— С юридической точки зрения, может, оно и так. Но я позволил ему меня одурачить. Доверился как мальчишка, и, что еще хуже, допустил его до чужих денег. И кто, скажи, поверит, будто я ничего не знал, что я не соучастник этой аферы, что я ни сном ни духом не ведал о том, какие у него намерения.
— Но, папа, зачем тебе чужие деньги?
— Это мы с тобой, доченька, знаем, но сколько найдется тех, кто заподозрит меня в корыстолюбии! Люди скажут, что дыма без огня не бывает. А тебе пора назад в Бриджтон, — произнес он устало. — Не забывай, у тебя на носу выпускные экзамены.
— Еще целых четыре недели, — попыталась было возразить Дженнифер. — Мне лучше остаться дома. Буду ходить с тобой на заседания совета. Я могу…
— Нет.
Она не ожидала столь резкого отказа. Ей почти никогда не приходилось видеть отца раздраженным, не говоря уже о проявлениях гнева.
— Но, папа…
— Я, кажется, сказал тебе, возвращайся в Бриджтон, — повторил он не терпящим возражения тоном.
Дженнифер ничего другого не оставалось, как подчиниться, в чем она впоследствии горько раскаивалась и за что корила себя. Дочернее послушание обернулось непростительной ошибкой, более того, трагедией. Увы, содеянного не вернешь…
И если Джо Де Лука повинен в гибели ее отца, то часть этой вины лежит и на ней. Зачем она послушалась расстроенного, отчаявшегося человека, зачем вернулась в Бриджтон? Почему в тот момент для нее больше значил Мэттью? Почему она, после того как отец выставил ее за порог, словно несмышленое дитя, обидевшись на него, пыталась искать утешения у другого мужчины?
Тем более что, приехав к Мэттью, она не заслала его дома.
Он оставил ей записку, в которой говорилось, что его срочно вызвали в Бостон на очередное собеседование и он не знает, когда вернется!
От обиды Дженнифер тогда расплакалась. В тот момент ей так недоставало любимого, чтоб он обнял ее, прикрыл от превратностей жестокого мира… И в этом желании не было ничего от эгоизма, от детского каприза. Просто ей захотелось, чтобы он хотя бы раз поставил на первое место ее потребности, ее боль, а не страдания неведомых ему голодающих в далекой Африке. Или так у них будет всю жизнь? Неужели и впредь, в те моменты, когда она будет нуждаться в нем сильнее всего, он будет спокойно заниматься своими делами?
Дженни попыталась было взглянуть на ситуацию трезво. Во-первых, Мэттью понятия не имеет о том, что у них произошло, и не его вина, что как раз сейчас его нет дома. Но доводы разума оказались бессильны, девушка продолжала злиться.
Полная дурных предчувствий, она позвонила домой. Никто не ответил. Дженнифер набрала номер отцовского офиса. Увы, в трубке послышался глуховатый голос рано увядшей особы, выполнявшей при отце обязанности секретарши. Отец, как истинный филантроп, держал эту комичную даму большей части из жалости, нежели из-за ее деловых талантов. Эта старая дева проживала вместе со своей рано овдовевшей матушкой и тремя сиамскими кошками, причем терпела всяческие притеснения от всех них, вместе взятых.
— Твой отец… Ах, Дженнифер, милочка, право не знаю. Его здесь нет…
— Он сказал, что у него с кем-то назначена встреча, — перебила ее девушка. — Что там у него записано в ежедневнике?
— Одну минуточку, сейчас посмотрю. Так, прием у дантиста. Нет, это еще будет пятнадцатого чиста в следующем месяце. Погоди, сейчас отыщу нужную страницу. Ага, нашла. У нас сегодня какое число? Пятнадцатое? Или шестнадцатое? Так, ага, нашла. На сегодня у него запланирован бизнес-ланч с нашим душкой мистером Де Лукой…
Она не удержалась и презрительно хмыкнула. Секретарша на том конце провода насторожилась. Интересно, что скажет эта Мисс Святая Простота, когда ей станет известно, какую свинью подложил этот «душка» Де Лука ее отцу, — кстати, ее же работодателю?
Спустя пять минут, вытянув из секретарши максимум информации, она все еще оставалась в неведении, где же ее отец. Положив трубку, девушка перезвонила домой. И вновь никакого ответа. Где же он?..
Ответ на вопрос она получила в тот же день. Вернее, ближе к вечеру.
Мисс Уинслоу открыла дверь на звонок. На пороге стояла молоденькая негритянка в полицейской форме, взволнованная и бледная, вернее, посеревшая, как это бывает с ее соплеменниками. Представительница власти попросила разрешения войти в дом, и пока они шли по коридору, Дженни заметила, что полицменша старается не смотреть ей в глаза. Она еще не произнесла имя ее отца, но Дженнифер уже все знала.
