– Вас слушают…
– Здравствуйте, меня зовут Сергей. Сегодня к вам должна была прийти моя знакомая, Маша Пузырева, чтобы договориться насчет уроков французского. Она у вас?
– Нет у меня никакой Маши, молодой человек. Извините.
И он положил трубку.
– Тебе не кажется, что сегодня нам с тобой попадаются какие-то невежливые абоненты? – спросил Сергей у Дронова.
– Монастырский звонил нам, следовательно, у него что-то стряслось. Так что уж кому-кому, а ему это простительно.
– Хорошо. Но что теперь будем делать? Где искать Машку? Никита, ты хорошо знаешь свою сестру. Куда она могла деться?
– Если вспомнить про розы, которые ей вчера подарили, то ее исчезновение может быть связано как раз с этим подарком… Машка страсть как любит цветы. А там такой букетище – глаз не оторвать… Вы вот предположили, что цветы Маше подарил ее преследователь. А я считаю, что нет… – И он вдруг вспомнил: – Да я же знаю, кто нам может сказать, от кого розы. Мама сама открывала дверь, когда их принесли, они еще говорили с Машей об этом. Я могу позвонить ей на работу и спросить.
– Не надо ничего спрашивать. Я и так понял, кто это может быть, – неожиданно сказал Дронов. – Это Кирилл Атаев. Он давно на нее глаз положил. А еще я знаю, что его родители занимаются цветами. Ну посудите сами, кто еще мог ей принести такой дорогой букет, как не он. Предлагаю позвонить ему домой. Если Атаев дома, значит, Машка у него, и мы пригласим ее к телефону, а вот если нет…
Но Сергей уже начал набирать номер. Трубку взяла женщина, однако, судя по голосу, не мать, а кто-то постарше.
– Можно Кирилла?
– Он на даче. А кто это?
– Горностаев, его одноклассник. Вы не знаете, он поехал один?
– Нет, с девочкой. С Пузыревой Машей. Что-нибудь случилось?
– Маша не предупредила своих родителей, и у нее могут быть неприятности. Вы не могли бы сказать, где находится дача или как туда позвонить?
– Извините, но не могу.
И она тоже положила трубку.
– Люди вообще разучились разговаривать по телефону! – возмутился Сергей. – Что они себе позволяют?!
– Ну что, что ты узнал?
– Маша с Атаевым у него на даче. Такие дела.
– Я понимаю, что вы сейчас на нее злитесь, но все равно, Дрон, тебе надо бы дождаться ее у дома, чтобы на Машу не напал этот парень.
Сашка промолчал, обдумывая только что услышанное. То, чего он так боялся, все же свершилось: Машка их предала, польстилась на розы Атаева. Машка – ПРЕДАТЕЛЬНИЦА?! А он, Дронов, должен еще и караулить ее возвращение, чтобы на нее никто не напал.
– Я пошел… – поднялся он со своего места. – Буду ее ждать. Делать нечего.
– Вот и отлично, – успокоился Горностаев. – А мы с Пузырьком отправимся по адресу Логиновой, чтобы проследить, не заявится ли к ней этот долговязый в черном.
– Деньги забери, – Пузырек протянул ему банку из-под колы, забитую долларами. – А то я на них куплю целый вагон таких же баночек… – и он сглотнул слюну.
– Ты не прибедняйся, – усмехнулся Сергей, – они такие же мои, как и твои. Если бы не твоя светлая голова, кто знает, нашли бы мы клад или нет. И если бы не строгая Машка, я бы уже давно отдал тебе часть денег. Но ведь это же опасно – купишь вагон своей американской воды и лопнешь еще, не дай бог… А так денежки при мне, всегда в надежном месте и, если тебе что понадобится, ты мне только скажи…
Никита пожал плечами. Он и сам знал эту свою слабость в отношении кока-колы, а потому понимал, что и Машка, и Сергей правы, не давая ему в руки много денег. Кроме того, баксы им еще понадобятся для дела.
И ребята разбежались: Дронов двинулся к соседнему дому, а Сергей с Никиткой – к Логиновой. Едва за ними захлопнулась дверь, как зазвонил телефон. Он звонил долго и отчаянно, и кто знает, что случилось бы, если бы ребята задержались в штабе еще хотя бы на пару минут…
Глава VI
Бегство из «Рая»
После бассейна Маша и Кирилл снова поднялись наверх, на солнышко, где шумели деревья, благоухали цветы и в мангале пылал костер, на углях которого дядя Юра собирался приготовить им шашлык.
– Здесь так тихо, – сказала Маша, оглядываясь.
Из дома были вынесены плетеные кресла и столик, который дядя Юра быстро накрыл, расстелив скатерть и расставив бокалы и коробки с соками. Когда же он снова скрылся в доме, Маша, не выдержав, спросила:
– Кто это?
– Наш самый лучший и преданный работник.
– А все это? – Она повела рукой, показывая на ухоженный сад и дом. – За всем этим ухаживает он один?
– Нет, у нас много работников.
