— А он не любит, когда по его собственности разгуливают посторонние, верно? Что ж, его можно понять, особенно в свете того, что кто-то забрался на его фабрику. Ладно, тогда забудем об этом. Мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение, Кэрри. С моей стороны это была глупая прихоть. Забудьте.
Кэролайн была тронута его чуткостью и заботой.
Тем временем путешественники пристали к берегу, и он помог ей сойти на землю.
— Я провожу вас.
Саймон привязал лодку, и они вместе пошли по узкой тропинке по направлению к коттеджу. Когда они пришли, Кэрри сказала:
— Спасибо за чудесный вечер, Саймон. — Она протянула ему руку.
Но, вместо того чтобы пожать ее, молодой человек поднес руку к губам и поцеловал.
— Это я должен быть благодарен вам за то, что вы согласились провести его со мной, Кэрри. Я завтра уезжаю в Лондон на показ мод. Вы позволите иногда звонить вам?
— Да, конечно, если хотите. Буду очень рада.
— Тогда до свидания и спокойной ночи, милая Кэрри.
— Спокойной ночи, Саймон.
Когда она открыла дверь и обернулась, его высокая долговязая фигура уже удалялась по дороге.
Посмотрев в сторону Медоуз-мэнора, Кэрри заметила светящееся окно. Должно быть, это кабинет Джеффри. По-видимому, он все еще работает. Интересно, подумала она, входя в дом, как продвигаются дела с запуском вышивальной машины.
Абигайль еще не спала. Болезненная бледность лица матери испугала Кэрри.
— Что случилось, мам? Что с тобой? — бросилась к ней Кэрри.
Миссис Медоуз схватилась за правый бок.
— Ужасно болит. Я приняла обезболивающее, но, по-моему, оно не помогает.
— Я помогу тебе лечь в постель. Не следовало мне так долго задерживаться, — сокрушенно проговорила Кэрри. Она уложила мать в кровать и принесла ей грелку, чтобы хоть немного унять боль. — С тобой уже такое было, мама? У тебя уже когда-нибудь были такие боли?..
— Не знаю… не думаю. Что-то мне очень уж нехорошо.
— Сейчас я позвоню доктору Мортону. Только лежи спокойно.
Мать была болезненной, сколько Кэрри себя помнила. Постоянные жалобы на те или иные боли было обычным явлением для Абигайль Медоуз. Порой, когда еще были живы дедушка и отец, Кэрри казалось, что мать симулирует болезнь, чтобы добиться от своих домочадцев чего-то, что она считает необходимым. Но на этот раз, похоже, с ней и впрямь было что-то серьезное.
Доктор Мортон приехал быстро.
— Простите, доктор, что пришлось вас побеспокоить так поздно, — извинилась Кэрри, — но я только недавно вернулась домой. Мама была такая бледная, что я испугалась.
— Сейчас посмотрим, — бодро провозгласил доктор Мортон, — входя в спальню. — Итак, миссис Медоуз, расскажите-ка мне подробно, что вас беспокоит.
Абигайль описала характер болей, и доктор осторожно и внимательно ощупал ей живот и бока.
— Сейчас я сделаю вам обезболивающее со снотворным, и вы спокойно проспите ночь, а завтра жду вас в больнице. Нужно провести обследование. Трудно сказать что-либо конкретное без специального оборудования.
— Надеюсь, не в муниципальной больнице. Не выношу больших палат, где лежат сразу несколько больных.
— Сейчас в муниципальной больнице очень неплохо и есть палаты на двоих, но, если вы желаете, я могу устроить вас в частную клинику.
— Да-да, доктор Мортон, именно в частную. Члены нашей семьи всегда пользовались услугами только этой клиники.
Доктор Мортон сочувственно взглянул на Кэролайн. Он, как и все в округе, прекрасно понимал, что в их теперешнем положении частная клиника слишком дорого.
— Если ты так хочешь, мама, думаю, мы можем поместить тебя в частную клинику.
— Но в муниципальной больнице сейчас действительно очень хорошо, миссис Медоуз, — попробовал убедить пациентку доктор. — Мы поместим вас в двухместной палате, и вам не будет так скучно.
— Об этом не может быть и речи, — отрезала Абигайль не терпящим возражений тоном. Если я должна лечь на обследование, то это будет только частная клиника. Не понимаю, как вы можете предлагать мне что-то другое. — Миссис Медоуз негодующе выпрямилась, но резкая боль пронзила ее бок, и Кэрри помогла матери снова улечься.
— Хорошо, хорошо, мама, только не нервничай. Будет так, как ты скажешь.
На следующее утро она позвонила Джеффри и объяснила, что должна отвезти мать в больницу.
— Не возражаете, если я приду на работу только после ланча, Джеффри? Вечером я могу задержаться подольше.
— В этом нет необходимости. Спокойно улаживайте все дела, отвезите маму и сделайте все, что нужно. Я могу чем-нибудь помочь? Может, нужна машина?
