Розовый язычок Сары тем временем трудился над мороженым, и Нат почувствовал, что сходит с ума. Как же она красива, как чувственна — и даже не догадывается об этом!
Тут Дэнни открыл глазки и сладко зевнул. Мать погладила его по подбородку.
— Приветик! Ну что, вздремнул? Здесь куда прохладнее, чем дома.
Дэнни радостно засучил ножонками, и Сара улыбнулась.
Спустились сумерки, все покрыла лиловатая мгла. Глаза Ната вновь устремились на Сару. Ах как жаль, что у него нет с собой фотоаппарата! Она казалась сотканной из лунного света. Она не сияла, как солнце, — нет, она светилась словно изнутри, казалась ангелом, сошедшим с небес…
Когда с мороженым было покончено, Нат отвез Сару и малыша домой. Дэнни не спал, но и не плакал — до тех самых пор, покуда они не вошли в дом. Когда на них пахнуло удушливым жаром, малыш завопил во всю силу своих легких. Сара взяла его на руки, стала баюкать, но он заходился от крика.
— Пойду наверх. Может, он мокрый…
— Хочешь, подогрею бутылочку? Или дать ему ту, что ты брала с собой?
— Боюсь, там молоко уже скисло. Возьми другую из холодильника и подогрей, но не слишком.
Уже поднимаясь по лестнице, она обернулась.
— Нат…
— Что?
— Спасибо тебе.
Он лишь отмахнулся и пошел на кухню.
Переодевая Дэнни, Сара все время пытаясь отвлечься от тревожной мысли, но тщетно. Если ей ночью опять не удастся поспать, и ей и Дэнни придется худо… Подхватив малыша, она поплелась вниз.
У Ната все было уже готово. Он взял мальчика на руки и устроился в кресле-качалке. Но на сей раз малыш заупрямился. Пососав минутку, он завертел головой и закряхтел.
Сара смотрела, как Нат терпеливо подносит соску к крошечному ротику, что-то тихонько напевая. От звуков его голоса с ней творилось нечто невообразимое. Но тихое пение Ната действовало на нее совсем по-иному, чем на Дэнни. А что будет, если эти сильные руки обнимут ее?..
Сегодня от каждого его прикосновения по спине у нее бежали мурашки, а сердце бешено колотилось… Поймав взгляд Ната, Сара почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Что случилось? Он ведь не переменился. И она осталась прежней. Но когда они вместе, все совсем по-другому…
Тут Дэнни внезапно завопил как резаный, решительно выплюнув соску. Нат, почувствовав себя беспомощным, передал ребенка Саре. Она принялась расхаживать по гостиной взад-вперед, надеясь, что таким способом младенца удастся унять. Тщетно.
Тогда Нат решительно поднялся.
— Это просто смешно и глупо, Сара! Тут сдохнуть можно от жары, а наверху и того хуже! Что ты намерена предпринять?
— Может, поставлю во дворе палатку? — отшутилась она, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.
Нат взъерошил волосы.
— Сара, поезжай на пару дней в мотель. Вам обоим будет там лучше.
Неужели он не понимает, что это нереально? Не знает, что ли, во сколько это обойдется? А ведь с деньгами у нее туговато. Потрепав Дэнни по спинке и чмокнув его в макушку, Сара перехватила взгляд Ната. Он еще и рта раскрыть не успел, а она уже заранее знала, что он скажет.
— Позволь мне заплатить, Сара! — Он торопился, не давая ей возразить. — Тебе надо думать о Дэнни, а не о собственной дурацкой гордости! Считай это моим подарком малышу.
— Нат, при чем тут гордость? — Сара нежно прижалась щекой к щечке сына. — Просто это неразумно. Я все время стираю пеленки, а потом развешиваю сушить! Как я все это буду делать в мотеле? К тому же ты и без того нас совсем задарил.
— Тогда что делать? — Лицо Ната посуровело. — Снова бессонная ночь? Ты и так едва на ногах держишься. Сара. Не глупи…
Дэнни взвыл, как сирена «скорой», словно желая подтвердить правоту Маккендрика. Шагнув к Саре, Нат решительно сказал:
— Есть еще один выход.
— Какой? — Несчастная женщина устало поглядела на него.
— Поживи пару деньков у меня.
4
Сара широко раскрыла глаза.
— Ты шутишь?
— Напротив, я говорю вполне серьезно. У меня в доме три спальни и намного прохладнее, чем здесь. Места пруд пруди. Есть и холодильник, и стиральная машина — словом, все, чего твоей душеньке угодно.
Похоже было, что он и впрямь говорит серьезно.
— Нат, я не могу…
— Потому что…
— Потому что не хочу тебе помешать!
— Торжественно клянусь ни в чем себя не ущемлять, — сухо произнес он. — Кстати, если ты думаешь, что я каждый вечер учиняю у себя оргии, то ты глубоко ошибаешься.
Тут она впервые подумала о том, встречается ли он с женщинами, и если да, то с какими. Впрочем, это было не ее дело. А Дэнни вопил все громче. Сара противилась из последних сил.
