ею, ума не приложу, – сокрушался Пэтти в машине. – Она казалась мне такой… умной, утонченной…
– По-моему, она такая и есть, – вставил Уолтер. – А ты попросту ревнуешь.
– Что-о? Я ревную? К кому?
– Догадайся сам.
– К тебе? – фыркнул Пэтти. – Ни одному нормальному человеку не придет в голову ревновать к тебе женщину!
Уолтер вздохнул. Горячая кровь Пэтти порой вскипала чересчур бурно.
– Давай забудем об этом, хорошо? А теперь отвези меня, пожалуйста, домой.
– Отвезу, – кивнул Пэтти. – Вот только к Вайолет заскочим на пару минут.
– Ты с ума сошел? – возмутился Уолтер. – Ты знаешь, сколько сейчас времени?
– Половина десятого.
– Поздновато для визитов.
– Да она мне голову оторвет, если я тебя не привезу, – просто сказал Пэтти, и Уолтер понял, что сопротивление бесполезно.
Домой Уолтер вернулся около двенадцати. Голова болела от виски, наигранного хохота Вайолет и грохотания музыки в клубе, куда она все-таки потащила их с Пэтти. Вайолет любила танцевать и веселиться и, пытаясь открыть дверь своим ключом, Уолтер с горечью спрашивал себя, как он будет жить с женщиной, чье представление о веселье коренным образом отличается от его.
– Добрый вечер, сэр.
Брукфилд бесшумной тенью возник на пороге.
– Я вас ждал.
– О, чудесно, – обрадовался Уолтер. – Мне бы очень не хотелось тебя разбудить.
– Надеюсь, что вечер прошел хорошо, сэр.
– Замечательно. Лучше не бывает.
Уолтер кинул шляпу на стойку и стал подниматься по лестнице. Брукфилд шел за ним следом.
– А как здесь дела? Все в порядке?
– Да, сэр. В восемь приехали мистер и миссис Глоссон, а в половине девятого – сэр Бабблбел с дочерьми.
Уолтер запнулся о ступеньку.
– Сэр Бабблбел? Глоссоны? А вы случайно не в курсе, Брукфилд, что они тут делают?
– Вы, должно быть, забыли, сэр. В среду состоится благотворительный бал леди Алистер.
– О нет…
Уолтер пошатнулся и схватился за перила.
– Какое сегодня число?
– Двадцать второе, сэр.
– Благотворительный бал, точно. У меня совсем вылетело из головы.
– Неудивительно, сэр. Столько всего произошло в последнее время.
Они дошли до спальни Уолтера. Молодой человек взялся за ручку двери. Брукфилд кашлянул: