— Да, это определенно так, — медленно согласилась она. — Кажется, все свободное время я проводила в больнице! Помнишь? И каждый врач в Южном Гэмпшире хотел осмотреть мой живот и прощупать, как они в нем шевелятся!
— А помнишь, когда наконец они родились!..
Его переполняли эмоции. Как они оба гордились девочками! Малышки появились на свет довольно легко, но потом для родителей наступили трудные времена. Особенно доставалось Анне в первый год жизни тройняшек.
— Помню ли я? — переспросила Анна. — Я помню, что ходила, как зомби, с темными кругами под глазами. И с огромным отвисшим животом! И у меня никогда не хватало времени заняться своей фигурой, как у других мамочек в Найтсбридже.
— Потому, что ты наотрез отказывалась взять няню, — мягко напомнил Тод.
Но девочки ведь были их детьми, ее и Тода, и Анна не верила, что кто-то сможет любить их, как они. И если почти весь груз домашних забот падал на ее плечи — ведь Тод работал, — так что из этого? Зачем доверять драгоценных крошек няне? У нее было несколько подруг, подрабатывавших нянями, — молодые девчонки, которых куда более заботят посещения различных магазинов, чем орущие в своих колясочках дети. Разве кто-либо из них может ухаживать за тройняшками лучше, чем она сама?
— О, Тод! — вздохнула Анна. — Ну и способ начать супружескую жизнь!
Воспоминание о ее внешнем виде до сих пор заставляло Анну содрогаться, как и фотографии, сделанные в тот период. Но Тод по-прежнему желал ее. Обижался ли он, что ему приходилось умерять свой сексуальный аппетит из-за постоянного присутствия непоседливых детей?
Какими самостоятельными стали сейчас ее девочки, все три, по сравнению с первыми днями, как далеко они шагнули. Глаза Анны наполнились слезами.
— Теперь все изменилось, — прошептала она.
Тод внезапно поднялся и взял обе ее руки в свои. Его серые глаза пытливо смотрели на нее.
— Но так и должно быть, Анна, — сказал он тихо и погладил ее ладонь большим пальцем. — Перемены всегда неизбежны. Ты просто подумай о возможных вариантах нашей совместной жизни в будущем.
— Но твое ближайшее будущее уже заполнено Элизабетой, не правда ли? — язвительно напомнила Анна.
Его рот сжался, и муж снова показался ей чужим.
— Я попробую приехать на выходные, — пообещал Тод, но голос был сухим, и серые глаза опасно заблестели, наблюдая за ее реакцией.
Анна чувствовала себя такой опустошенной, что единственное, чем она могла ему ответить, была просьба не беспокоиться.
Глава шестая
— Тод сказал это?
Анна впилась зубами в один из пирожков, принесенных ею в роскошный дом Саскии, и немного джема упало на тарелку.
Она поглядела на подругу, растянувшуюся на алом диване. Ее муж первым обнаружил талант тройняшек и подтолкнул их карьеру в «Премиум».
Анна встретила Саскию и Рассела Голдсмит в школе — их сын Чарли учился в одном классе с тройняшками, — и обе пары стали друзьями, время от времени вместе посещали театры, выставки и концерты, на которые Рассел всегда умудрялся доставать билеты.
— Да. Именно это он и сказал! — эхом отозвалась Анна. — Он подразумевал, что мы погрязли в рутине!
Саския скривила губы. При росте почти в шесть футов, с волосами цвета спелой пшеницы, она выглядела как экс-модель, каковой, впрочем, и являлась. После рождения Чарли она решила стать по другую сторону камеры, обнаружив в себе талант создавать яркие сюжетные снимки. Сейчас она была одной из ведущих фотожурналисток города, работала как свободный художник, делая снимки для самых престижных журналов.
— А ты как считаешь, Тод прав или нет? А, Анна? — с любопытством в голосе спросила Саския. — Ты не находишь, что вы погрязли в рутине?
Анна очень долго обдумывала этот вопрос. Особенно после отъезда Тода в Румынию, в воскресенье вечером. Она тогда провела бессонную ночь, тихонько плача в своей комнате, пряча лицо в подушку, чтобы тройняшки не услышали ее жалобных всхлипываний.
— Нет! — без колебаний ответила Анна и, уловив блеск в глазах Саскии, пожала плечами. — Может, совсем чуть-чуть, — неохотно заметила она. — Если в буквальном смысле, то да. Мне кажется, мы попали в наезженную колею: живем в одном и том же доме, дети ходят в одну и ту же школу…
— Но это и есть жизнь! — драматически воскликнула Саския. — Так живут все люди! Чего хочет Тод взамен?
