Впрочем, Фрэнк в длинной белой рубахе, перехваченной на талии, напоминал скорее ангела, чем демона. Выражение его лица было чрезвычайно торжественным. Мэган в который раз подумала, что он просто сумасшедший, которому удалось воплотить свои безумные фантазии в жизнь.
Человеку постороннему действо, разворачивавшееся на берегу безымянной речки, могло показаться завораживающим. Наставник возлагал руки на головы женщин и произносил речи, смысл которых терялся в журчании реки и порывах ветра. Его подданные с развевающимися волосами и горящими глазами по очереди припадали к его стопам. Неподдельная увлеченность сестер своим идолом, их фанатичные выкрики и одурманенные лица напугали бы человека и с более крепкими, чем у Мэган, нервами. Она чувствовала себя единственным нормальным человеком в доме для душевнобольных, у которого нет иного выхода, как попытаться сбежать или сойти с ума вместе с остальными.
Но пока было не время. Ее схватили за руки и потащили к тому месту, где сидел Фрэнк. Мэган стала вырываться, но кто-то, кажется Глэдис, сердито пихнул ее в спину.
— Наставник ждет! — услышала она.
Ее приволокли к Фрэнку. У его ног уже сидела Соледад и с обожанием смотрела на него. Кто-то с силой усадил Мэган на землю, и она поняла, что должна вести себя так, как ожидают от нее. Иначе она добьется только того, что ее запрут в поселке и она лишится последнего шанса на побег. Нужно брать пример с Соледад и делать все так, как она. Даже если ее будет тошнить от отвращения.
— Здравствуйте, сестры мои! — громко сказал Фрэнк, вставая.
Женщины отошли на приличное расстояние, образовав круг, внутри которого стоял Фрэнк, а Соледад и Мэган сидели у его ног.
— Наконец наступил наш праздник. — Он поднял руку к небу. — Звезда любви приветствует нас и наших новых сестер.
Он опустил руки, и Соледад тотчас схватилась за правую. Мэган, чуть помедлив, дотронулась до левой руки Фрэнка. Он помог им подняться и обнял. Краем глаза Мэган видела, что Соледад дрожит от возбуждения и старается прижаться к Фрэнку поближе. Смотреть на это было противно, понять — невозможно.
Мэган вдохнула поглубже и приказала себе терпеть. Терпеть, что бы ни произошло.
К ее облегчению, не произошло ничего ужасного. Фрэнк о чем-то долго и бессодержательно рассуждал, причем по выражению лиц сестер можно было понять, что они слушали бы его с одинаковым вниманием, даже если бы он начал говорить о залежах магнитной руды на давно утраченном языке индейцев-майя. В который раз Мэган подумала, что он прекрасно владеет методами гипноза. Кто-то в толпе уже покачивался из стороны в сторону, кто-то беспрестанно кивал, и все следили за Фрэнком, не отрывая глаз.
В то же время Мэган чувствовала, как его рука по-хозяйски поглаживает ее бок. Это было противно, но, с другой стороны, удерживало ее на краю пропасти, в которую уже рухнули остальные. Отвращение к этому мужчине, ненависть, желание вырваться на свободу, здоровая злость помогали Мэган сохранять присутствие духа и ясность мысли, хотя голос Фрэнка завораживал и пытался увлечь за собой в пучину помешательства.
Фрэнк закончил речь и по-отечески поцеловал девушек в лоб, после чего Соледад жадно прильнула к нему, не в силах больше сдерживаться, а Мэган едва поборола желание вытереть лоб рукой.
На этом официальная часть праздника еще не закончилась. Наставнику предстояло выбрать ту, с которой он проведет сегодняшнюю ночь и которая потом будет весь год жить воспоминаниями об оказанной ей чести и испытанном наслаждении. Сестры кружили около костров и распевали песни, каждая на свой мотив. Они трясли волосами и подпрыгивали в танце, чтобы привлечь внимание своего повелителя. Фрэнк неторопливо шел мимо, внимательно всматриваясь в женщин, словно покупатель на рынке рабов. Мэган осознала, что ее время пришло. Нужно бежать сейчас, пока она относительно свободна и пока никто не смотрит на нее…
Стараясь не привлекать к себе внимание излишней суматошностью, Мэган медленно отступала к реке. Шелест травы под ногами грохотом отзывался в ее ушах. Мэган казалось, что она топает как слон и весь поселок слышит ее шаги. Вот-вот все переполошатся и прибегут к реке, чтобы посмотреть, кто это там решился на побег.
Лезть в воду в одежде Мэган очень не хотелось, но для того, чтобы раздеться, времени у нее не было. Она осторожно зашла в реку, стараясь не поскользнуться на каменистом дне, и поплыла.
