Кариф думал, что почти ее потерял. Он развелся с Жасмин, так как дал слово чести. Но что делать с его страстью, с его желанием? Он желал, чтобы она по собственной воле выбрала его. Чтобы предпочла его всем мужчинам, не важно, какой нелегкой окажется их любовь.
Неужели она не понимает, что они уже и так потеряли слишком много лет?
Жасмин принадлежит ему, как и он принадлежит ей.
Он обнял ладонями ее груди поверх платья, гладил ее плечи, лебединую шею. Он целовал ее кожу, покусывая достаточно сильно. Кариф хотел оставить на теле Жасмин свои собственнические отметки, удалить все воспоминания о том, что она принадлежит другому мужчине.
Сорвать это проклятое кольцо с бриллиантом с ее пальца.
— Ты моя, — прорычал он. — Скажи об этом.
Ее шоколадные глаза сияли, пока она чувственно оглядывала его. Воспоминания о том, сколько раз он занимался с ней любовью, пронзили Карифа, словно клинок. Он крепче сжал ее.
— Я твоя, — прошептала она, глотнув воздух. — Но, Кариф, ты должен знать, что мы…
Он заставил ее замолчать, страстно поцеловав. Она дрожала, когда он гладил ее тело под красным шелком платья. Кариф запустил пальцы в ее блестящие черные волосы с тонкими рыжеватыми прядями, которые при дневном свете казались золотыми нитями.
Они принадлежали друг другу. Теперь он готов заявить об этом всему миру. Больше он не станет таить свою любовь к Жасмин.
Его любовь.
Боже правый, он ее любит!
Он любит ее и никогда не переставал любить. Вот почему его ни разу не прельстила собой ни одна из бесконечных соблазнительниц, которые старались прыгнуть в его постель. Телом и душой он принадлежал единственной женщине.
Жасмин.
Даже если это будет стоить ему трона. Даже если это будет стоить ему жизни. Он сделает так, что они будут вместе. Открыто. На виду у всех.
Обнимая ладонями лицо Жасмин, он нежно целовал ее веки, щеки и губы. С ее губ сорвался стон, когда она покачнулась в его объятиях, поворачиваясь к нему лицом. Он взял ее левую руку, прижал к своей груди в области сердца:
— Я скажу Хаджару, что свадьба отменяется.
Улыбаясь, взялся за кольцо с огромным бриллиантом и стал снимать его с ее пальца. Но Жасмин сжала пальцы в кулак. Он в раздражении уставился на нее.
— Жасмин? — произнес он.
Она покачала головой, лицо ее было почти равнодушным.
— Ты будешь моей уважаемой дамой, — сказал он, нахмурив бровь. — Моей королевой, но не официально. Больше не придется прятаться по углам, твоей семье не нужно стыдиться. Я буду обращаться с тобой, как с самой благородной дамой из общества, и вся страна подчинится моей воле.
— А Умар?
— Он простит нас.
— А ты? — Она неторопливо подняла на него глаза. — Когда ты сделаешь свою невесту королевой Кьюзи, что будет со мной?
Он стиснул зубы. От этой мысли ему становилось тошно.
— Возможно, я умру холостяком, — проворчал он.
— Но тебе нужен наследник, — прошептала она.
Он пожал плечами — непринужденный жест, который противоречил сдерживаемым чувствам в его взгляде.
— Трон могут унаследовать дети моих братьев, — беспечно сказал он. — Или их внуки. Я намерен прожить долгую жизнь.
— Но твои братья даже не женаты. Почему ты решил, что они когда-нибудь женятся?
Он почувствовал себя немного неуверенно, отчего тут же разозлился и потерял терпение:
— Женятся!
— Они даже не удосуживаются жить в Кьюзи. Неужели ты думаешь, что Рафик бросит многомиллиардную бизнес-империю в Австралии, чтобы вернуться сюда и управлять маленькой бедной страной? И из того, что я слышала, твой второй брат, Тахир, предпочитает проводить время на вечеринках по всему миру…
— Люди меняются…
— Ты хочешь рискнуть троном Кьюзи? Желаешь переложить этот груз на плечи своих младших братьев? — Она в отчаянии тряхнула головой. — Даже если когда-нибудь у них будут дети или внуки… Их внуки не будут ничего знать о Кьюзи. Ты считаешь, наш народ согласится подчиняться тому, кто игнорирует его язык и традиции?
Он стиснул зубы, отводя взгляд. Когда Кариф повернулся к ней снова, то заговорил со страстностью, которую больше не мог сдерживать.
— Неужели совсем нет надежды на то, что ты забеременеешь, Жасмин? — хрипло спросил он. — Никакого шанса? Мы найдем лучшего в мире гинеколога, потратим любые деньги, сделаем все, чтобы ты смогла выносить моего ребенка…
— Нет, — жестко ответила она. — Я была у нескольких лучших акушеров на Манхэттене и услышала множество мнений. Я никогда не смогу забеременеть. — Она сдерживала всхлипывание. — И я не разрушу благополучие моей семьи, став твоей любовницей. — Вытерев глаза, Жасмин вздернула подбородок. — Я заслуживаю большего. И ты тоже, — прошептала она.
