При мысли о том, что Фрэнк к ней прикасался, Мэган содрогнулась. Надо же, она потеряла сознание. Удивительно. Первый в жизни настоящий обморок — раньше она теряла сознание исключительно по указанию режиссера. Что-то странное с ней произошло.
— Я Дженна, знахарка, — представилась женщина. — Травки лекарственные собираю, сестер настоями лечу.
— Дженна, как она? — Из дома выскочила Глэдис, вытирая руки о передник.
— Очнулась. — Дженна поднялась. — Пойду я, ты тут с ней сама…
— Погоди ты! — Глэдис испуганно замахала руками. — Не видишь, я от пирогов отойти не могу! Вмиг сгорят! Посиди еще чуть-чуть с девочкой, поговори, а?
— Останься, пожалуйста, — попросила Мэган.
— Ладно, посижу немного, — покладисто согласилась Дженна.
Глэдис убежала в дом, и Мэган осторожно произнесла:
— Ты говорила, что собираешь травы. Тебе разрешают выходить за частокол?
— Всем разрешают, — рассмеялась Дженна. — Только ничего хорошего там нет. Идешь, а сама думаешь, как бы не наткнуться на медведя или кого похуже.
— Что может быть хуже медведя? — удивилась Мэган.
Дженна оглянулась, приблизила губы к самому уху Мэган и еле слышно сказала:
— Мужчины.
— Здесь есть люди? — Мэган вытаращила глаза.
— Они везде есть, — вздохнула Дженна. — Нигде от них нет спасения. Охотники, путешественники, любители приключений. Одно время к нам каждый день кто-нибудь в ворота стучался. Но Наставник был начеку, всех отваживал. Он у нас и с диким зверьем, и с людьми одним взглядом управляется. Ну и помощников своих, конечно, вызывал.
— Тут есть телефон? — насторожилась Мэган.
— У Наставника все есть.
— Загадочная личность, — пробормотала Мэган себе под нос. — Хотела бы я знать, откуда у него такие деньги.
— Он самый умный! — воскликнула Дженна с искренним убеждением. — Для него заработать деньги пара пустяков!
От восхвалений в адрес Фрэнка Мэган уже тошнило.
— Он самый обыкновенный человек, — сказала она раздраженно.
— Ты не должна так говорить о нем. — Дженна изменилась в лице. — Он самый замечательный мужчина на свете. Он сделал меня счастливой. Да что там меня, всех нас! Я живу только ради него.
— А как ты с ним познакомилась? — осторожно спросила Мэган.
— Он… он очень помог мне. — Дженна опустила глаза. — У меня была несчастная любовь. Я даже чуть с собой не покончила. А Наставник просто подошел ко мне на улице и стал говорить. Я слушала его, слушала — и вот я здесь.
А не владеет ли наш Фрэнк методами гипноза? — внезапно прозрела Мэган. Очень на то похоже.
— И ты все оставила и пошла за ним? Как же твоя семья? Ты была замужем?
— Наставник — это и есть моя семья. — Глаза Дженны загорелись фанатичным блеском. — И сестры тоже.
Мэган потрясенно разглядывала молодую женщину. Дженна, Соледад, Глэдис… Трудно представить более разных женщин. Между ними нет ничего общего, кроме феноменальной, безумной страсти к своему учителю, страсти, основанной не только на духовной близости, но и на физическом влечении. Фрэнк просто волшебник, раз сумел вызвать любовь в сердцах стольких женщин.
Но со мной у него этот номер не пройдет, мрачно подумала Мэган.
— А мне все равно здесь не нравится, — сказала она громко. — Я хочу домой.
Дженна только рот раскрыла.
— Ты еще не выздоровела, — пробормотала она, когда пришла в себя, — поэтому и говоришь глупости. Для нас поселок — единственное место в мире, где можно жить.
— Для нас? — эхом повторила Мэган.
— Да, для сестер. Ты даже не представляешь, как тебе повезло. В мире столько несчастных женщин, страдающих из-за жестокости мужчин. Наставник не в состоянии всем помочь, хотя он может очень многое. Нам он помог. Мы избранные.
— Я не просила его избирать меня, — резко сказала Мэган.
— Никто его не просит. Он сам знает, кому что нужно.
— И никогда не ошибается?
— Никогда.
Перед лицом такой преданности и непрошибаемой веры Мэган была бессильна. Напрасно искать единомышленниц среди этих свихнувшихся на любви женщин. Они как куклы, как роботы с ржавыми пружинами вместо мозгов. Нужно притворяться, чтобы ее не считали странной. Хитрость поможет там, где отступает здравый смысл.
— Ты права, я ужасно себя чувствую, — как можно более несчастным голосом произнесла Мэган. — В голову всякая чушь лезет.
