Патрик засмеялся.
– Что, тебя никто не предупредил, что туда добавляют виски?
Динни все никак не могла откашляться.
– Н-нет… черт! Нет. Да перестань ты смеяться.
– Дыши глубже. Допивай. Да не залпом, а маленькими глоточками. Обожжешься ведь.
– Если я его допью быстрее, то будет не так невкусно.
– Ну, какая ты у нас изнеженная. Не знал, что простой кофе с алкоголем может вызвать такую реакцию.
У Динни уже слегка кружилась голова.
– Все, я готова, – объявила она, поставив чашку на блюдце и громко звякнув ею.
– Идем. – Патрик помог ей надеть куртку и повел ее из ресторана, продолжая посмеиваться над ней.
Почти на автомате Динни выбрала направление, ведущее к ее дому. И опомнилась тогда, когда они уже подошли к подъезду.
– Ну вот, тут я и жила раньше, – зачем-то объявила она. – А теперь пойдем в другую сторону.
– А ты не хочешь пригласить меня к себе? – серьезно спросил Патрик.
– З-зачем? – Динни уже слегка заикалась.
– Задержи дыхание. Тебе нужно выпить холодной воды. Придется все-таки подняться к тебе.
– У тебя какие-то глупые предлоги…
– А это не предлог. Просто пригласи меня в гости.
– Вот еще… Я еще и не нагулялась. На улице еще не закончился свежий воздух. Темнеет, должен быть красивый закат…
– Ты что, боишься? – прищурившись, уточнил Патрик.
Динни возмутилась.
– Я?! Боюсь?! Чего это, интересно, я боюсь? Если мне есть чего бояться, почему бы тебе не сказать об этом сразу?
– Конечно, тебе нечего бояться. Просто пригласи меня в гости и свари мне кофе. Очень хочется еще кофе. А потом мы продолжим нашу маленькую прогулку и я отвезу тебя домой.
– Да… наверное, Алан уже ждет меня…
– Кстати, он еще не звонил тебе?
– Пока нет… С утра так и не звонил больше.
– Значит, пока не беспокоится. Давай, веди меня, не будем терять время. Я уже представляю себе вкус твоего кофе.
Они поднялись в квартиру. Помогая Динни снять куртку, Патрик словно невзначай задержал свои руки на ее плечах. Это прикосновение обожгло ее. Сейчас, когда они остались наедине, без свидетелей, без посторонних глаз, в закрытом помещении, все воспринималось ею иначе.
Она пробормотала какие-то слова извинений и скрылась в ванной, чтобы хоть немного привести себя в порядок. С трудом расчесала волосы, спутанные ветром, слегка припудрила нос. Тут Патрик, которому надоело ее ждать, заглянул в ванную.
– Ты когда-нибудь отсюда выйдешь?
Динни быстро вытерла руки полотенцем и хотела было выйти, но Патрик стоял на пороге скалой.
– Пусти меня, – пробормотала она.
Он по-хозяйски и вместе с тем нежно положил руку ей на талию.
– Послушай, похоже, нам есть о чем поговорить. Ты не находишь?
Динни решительно высвободилась.
– Давай поговорим за кофе. Ты ведь хотел именно кофе? Я сейчас сварю… Я быстро. Пожалуйста, проходи пока в комнату. А я все приготовлю.
Пока Динни торопливо возилась на кухне, Патрик изучал квартиру. Потом негромко включил магнитолу, поставив записи Стинга…
Интересно, чего он от меня ждет? – нервно думала Динни. Неужели наивно полагает, что я брошусь в его объятия? А что потом? Что будет после?
– Ну вот, все готово, быстрее ветра. – Динни внесла поднос в комнату. Поставив его на низенький столик, она разлила напиток, следя за каждым своим движением. Потом села на кушетку и поправила волосы.
Патрик сел рядом.
Некоторое время они просто пили кофе. Оба молчали. Динни не чувствовала вкуса, не чувствовала, что обжигается. Патрик не отрываясь сверлил ее глазами. Потом он поставил чашку на столик и придвинулся совсем близко к ней.
– К чему делать вид, будто между нами ничего не происходит?
Она ощущала его теплое дыхание на своей шее.
– Когда я смотрю на тебя, я совсем теряю голову. Правда. Я забываю обо всем…
Динни хотела отодвинуться, но Патрик не позволил.
– У меня есть муж, а у тебя жена, – резко сказала она. – Ты же не будешь утверждать, что это досадное недоразумение, которое с легкостью можно исправить? Забыть, перечеркнуть?
Было видно, что Патрик задумался. Но его глаза продолжали изучать лицо Динни.
– Не знаю, – наконец произнес он. – У нас с Линдой в последнее время непростые отношения. Все и так было не просто, а запуталось и усложнилось еще больше. Она модель… часто бывает так, что модельный бизнес становится грязью. Но, видишь, ее совсем не интересует, что я думаю по этому поводу. Она делает только то, что считает нужным.