— Что с отцом? — спросила она резко. — С ним что-то случилось?
Произошел несчастный случай, взволнованно начала негритянка. Отец отправился на катере на рыбалку. Трудно сказать, что в действительности произошло, но каким-то образом он оказался в воде и не смог доплыть до берега. По всей видимости, захлебнулся.
Дженнифер почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Ей хотелось кричать и рвать на себе волосы, биться в истерике. Но не зря она была дочерью своего отца и потому понимала, что не имеет права давать волю чувствам, тем более в присутствии молоденькой полицменши, которой, судя по ее виду, было и без того не по себе. Того гляди, упадет в обморок.
Вместе с ней Дженнифер отправилась в Честер-Хиллз. Ей предстояли кое-какие формальности, но, слава Богу, она не должна была заниматься ими лично. Ей страшно хотелось посмотреть на отца, но Найджел Пейтон, их семейный врач, не позволил.
— В этом нет необходимости, — твердо произнес он. — Твой отец тоже наверняка был бы против.
— Ничего не понимаю, — твердила шепотом Дженнифер. — Как он мог утонуть? Ведь он отличный пловец.
Девушка посмотрела на Пейтона испытующим взглядом, и неожиданно ее пронзила страшная догадка.
— Значит, это не несчастный случай? — прошептала она сдавленным голосом. — Так или нет?
Голос ее звучал все пронзительнее.
— Не несчастный случай?! — Дженнифер была на грани истерики. — Это Де Лука… Это он его убил. Знаю, это он!
— Дженнифер, — услышала она строгий окрик доктора Пейтона. Повернувшись к полицменше, которая все еще находилась в доме, врач добавил: — Боюсь, что у нее шок. Я отвезу ее к себе домой и дам успокоительное.
Пейтон вывел Дженнифер из дома, бесцеремонно запихнул ее в машину и, как только захлопнул двери, принялся отчитывать:
— Ты можешь думать все что угодно, Дженни. Это твое право. Но для всего остального мира твой отец стал жертвой несчастного случая. Мне не хотелось бы причинять тебе дополнительные страдания. Я отлично понимаю, что в твоем состоянии трудно себя сдерживать. Но ради отца, ради его памяти ты обязана быть сильной. Не надо разбрасываться беспочвенными обвинениями. Этим его не вернешь. А вот навредить можно.
— Навредить? Что вы хотите этим сказать? — потребовала она ответа, едва сдерживая дрожь во всем теле.
— В городе уже начались разговоры… Люди обсуждают, что могло связывать твоего отца с Джо Де Лукой.
— Де Лука обманул отца. Он втерся к нему в доверие…
— Я ничуть в этом не сомневаюсь. Но к моему величайшему сожалению, мистер Уинслоу уже ничего не сможет сказать в свою защиту, в отличие от Де Луки. И если ты будешь кричать на каждом перекрестке, что отец наложил на себя руки, то только дашь повод для сплетен и пересудов. Признайся, тебе это надо?
— Вы хотите сказать, что Де Лука не понесет никакого наказания за убийство моего отца? Что ему все сойдет с рук?
— Дженнифер, я прекрасно понимаю твои чувства. Но Де Лука не убивал твоего отца. Никто его не убивал. Я склоняюсь к тому, что во время рыбалки отец поскользнулся и упал в воду. Море штормило, и палуба стала предательски скользкой. Отец потерял равновесие, свалился. Не исключено также, что он ударился головой, упал в обморок и захлебнулся.
Она смотрела на врача широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Не поверю, что это несчастный случай, — причитала она. — Отец отлично плавал.
— Повторяю, это был несчастный случай, — вновь одернул ее Пейтон. — Я говорю тебе это как врач. Более того, я уверен, что твой отец не хотел бы увидеть свое имя в криминальной хронике…
В Бриджтон Дженнифер вернулась лишь через неделю. Ей пришлось взять на себя кое-какие формальности, но, как она и предполагала, отец оставил все дела в идеальном порядке и работать с документами было легко.
В идеальном порядке… Но тому, в чьи руки перейдет его дело, предстоит нелегкий экзамен — экзамен на порядочность и аккуратность. Она мысленно составила список тех, кто мог бы взвалить на себя эту тяжелую ношу, но, хорошенько взвесив все за и против, так же мысленно вычеркнула всех до одного. Оставалась лишь одна кандидатура. Один-единственный человек, которому отец наверняка бы доверил честь стать его преемником, один-единственный, кто бы продолжил начатое им дело, кто бы смог сохранить в сердцах горожан добрую память о нем. И этот человек — она сама.