– Но я никого, кроме дяди Юры, здесь не вижу.
– А ты и не должна никого видеть. Их держат в другом месте.
– У них свой дом? – Маша довольно часто читала в книгах, особенно тех, где рассказывалось о событиях давно минувших дней, что слуги на Руси жили при усадьбах, во флигелях или в специально построенных домах неподалеку от хозяев.
– Не уверен, что это можно назвать домом.
И тогда до Маши дошло, где живут эти невидимые слуги. Но чтобы не выдать своего волнения и возмущения, она ограничилась простым вопросом:
– Чем же они здесь питаются? Цветами?
– Нет, цветы они выращивают, за садом присматривают, в доме наводят порядок, а едят они У СЕБЯ. Варят сами, дядя Юра привозит им продукты.
– И сколько вы им платите?
Но Кирилл не успел ответить. В это самое время дядя Юра принес большую вазу, наполненную виноградом и персиками.
– Ну, чем не рай? – спросил Кирилл, отщипывая одну виноградину за другой, и, щурясь от солнца, улыбнулся Маше.
Но той и виноград в рот не лез – настолько ей показалось диким все, что она здесь увидела. Ей нельзя было находиться больше на этой даче, в этом прекрасном саду. Но как убежать отсюда, если все огромное и явно прибыльное хозяйство окружает колоссальный забор, сверху которого она только недавно заметила колючую проволоку. По ней наверняка пущен электрический ток. Ей стало страшно. И только ее желудок при виде больших кусков мяса, которые дядя Юра проворно насаживал на шампуры, реагировал предательски. Шашлык – пища богов. Но шашлык они могли бы зажарить где-нибудь в более спокойном месте и не в такой скучной и опасной компании, как Атаев… Ведь им с Кириллом и разговаривать-то было не о чем. Они сидели молча, вынужденные смотреть, как на них работает человек в комбинезоне по имени дядя Юра.
Маша спросила, где туалет. Ничего более умного она придумать не могла, чтобы побыть немного в одиночестве и обдумать свое положение. То, что Атаев не собирается отправлять ее домой раньше вечера, было ясно. Да и на чем он ее может отвезти, если в гараже один мотоцикл.
И тут она вспомнила о велосипеде. Да, роскошный спортивный велосипед стоял в гараже позади мотоцикла как вещь, которой уже наигрались и бросили…
Кирилл хотел проводить Машу в дом, но она отказалась, сказав, что пойдет одна. Она вошла в дом и даже плотно закрыла за собой дверь, но, оказавшись в уже знакомом холле, быстро вытащила из кармана ключи с металлической бляшкой и побежала в комнату, окна которой выходили как раз на гараж. Маша, довольно быстро справилась с окном – открыла его. После чего мягко спрыгнула в траву и осторожно, стараясь не шуметь, вошла в гараж. Вывела оттуда велосипед и покатила его прямо к воротам, скрытым в гуще деревьев. Дотронувшись бляшкой до металлического отверстия в каменной стене, она поняла, что была права: створки, хорошо смазанные чьей-то заботливой рукой, разъехались, выпуская Машу, как птичку, на свободу.
Минута – и велосипед помчал ее к лесу, к той самой дороге между елей, которая непременно должна была вывести Машу на центральную асфальтированную трассу.
Она буквально летела, не ощущая ни своего тела и ничего вокруг, кроме податливых, послушных и волшебных педалей. И прислушивалась к доносящимся до нее звукам, ожидая услышать рев мотоциклетного мотора. Но навряд ли Кирилл догадается так быстро, что она сбежала. Тем более, что ее рюкзачок остался лежать там, в кресле. Ну, пошла девочка в туалет. Кто может знать, сколько времени ей понадобится…
Когда на пути встречались кочки и Маша взлетала над сиденьем велосипеда, не чувствуя боли от толчков, ей хотелось только одного – как можно скорее добраться до трассы.
И тут случилось то, что должно было случиться, когда ведешь велосипед в таком нервозном состоянии. Маша, не вписавшись в поворот, налетела на дерево… Колесо велосипеда встало поперек, а Маша, вылетев из седла, приземлилась на теплую, усыпанную гладкими, словно полированными еловыми колючками, землю. Солнце било ей в глаза, будто упрекая за все то, что натворила Маша, начиная с раннего утра…
Она с трудом встала и, ступив на правую ногу, вскрикнула от боли. Похоже, она вывихнула ее или растянула мышцы. Слезы застряли в горле, словно Маше туда засунули кусок колючей проволоки.
Дрожа всем телом от усталости – ведь она проехала на велосипеде несколько километров, не останавливаясь! – Маша, подволакивая больную ногу и таща за собой чудом уцелевший велосипед, вышла на лесную дорогу. Снова села на велосипед и, работая практически одной ногой, медленно поехала к голубеющему впереди шоссе. И вот тут-то до нее донесся шум. Он приближался. «Японская машина», – пронеслось в голове у Маши, и она, превозмогая боль, резко свернула с дороги в лес и рухнула вместе с велосипедом в кусты…