Он с силой сжал ее плечи:
— Я ждал тебя тринадцать лет. И не намерен терять тебя снова. — Он до боли стиснул ее плечи. — Даже если погибнет весь мир, я тебя не отпущу.
Жасмин подняла на него глаза. Невероятно красивая и недоступная.
Стоящие позади нее яркие цветы и позолоченный интерьер комнаты по сравнению с ней казались унылыми, будто в тумане. Отражающиеся в зеркале зеленая трава, гнедые лошади и яркие рубашки жокеев показались Карифу черными, когда Жасмин холодно отстранилась от него и присела на корточки, чтобы поднять шляпу и сумочку с ковра.
— Женись на другой, — тихо сказала она, не глядя на него. — Будь королем по праву рождения.
Он уставился на нее:
— Ты с такой легкостью толкаешь меня в объятия другой женщины?
Она глотнула воздух, в ее глазах отражалась тоска.
— Нет, — выдавила она. — Я ненавижу ту женщину, на которой ты женишься, кто бы она ни была!
— И я буду ненавидеть любого мужчину, который окажется в одной постели с тобой. Даже если он мой друг, который спас мне жизнь. — Он взглянул на нее сверху вниз, стиснув зубы. — Ты не будешь моей любовницей. Поэтому есть только одно решение: ты выйдешь за меня замуж.
— Что?
— Выходи за меня. Ты должна быть моей королевой, Жасмин. Только ты.
Она округлила глаза, а затем задрожала и заморгала так, словно душой отгораживалась от Карифа.
— Этого не может быть. Тебе нужен наследник. Если ты женишься на мне, — что бы ты там ни думал, — ты должен будешь отречься от трона.
— Я имею право самостоятельно выбирать себе невесту…
— Нет, — резко прервала она его. — Не имеешь.
— Но, Жасмин… — начал он, затем умолк. Он предлагает ей все: королевство, фамилию. Он предлагает ей все, что у него имеется, а она отказывается.
Однако он не мог предложить ей всего. Существовало то, чем он рисковать не мог…
— Но ты должна стать моей женой, Жасмин, — сказал он. — Ты должна, потому что я… — Он глубоко вздохнул и посмотрел прямо в ее глаза: — Я люблю тебя.
Она широко раскрыла глаза и вздрогнула. Затем неторопливо расправила плечи.
— Тогда ты глупец, — спокойно произнесла она. — Я сочувствую тебе от всей души.
— Но ты любишь меня, — сказал он. — Скажи правду. Ты любишь меня, как люблю тебя я!
Она подняла руку:
— Правда в том, что я хочу того, чего ты дать мне не сможешь. — Ее голос был ледяным и врезался в его сердце, словно кусок льда. — Выйдя замуж за Умара, я получу единственный шанс обрести детей. — Она прищурилась и нанесла сокрушительный удар: — Ты лишил меня возможности быть матерью, Кариф, — прошептала она. — Ты лишил меня шанса когда-либо родить ребенка…
Да, именно это оказалось для Карифа величайшим горем и величайшим страхом. Именно в этом он винил себя, сидя в пустыне у костра по ночам. Только слова, слетевшие с губ любимой женщины, оказались в тысячу раз больнее.
Он страдальчески уставился на нее голубыми глазами. Кариф неуверенно шагнул назад и наткнулся на серебряное ведерко с шампанским на соседнем столике. Бутылка упала на пол, за ней на пол посыпался лед. Бутылка отскочила к стене, ее содержимое разлилось по ковру.
Но Кариф этого не заметил. Его тело пронзила боль, разрывая его на куски безжалостнее любой песчаной бури.
«Ты лишил меня шанса когда-либо родить ребенка».
Боль и страдание наполнили сердце Карифа, они обжигали его, будто лава. Жасмин говорила ему, что потеряла ребенка из-за несчастного случая. Она убеждала его, что он прощен.
Ложь. Все было ложью!
Внезапно он больше не смог сдерживать ярость и страдание в душе. Резко повернувшись, он ударил кулаком в стену. Жасмин вздрогнула и отскочила назад, ахнув.
— Научи меня, как быть бесчувственным, как ты, — тихо сказал он. — Я устал оттого, что у меня есть сердце. С того момента, как я тебя полюбил, оно постоянно болит.
Отойдя от Жасмин, он задержался в дверном проеме, не глядя на нее. Ему не хотелось видеть ее лицо. Когда Кариф заговорил, его голос был полон горя.
— Прощай, Жасмин, — сказал он, прислонившись головой к двери и закрыв глаза. — Я желаю, чтобы твоя жизнь сложилась как можно счастливее.