Плавала Мэган неплохо и с удовольствием, но никогда расстояние в двадцать метров не давалось ей с таким трудом. Намокшая одежда и кроссовки тянули ко дну, а из-за ледяной воды руки и ноги едва слушались ее. Но Мэган упорно плыла, еле-еле продвигаясь вперед, сражаясь с течением, которое пусть и не очень сильно, но сносило ее в сторону.
Когда Мэган выбралась на берег и присела, чтобы отдышаться, она с удивлением увидела, что прошло не так уж много времени. Костры по-прежнему горели на той стороне, а женщины все так же заунывно пели любовные песни. Несколько секунд Мэган посидела на берегу, выжимая волосы и одежду, а потом быстро пошла к лесу, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что ее побег не обнаружен.
Вблизи лес оказался не таким ужасным, каким он виделся Мэган с того берега. Вернее, она изо всех сил старалась убедить себя в том, что он не ужасен и бояться ей нечего. Она шла по узенькой, еле заметной тропке, усыпанной хвоей, и энергично размахивала руками, чтобы согреться и высушить мокрую одежду.
Чем дальше она удалялась от поселка, тем труднее было идти. Ветки лезли в глаза и цеплялись за одежду, тропинка под ногами пропала, а стволы деревьев окончательно скрыли от нее яркие отблески ритуальных костров на той стороне. Мэган пыталась не поддаваться панике, а для этого нельзя было думать о том, где она сейчас находится и что с ней будет. Главное, идти вперед, продираться сквозь заросли, не обращать внимания на укусы насекомых, двигаться, чтобы не замерзнуть, и все время помнить, что самая страшная опасность осталась позади. Вряд ли ее хватятся сегодня. Даже если Фрэнк на самом деле искал ее среди беснующихся сестер, он утешится с кем-нибудь вроде Соледад или Агнесс и только завтра вспомнит о Мэган. Но завтра она будет уже не здесь.
Никогда это мифическое завтра не было так далеко от Мэган. Скорее всего, оно для нее никогда не наступит. Ее сожрут дикие звери, или она окончательно собьется с дороги и забредет в болота, или умрет от холода и воспаления легких.
Нет, она не должна об этом думать. Иначе струсит настолько, что вернется обратно, мокрая, напуганная, искусанная мошками, униженная. Если бы Мэган была в состоянии подумать над этим, она бы поразилась собственной стойкости. Откуда в ней это упрямство, подгоняющее вперед? Ее бегство равносильно самоубийству, но все-таки Мэган продолжала путь и ни разу не подумала о том, чтобы вернуться, пока не поздно.
Она старалась идти прямо, никуда не сворачивая, но после того, как перестала различать за спиной огни костров, ориентироваться стало труднее. Может быть, она давно уже сбилась с прямой дороги и приближается к поселку вместо того, чтобы уходить от него.
Мэган остановилась, чтобы немного отдохнуть и подумать. Мошкара с удвоенной энергией накинулась на ее открытое лицо и руки. Мэган стащила с себя платье и обмоталась им, как шарфом. Если бы только она смогла разжечь костер, как те, у реки. Увы. Сейчас это было слишком опасно. Ночевать придется в кромешной темноте, отбиваясь от кровососов и вздрагивая от каждого треска ветки.
Мэган подошла к ближайшему дереву и села, прижавшись спиной к крепкому стволу. Глаза ее привыкли к полумраку, но оказалось, что это еще хуже, потому что теперь повсюду Мэган мерещились тени. Она обхватила колени руками и, зажав голые ладони между икр, опустила голову. Но так было намного страшнее. Воображение рисовало кошмарных зверей, подкрадывающихся со всех сторон, чтобы напасть на нее. Не в силах выносить неизвестность, Мэган предпочла смотреть по сторонам.
Она смутно вспоминала, что в приключенческих книжках, прочитанных в далеком школьном возрасте, на ночлег в лесу герои устраивались в дуплах, норах или на ветвях деревьев. Они всегда держали наготове зажженные ветки, чтобы отбиваться ими от зверей. Они вообще были лучше подготовлены к скитаниям по непроходимым чащобам, эти книжные герои. К тому же слабые и хрупкие женщины не бродили по лесу в одиночку. Рядом всегда были мудрые мужчины, которые защищали их от опасностей.
Мэган невольно всхлипнула и тут же замерла в ужасе, таким оглушительно громким показался ей этот звук. Нет, она не должна давать волю нервам, иначе ей конец. А разве не она сама подписала себе смертный приговор, когда сбежала? Какая разница, когда она умрет, раньше или позже.
Нет. Мэган стиснула зубы и шлепнула себя по щеке, убивая особенно наглую мошку. Она будет бороться до последнего. Сейчас лучше всего представить, что она на съемках. Где-то за деревьями прячется оператор, а режиссер только что приказал ей изобразить несчастную, потерявшуюся в лесу девочку. Да, это всего лишь кино. Бывало и пострашнее. Например, когда ей без страховки однажды пришлось прыгать с третьего этажа.