– Патрик, я люблю твоего брата.
– Это весьма похвально.
– Я говорю серьезно!
– Я тоже. Но тебе следовало вспомнить о моем брате раньше, до того, как мы с тобой целовались сегодня утром, до того, как ты начала смотреть на меня…
– Как?
– Вот так, – сказал Патрик и поцеловал ее.
– Мы с тобой ведь совершенно не знаем друг друга! – в отчаянии воскликнула Динни.
– Неужели именно это сейчас имеет для тебя такое большое значение?
Патрик начал медленно, со знанием дела ласкать Динни. Она пыталась убирать его руки, но в этом не было настоящего протеста, она и сама это понимала.
Когда он расстегнул несколько верхних пуговиц и коснулся губами ее прохладной кожи в вырезе, она застонала. Остатками разума она проклинала свое тело, над которым с каждой минутой теряла контроль…
19
На город давно опустился вечер. Совсем стемнело. За окном зажглись фонари, когда Динни и Патрик наконец смогли оторваться друг от друга.
Окружающий мир постепенно приобретал все более четкие очертания. Динни ужаснулась произошедшему.
О господи! Наверняка Алан уже давно дома! И беспокоится, не зная, где я пропадаю и куда подевалась. Может быть, он звонил на мобильный, но последние несколько часов она вообще ничего не слышала, была не в состоянии воспринимать.
Она принялась лихорадочно одеваться.
Патрик приподнялся на локте и спокойно смотрел на нее, наблюдая за ее действиями.
– Это было потрясающе, – проговорил он.
Это действительно было потрясающе. Но к ней уже вернулась способность думать.
– Прекрати. У тебя вообще есть совесть? Или хотя бы понятие о том, что это за явление?
– А у тебя она есть? – задал Патрик вполне резонный вопрос.
– Это не должно повториться, ни в коем случае! – выпалила Динни, одновременно пытаясь как можно быстрее натянуть колготки.
Патрик ничего не ответил и начал одеваться.
Они не разговаривали до тех пор, пока не покинули квартиру, не спустились вниз по лестнице и не вышли из подъезда.
– Ты сейчас домой? – спросил Патрик, когда они дошли до оживленного проспекта.
– Конечно. Куда же еще? А ты?
– Тоже поеду, наверное. Поймать тебе такси?
– Поймай… А ты?
– Я поеду на следующем.
– Да, так будет лучше. Чего доброго, ты еще захотел бы зайти к нам на кофе или на ужин.
– А в чем, собственно, дело? Почему я не могу навестить своего брата?
– Можно подумать, ты его давно не видел! – О боже, что я несу? – Как ты посмотришь ему в глаза, Патрик?
– Пожалуй, ты права. Если я сейчас посмотрю ему в глаза, то ведь могу и покаяться. А это значит, что наши с тобой отношения прекратятся раз и навсегда.
– У нас нет никаких отношений! – закричала Динни. – Их не может быть без твердой почвы!
– А какая тебе нужна почва? – задал резонный вопрос Патрик. – У тебя, кажется, уже есть муж.
– Это, может быть, твой способ жизни, но не мой, – с горечью сказала Динни.
– Не знаю, не знаю… Мне кажется, что мы оба увязли в этом, но никак не я один.
– Патрик, замолчи!
– Но я хочу тебя… Это правда.
– Ты же не бросишь Линду? И не женишься на мне. – Динни не спрашивала. Она утверждала.
– Я не стану разрушать обустроенный быт… И все то, что создавалось не один год, – пожал плечами Патрик.
Подъехало такси. Патрик открыл дверцу перед Динни, но та придержала ее, внимательно глядя ему в глаза.
– Значит, я для тебя всего лишь развлечение? Доступное удовольствие? Которому щекотливость ситуации только добавляет остроты, пикантности?
– Неужели я для тебя являюсь чем-то большим? – удивленно спросил Патрик.
Динни прислушалась к себе. Она и вправду ничего не понимала.
– Как бы я хотела, чтобы вы никогда не прилетали со своего проклятого Кипра! – выкрикнула она и села в машину.
Патрик аккуратно закрыл дверцу.
Алан, видимо, услышал шум подъезжающей машины, потому что, когда Динни полезла в сумочку, чтобы нашарить в ней ключи, он уже открывал перед ней дверь.
Динни очутилась в его объятиях.
Он был таким родным, таким близким, теплым и знакомым…
Но вот она в его объятиях была чужой и незнакомой сама себе. Внутри нее словно пустило колючие иглы дикое растение, и она боялась, что если расслабится в руках Алана, то иглы пробьются наружу, причинив ему боль…
С ним все было хорошо, с ним все было как надо.
Не так было только с ней самой…
Наверное, Алан хотел ее поцеловать. Но Динни спрятала лицо у него на груди.