— Невольно можешь. — Голос ее звучал сухо и холодно.
— Нет, — сказал он, гладя ей волосы, — я никогда не сделаю тебе больно.
— Сделаешь, — прошептала она. — Ты…
И в этот момент женщина оказалась в его объятиях. Шарль Франсуа целовал ее губы, глаза, щеки и держал так крепко, что, казалось, хрупкое тело вот-вот сломается. Он боялся ослабить объятия, опасаясь, что она ускользнет. Но женщина сама потянулась к нему, прижавшись всем телом, запустила пальцы в его волосы, и губы их слились в страстном поцелуе.
— Дорогая… — Голос его дрогнул. Шарль Франсуа обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. — О, моя дорогая!
Она скользнула руками под его смокинг, коснулась ладонями груди и, почувствовав биение его сердца, услышала свое собственное.
— О да, да… — шептала женщина. — Я прошу тебя да…
Она застонала, когда Шарль Франсуа спустил бретельки платья, — показалась ее прекрасная грудь, которая казалась еще прелестней в бледном свете луны. Он начал целовать ее шею, нежно провел пальцами по гладкой коже, дотронулся до ее груди, жаждущей ласки. Женщина вскрикнула, откинула голову и опять застонала, как если бы говорила «еще, еще». И Шарль Франсуа, тяжело дыша, прижал ее к стволу дерева. Даже сквозь ткань платья чувствовался жар ее тела, которое трепетало от прикосновений его рук. Он застонал и скользнул пальцами под кружево ее трусиков.
— Иди ко мне, — прошептал Шарль Франсуа.
— Нет!
Ее крик прозвучал пронзительно, как резкий порыв ветра. Но Шарль Франсуа не услышал его. Он был глух ко всему и не ощущал ничего, кроме ее тела и вкуса ее губ. Как давно он этого ждал!
— Нет! — Она отстранила его руки, отвернула лицо от его ищущих губ. — Прекрати! Я сказала, хватит, черт возьми!
От страха и злобы, прозвучавших в ее голосе, Шарль Франсуа мгновенно пришел в себя. Выпрямился и замер, зажмурившись на секунду, как от яркого света. Затем посмотрел ей прямо в глаза:
— Что? Что ты сказала?
Женщина вся дрожала и, похоже, ненавидела себя за то, что не смогла совладать с собой, поддалась минутной слабости.
— Пусти меня.
Отпустить ее? Отпустить тогда, когда он почти овладел ею?
— Пусти меня, слышишь, — повторила она.
Все иллюзии рухнули в один миг — остались лишь ее ледяной взгляд и не менее ледяной голос. Огонь внутри него погас. Шарль Франсуа отступил, поправил галстук, разгладил рубашку. Женщина натянула бретельки на плечи и одернула подол платья.
— Ты играешь в опасные игры, дорогая, — сказал Шарль Франсуа, когда дар речи вернулся к нему.
Ее глаза сверкнули.
— Это ты играешь в игры, а не я!
— Сначала довести мужчину до предела, а потом сказать «нет» — это делает тебе честь, детка, но рано или поздно тебе придется иметь дело с человеком, которому будет наплевать на твои желания.
Николь обняла себя руками за плечи, как будто продрогла, хотя в саду было тепло и лишь слегка веяло прохладой, Или холод был у нее внутри? Она не могла этого объяснить, да и не хотела. Ее волновало только одно: она опять чуть не попалась в ловушку.
— Зачем ты преследуешь меня? По-моему, я ясно дала понять: между нами все кончено.
Шарль Франсуа усмехнулся:
— Да ты сама хотела, чтобы я побежал за тобой! Я видел, как ты смотрела на меня, и понимал, что это значит!
— Надеюсь, теперь-то ты знаешь, что это значит «нет». Иначе…
— Иначе — что? — Он улыбнулся и поднес палец к ее приоткрытым губам. — Детка, признайся, если бы я проигнорировал твое «нет», я бы уже обладал тобой.
Она наотмашь ударила его по щеке.
— Ну и негодяй же ты!
Ее голос дрожал. Она презирала себя за слабость, за то, что оказалась в его объятиях, за то, что он был прав. И поэтому Николь Дюмон вскинула голову, встретилась со злым взглядом мужа и произнесла наконец слова, которые много раз пыталась сказать за последние месяцы:
— Шарль Франсуа, я хочу развода.
2
Шум газонокосилки за окном разбудил Николь. Она приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась от яркого солнечного света, заливавшего комнату. Неужели Шарль Франсуа не задернул шторы вчера вечером?
— О Боже, — простонала она. Ну конечно, как он мог это сделать, если сегодня она спала одна. В первый раз. Да еще в комнате для гостей!
Николь села, спустив ноги на ковер. На самом деле, не в первый раз. За последний год это происходило даже слишком часто: Шарль Франсуа постоянно пропадал в командировках, открывая новые филиалы по всему миру, встречаясь с партнерами то в одной части света, то в другой… По крайней мере, так он говорил.