— Это пройдет, — повеселела Дженна. — Наставник разберется с твоими проблемами. К празднику ты окончательно станешь нашей сестрой.
Приятного в этом было для Мэган мало, но она улыбнулась и стала расспрашивать Дженну о жизни поселка и будущем празднике. Они проболтали, пока не вышла Глэдис и не позвала их пить чай с пирожками.
Пирожки были чудесные. Ароматные, с золотистой корочкой, они так и таяли во рту. Но Мэган осталась к ним равнодушной — до пирожков ли, когда жизнь твоя катится ко всем чертям? Ей не выбраться из этой ловушки. Через месяц жизни в поселке и постоянного промывания мозгов она превратится во вторую Дженну с восторженно сияющими глазами, готовую умереть за своего Наставника и послушную всем его желаниям.
Не хочется, конечно, но разве у нее есть выбор?
5
Оказалось, что есть.
Вечером Глэдис собрала на подносе скромный ужин и велела Мэган отнести его Наставнику.
— Никуда я не пойду! — возмутилась Мэган. — Пусть сам вниз спускается и ужинает.
— Ты не хочешь мне помочь? — тихо спросила Глэдис.
Мэган поняла, что от простого отрицания толку не будет. Надо сразу и наглядно продемонстрировать, что она никогда и ни при каких условиях не превратится в прислугу.
Она схватила поднос и проворно поднялась на третий этаж. На этот раз Фрэнк расположился в другой комнате, большой и красиво обставленной, с широким диваном во всю стену и мягкими креслами.
— Мэган, как ты вовремя, — обрадовался он, увидев ее с подносом.
Не говоря ни слова, Мэган разжала руки, и поднос с грохотом шлепнулся на пол. Посуда разбилась на осколки, вода разлилась, а мясо и хлеб разлетелись по углам. Надо отдать Фрэнку должное — он даже не вздрогнул.
— Говорю в первый и последний раз, — отчеканила Мэган, — я не буду работать в этом доме и не буду тебе прислуживать.
— Я уже все понял, — с улыбкой сказал Фрэнк. — Ты могла бы сразу сказать, а не устраивать спектакль. Хотя я забыл, ведь ты у нас актриса.
Мэган вспыхнула, но ответить ничего не успела — на шум прибежала Глэдис.
— Что ты наделала, дурочка? — всплеснула она руками, увидев беспорядок. — Неужели нельзя было осторожнее? Ох, Наставник, прости меня.
Мэган молча развернулась и вышла из комнаты. Напоследок она успела расслышать слова Фрэнка:
— Раз она не хочет работать с тобой, подыщи ей что-нибудь другое. Не нужно никого заставлять.
В поселке нахлебников не было. Каждый обязан был трудиться ради себя и других. Глэдис шила одежду для всех и ухаживала за Наставником, несколько сестер под руководством Дженны собирали в лесу лекарственные травы и ягоды. Джулия и Энни пекли наивкуснейший хлеб. Кто-то лепил самодельные свечи, кто-то ведал заготовками топлива и прочих запасов на зиму, кто-то занимался домашней птицей. Каждая сестра знала свое место и трудилась не покладая рук.
Поселок практически не зависел от внешнего мира, снабжая себя всем необходимым. Летом электричества у них не было, а зимой они использовали дизельный генератор. Просто обходились и с другими вещами. Лекарствами были травы, собранные и приготовленные умелыми руками сестер, от мошкары спасались с помощью самодельной мази.
Деньги не имели хождения в поселке, но Мэган не сомневалась, что у Фрэнка они есть, причем немалые. Об источнике его доходов она по-прежнему не имела ни малейшего представления и при каждом удобном случае приставала к Глэдис с расспросами.
— Наставник один бывает во внешнем мире, и ему нужны там деньги, — сердито отвечала та.
— А деньги-то он откуда берет? Он же нигде не работает.
Этого было достаточно, чтобы окончательно разозлить Глэдис.
— Его ум помогает ему! — отрезала она. — И чем меньше ты будешь об этом думать, тем больше пользы для тебя будет!
Мэган больше не настаивала, потому что портить отношения с Глэдис, и без того напряженные после инцидента с разбитой посудой, не хотелось.
Распределением рабочей силы в поселке ведала Кэтрин, вечно хмурая, всем недовольная негритянка. Мэган заранее предупредили о ее дурном характере и неприязни к новеньким. Положение ухудшало еще и то, что профессия Мэган была абсолютно бесполезна в поселке.
— Кем была раньше? — грозно спросила Кэтрин, раскрыв толстую потрепанную тетрадь, где были записаны имена и занятия всех сестер.
— Я театральная актриса. Мэган Холланд.