— Послушай, благодетель! Ты уверен, что это вынесешь?
Нат решительно отобрал у Сары ребенка и стал нежно его укачивать. Скоро Дэнни перестал кричать — теперь он только жалобно хныкал.
— Как только вы выберетесь из этого пекла, вам обоим станет легче, поверь мне.
Поверить ему? Довериться этому мужчине? Однако он этого не предлагал. Просто хотел, чтобы им с малышом было хорошо. Все совершенно правильно. И тем не менее…
— Могут поползти слухи, Нат. Тебя в городе каждая собака знает.
— Как и тебя. Не вижу тут проблемы. Я просто помогаю вдове хорошего друга. Что тут дурного? Кстати, мой дом расположен в тихом месте — никто и не узнает, что ты живешь у меня.
— Но я должна сказать Эмбер…
Нат терпеливо ждал, покуда Сара справится со своими сомнениями. И тут Дэнни захныкал громче — вот-вот снова разревется. Сара устало прикрыла глаза.
— О'кей. Но столько всего надо взять с собой — колыбельку, бутылочки, пеленки…
— У меня в машине можно перевезти слона.
Сара невольно улыбнулась. Похоже, Ната не переспорить.
— Давай-ка поскорее уберемся отсюда…
Сара никогда прежде не бывала у Ната. Они проехали мимо больницы и колледжа, потом свернули и выехали из города. Разглядеть дома, мимо которых они проезжали, было невозможно из-за густой зелени перед ними. Вскоре между темных вязов что-то замерцало: перед ней был дом Ната, над входной дверью которого горел свет.
Пока Сара с Дэнни на руках бродила по дому, осматриваясь, Нат достал из машины пожитки малыша. Двери из холла вели прямо в гостиную, просторную и прекрасно обставленную. Особое очарование ей придавал массивный камин из дикого камня. Сандалии Сары мерно постукивали по керамическим плиткам пола. Она обошла гостиную, вышла на террасу, осмотрела внутренний дворик.
Возвратившись в холл, она прошла на кухню. Одна ее половина предназначалась для готовки, другая — для трапез. Из кухни был еще один вход — в гостиную. Саре с первого взгляда полюбился дом — уютный и гостеприимный. Нат обставил его мебелью из темной сосны с обивкой, выдержанной в темно-синих и нежно-персиковых тонах. На длиннющей софе даже такой долговязый человек, как Нат Маккендрик, мог свободно вытянуться, мягкие стулья так и манили присесть… Занавесок не было вовсе — вместо них на окнах красовались кремовые жалюзи.
Нат облокотился о перила лестницы, ведущей на второй этаж.
— Где поставить колыбельку? Хочешь, сброшу все с письменного стола — сможешь на нем пеленать малыша?
— Нат, я вовсе не хочу разорять твой кабинет!
— Ты ничего не разоряешь, Сара.
Уверенность, звучащая в его голосе, окончательно ее убедила: он искренне рад тому, что она здесь.
— Наверное, лучше, чтобы Дэнни спал сегодня со мной. Не хочу, чтобы, проснувшись ночью, он испугался.
Нат кивнул и стал спускаться. Увидев Дэнни, мирно сосущего кулачок, он улыбнулся.
— Видишь? Я же говорил, что ему здесь понравится.
Сара провела рукой по безволосой головке сынишки.
— Ты рада, что приехала?
Во взгляде Ната было нечто большее, чем простое радушие, и она честно ответила:
— Да.
— Бутылочки я запихнул в холодильник.
Сара согрела молочную смесь и отправилась с Дэнни наверх. Ее чемодан уже лежал на кровати. Она переодела малыша и села в кресло, чтобы его покормить. Тут вошел Нат с двумя стаканами холодного лимонада. Лоб его блестел от пота — видно, умаялся, вытаскивая ее барахло из машины, даже майка прилипла к груди.
Он смахнул пот со лба, поставил стаканы на журнальный столик и плюхнулся на кровать.
— Ну, как наш человечек?
Сара с усилием отвела взгляд от его груди.
— Отлично. Почти все доел. Ой! Он спит…
Еще немного подержав Дэнни на руках, чтобы малыш срыгнул, она осторожно уложила его в колыбельку.
Нат осушил свой стакан.
— Если хочешь принять душ, действуй, не стесняйся.
— Идея что надо. Я вся мокрая от пота.
— Однако такой ты не выглядишь.
Их взгляды встретились. Язык у Сары прилип к гортани, она не представляла, что делать… Когда Нат встал и нагнулся к ней, лица их почти соприкоснулись. Она чувствовала жар, исходящий от его тела. Ах как хотелось ей протянуть руку и погладить его по щеке! Она вдохнула легкий запах одеколона и разгоряченного тела — запах мужчины, и голова у нее пошла кругом. А Нат склонился и едва коснулся губами ее щеки. Поцелуй был таким легким — уж не почудилось ли ей все это?