Николь убрала прядь волос, упавшую на лоб. Подумав немного, пошла в ванную. Как ей были ненавистны эти зеркальные стены: куда ни глянь — везде твое отражение. «Спасибо» дизайнеру квартиры, он хорошо потрудился, выполняя желания ее мужа. Но ей эта идея не нравилась: видеть себя повсюду в зеркалах — не самая приятная картина по утрам.
— Все, как скажет моя жена, — заявил тогда Шарль Франсуа дизайнеру, обнимая ее за плечи.
— Конечно, месье Дюмон, — буквально пропел тот, заискивающе улыбаясь.
— Только не надоедайте ей по мелочам, у нее и так дел невпроворот: теннисные матчи в клубах, благотворительность. Так ведь, дорогая?
— Да, конечно. — Что еще она могла ответить, когда на нее смотрели, как на капризную, занятую по горло безделицами красотку…
Николь почистила зубы, прополоскала рот, но, увидев в зеркале свое отражение, даже вздрогнула.
— Да-а… — протянула она, разглядывая свое лицо с остатками вчерашнего макияжа. Почему она не смыла его? В этой ванной было все: от мягких махровых полотенец и зубных щеток до шелковых пижам и тапочек, Ничего не скажешь. Этот тип с ангельским голоском обо всем позаботился. Единственное, чего он не предусмотрел, так это чувств женщины, которая решила развестись с мужем после десяти лет совместной жизни.
Николь сама не ожидала, что скажет ему об этом. По крайней мере, не в этот вечер. Но так даже лучше — к чему тянуть? Рано или поздно это должно было случиться. Их брак уже давно превратился в фарс, Когда Николь потеряла ребенка — Шарль Франсуа не очень-то его и хотел, — тогда муж и охладел к ней. Потом, наверное, и она разлюбила его…
— О, Шарль! — Ее колени подкосились, и она опустилась на кафельный пол. — Шарль Франсуа, — снова произнесла Николь и горько заплакала, уткнувшись лицом в ладони.
Как всегда Шарль Франсуа проснулся ровно в шесть утра. Это вошло у него в привычку еще в те далекие времена, когда он только делал первые шаги в самостоятельной жизни. Он знал: чтобы обеспечивать семью и чего-то добиться, нужно быть ранней пташкой.
Теперь это, конечно, было не так важно: его офис открывался не раньше девяти. Но все равно в шесть он уже был на ногах.
Николь, как правило, в это время еще спала. Но, бывало, как ни старался Шарль Франсуа не шуметь, просыпалась.
— Послушай, — сказала она однажды утром, обнимая его за шею и улыбаясь, — ведь совсем не обязательно вставать сразу, а? Мне нравится просто валяться в постели, особенно когда ты не даешь мне снова заснуть.
— Не даю тебе заснуть? — Он бросил взгляд на ее безупречное тело, сводившее его с ума.
— Да, — ответила Николь и, запустив руку в его волосы, поцеловала его.
Шарль Франсуа помрачнел при этом воспоминании. Вчера она целовала его точно так же, а затем заявила, что хочет развода.
Он выругался. Хватит с него ночи, проведенной на кожаном диване, отнюдь не предусмотренном для сна, — на нем и сидеть-то неудобно. Да и вся комната была слишком большой, безликой, чересчур заставленной мебелью. Один бильярдный стол чего стоил!
Это все Николь. Вчера она гордо ушла спать в комнату для гостей, оставив ему спальню. Но там было просто невыносимо: огромная комната с огромной кроватью, наполненная ее духами и воспоминаниями о ней. Нет уж! Он не собирался проводить первую ночь своей новой жизни среди призраков прошлого.
Шарль Франсуа отправился в ванную, умылся ледяной водой и вытер лицо. Эти маленькие полотенца, больше похожие на носовые платки, так нравились Николь!
Из зеркала на него смотрел человек в мятой рубашке и потрепанных брюках. Спутанные волосы, небритое лицо Шарль Франсуа довольно улыбнулся. Черт побери, теперь он свободен и волен делать все, что ему вздумается!
Шарль Франсуа покосился на дверь комнаты, где сейчас мирно спала Николь. Давай на чистоту, старина, сказал он себе. «Хочу развода» — совсем не те слова, которые ожидает услышать муж от жены, особенно после такого порыва страсти. Секс. Да, он любил секс и всегда желал Николь — ведь она была так красива и обворожительна!
Может, в этом и заключалась проблема, отец и братья пытались объяснить ему это, но он только отмахивался от их советов. Ну а теперь все кончено.
Ее заявление просто ошеломило его.
— Что? Ты хочешь развода?
— Да, развода, — холодно повторила она.
Неожиданно гости Ланжевенов с шумом и смехом хлынули в сад.
Шарль Франсуа стоял как парализованный, не в состоянии вымолвить ни слова, а Николь уже протискивалась сквозь толпу к калитке в глубине сада. Наконец очнувшись, он обогнул особняк и вышел к парадному входу.