— Поменять город на какую-то деревенскую мечту. — Анна посмотрела на свои липкие пальцы и уронила остатки пирожка на тарелку, будто обжегшись. Зачем она ест жареное тесто, да еще с таким количеством джема, когда уже едва застегивает юбку на талии? Помнится, у тех двух ведьм в ресторане началась истерика при виде ее бедер и одежды. — Где грязь чавкает под ногами, — грустно добавила она.
— У него определенно кризис среднего возраста! — заявила Саския, поднявшись с дивана и разливая кофе по чашкам.
— Именно это я ему и сказала! — еще более мрачно отозвалась Анна.
— И как он отреагировал?
— Сказал, что еще слишком молод для кризиса.
— Да, ему действительно только тридцать три, — задумчиво произнесла Саския. — Имей в виду, Расселу было тридцать три, когда я его встретила, — очень опасный для мужчины возраст, — хмуро добавила она, не потрудившись объяснить свое загадочное замечание.
— Хмм, думаю, так. Беда в том, что девочки полностью на его стороне. — Анна отпила кофе, думая, как сказать о том, что девочки не собираются обновлять контракт с «Премиум». Тем более Саскии. Нет, не сейчас. — Талли мечтает о собственной лошади, конечно, мы не можем держать ее здесь! И квартира нам уже тесна. Я предлагала переехать в большую квартиру, но Тод устал от жизни в Лондоне.
Саския улыбнулась. Как и многие, знавшие Тода Треверса, она обожала его.
— И где же этот великий человек сейчас?
— В Румынии. Насылает магические заклинания, помогая нашей очаровательной Элизабете стать винным магнатом!
Саския подняла глаза:
— Ты ведь не ревнуешь его к Элизабете?
Анна была сыта всем по горло, а особенно ей надоело быть благоразумной.
— О! Какая странная идея, я знаю! С чего бы мне ревновать, когда мой муж проводит целый месяц с умнейшей темноглазой красоткой, которая думает, что он лучший мужчина в мире?
— Но между ними никогда ничего не было, или я чего-то не знаю? Только честно?
Нет, не было, подтвердила Анна кивком головы. Но этот новый Тод, заявивший, что хочет перемен и много классного секса, — кто может знать, чего он теперь пожелает?
— И ты не поговорила с ним об этом? — поинтересовалась Саския, проводя пальчиками с зеленым маникюром по коротко стриженным волосам.
— О нет, не хотела портить мирные дружеские отношения, — медленно произнесла Анна. Дружеские отношения. Какие ужасные слова! Звучат как часть названия новой строительной компании. Но она ведь не сказала Саскии всей правды. Потому что в действительности до отъезда Тода в Румынию все было вовсе не так гладко.
По прошествии нескольких дней после перемирия, последовавшего за тем памятным обедом в ресторане, Тод накануне отъезда, лениво потянувшись к ней, заставил ее сердце учащенно забиться. Он наклонил темноволосую голову к ее уху и прошептал:
— Хочешь меня?
Его глубокий голос гипнотизировал Анну.
— Ты же знаешь, что да!
Она хотела его и, однако, была в отчаянии от своей слабости во всем, что касалось Тода, удивляясь, почему она становилась такой податливой в его руках. Он только начал целовать ее с той неторопливостью, которая сводила с ума, когда в спальне появилась Таша. Лицо девочки отдавало болезненной зеленоватой бледностью. Анна и Тод отскочили друг от друга, как пойманные на месте преступления воришки. Девочка пробралась к ним в кровать, жалуясь на недомогание, и ее сразу стошнило на пуховое одеяло.
Анна сменила все постельное белье, а Тод отнес Ташу в гостиную. Когда Анна вернулась из прачечной, она нашла их мирно спящими на диване с бледными от усталости лицами. У нее не было ни сил, ни желания будить мужа. Анна просто накрыла обоих одеялом, оставив спать в гостиной, а сама отправилась к себе, проведя остаток ночи, мрачно глядя в потолок.
Какое романтичное прощание!
Тод молча пожал плечами за завтраком, пробормотав лишь тихое «Извини!», но Анна смогла выдавить только слабое подобие улыбки. Она знала, что их неудача прошлой ночью не была чьей-либо виной, и Тод определенно был ни при чем. Но в конце этой ужасной недели Анна чувствовала себя очень несчастной при мысли, что он уезжает к Элизабете в то время, когда между ними остается так много нерешенных проблем.
— Я пообещала ему, что подумаю о переезде, — внезапно добавила она, — во время его отсутствия.
Саския подняла брови:
— А чем еще ты собираешься заняться, пока Тод в отъезде?