— Нет, спасибо, Джеффри. Из клиники пришлют свою. Я приду, как только освобожусь. Как продвигается дело со «Стреттонскими узорами»?
— Вполне успешно. Правда, пришлось повозиться и еще не все готово, но уже скоро мы закончим. Если меня не будет, когда вы придете, займитесь документами по поставкам в Бристоль.
— Хорошо, Джеффри.
Машина из клиники приехала за миссис Медоуз в начале двенадцатого. Кэрри помогла матери принять ванну, одеться и упаковала ее вещи. Абигайль решила взять с собой маленькую семейную фотографию в серебряной рамке, которая обычно стояла на столике у ее кровати.
В больницу Абигайль уехала одна. Наскоро перекусив, Кэрри отправилась на работу. Пребывание в частной клинике стоит очень дорого. Конечно, у нее есть кое-какие сбережения и Джеффри ей хорошо платит, но, если мать пробудет в больнице две недели, не говоря уже о том, что может потребоваться какое-то дорогостоящее лечение, Кэролайн останется на мели. Однако здоровье матери было для нее сейчас самым важным. И хотя доктор Мортон был настроен оптимистически, Кэрри чувствовала его неуверенность и беспокоилась.
Она даже обрадовалась тому, что у нее много работы, и ушла с головой в канцелярскую рутину.
Джеффри не показывался весь день. Кэрри сама отвечала на все телефонные звонки и советовала перезвонить позже. Сделав небольшой перерыв, она позвонила в клинику и справилась о самочувствии миссис Медоуз. Ей ответили, что она устроилась хорошо и чувствует себя вполне удовлетворительно.
Закончив работу, она оставила на столе список лиц, передавших сообщения для мистера Барлета. Среди них была Даниель Хоуп.
Вернувшись домой, Кэрри, уставшая за день, приняла душ, немного почитала и рано легла спать.
На следующее утро один лишь взгляд на хмурое лицо ее босса дал ей понять, что с машиной что-то не заладилось.
— Вы выглядите усталым, Джеффри, — обеспокоенно заметила она и услышала в ответ его рычание.
— Черт бы побрал все на свете! Мы с Томом чуть ли не всю ночь провозились с программой. Почти все в порядке, кроме одной маленькой детали, но из-за нее программа не запускается, хоть тресни! — Он плюхнулся в кресло.
— Когда вы в последний раз ели? — спросила Кэрри.
Он махнул рукой.
— Не помню, кажется, вчера что-то ужинал.
Кэрри поднялась.
— Пойду принесу вам чаю с бутербродами. Она видела, что голова Джеффри занята проблемой с вышивальной машиной, и поспешила на кухню, где миссис Каллем уже заварила свежий чай и приготовила яичницу с беконом.
— Ну что за человек, — проворчала женщина, завидев Кэрри. — Совсем не думает о своем здоровье. Разве ж можно столько работать, да еще почти не евши? Я уж забеспокоилась: может, ему не нравится моя стряпня?
— Ну что вы, миссис Каллем, вы отлично готовите, просто мистер Барлет очень занятой человек. Он очень предан своему делу и порой так увлекается, что забывает поесть.
— Истинно так, — согласилась миссис Каллем. — Хоть бы уж вы поговорили с ним, Кэролайн. Уж вас-то он непременно послушает. Ведь он заболеет, если будет продолжать в том же духе. А когда эта нахальная девица сюда заявляется, то не помогает, а только мешает ему. — Миссис Каллем негодующе фыркнула, даже не подозревая, что ее слова как острый нож вонзались в сердце Кэрри. — Хорошо еще, что она наезжает не так часто, да и ночует в гостинице. Правда, как раз перед тем, как вы начали работать у мистера Барлета, помнится, она приехала и осталась тут на ночь.
Рука Кэрри, намазывающая паштет на ломтик хлеба, чуть заметно дрогнула, но она постаралась взять себя в руки и сказала с деланным спокойствием:
— Мисс Хоуп известная модель. Она демонстрирует одежду, сшитую из тканей, которые производятся на фабриках мистера Барлета. Несомненно, в тот раз им нужно было обсудить какие-то деловые вопросы, поэтому ей было гораздо удобнее остановиться здесь, а не в гостинице.
Выражение лица миссис Каллем оставалось скептическим.
— Ну, может, вы и правы, да только сдается мне, что эту цацу интересует здесь кое-что другое.
Кэрри решила, что пора прекратить излияния миссис Каллем, и взяла в руки поднос. Похоже, у всех окружающих создалось впечатление, что Джеффри и Даниель связывает нечто большее, чем просто деловые интересы. В конце концов, почему бы и нет? Даниель потрясающе красива, не то что она, Кэрри, обыкновенная и ничем не примечательная. Разумеется, она нужна Джеффри только как ключ в высшее общество, и не более. От этой мысли к глазам ее подступили слезы, руки задрожали, и она едва не выронила поднос.