— Это Кровопуск, а это — Задира, — представила серебряная крыса, и две другие вежливо кивнули при звуках своего имени. — А меня зовут Умняшка.
Умняшка. Он помнил это имя. Это та крыса, которая говорила Мортосу, что он станет королем. Как там Живоглот о ней отозвался? «Она умеет воодушевлять»?
— Вы друзья Мортоса, — сказал Грегор.
— Ты встречался с ним? — живо отреагировала Умняшка.
— Да, встречался, когда…
Грегор вдруг замолчал.
Почему он разговаривает с этой крысой? Ведь ему известно, что Живоглот ей не доверяет.
Вопрос был вроде бы обычный, но ответив на него, Грегор бы тем самым дал ей знать, что Мортос здесь бывал.
— …когда Мортос был еще щенком, — закончил Грегор.
Умняшка улыбнулась:
— Ладно, Грегор, мы и так знаем, что Мортос здесь был. Его следы здесь повсюду. Не говоря уже о его крови.
Грегор испугался, что Живоглот решил убить Мортоса самостоятельно, без него.
— Он умер?!
— Возможно, он только и мечтает об этом. Я, например, на его месте мечтала бы, если бы мне пришлось постоянно иметь дело с Живоглотом, — сказала Умняшка, и остальные крысы рассмеялись. — Но нет. Мы просто нашли несколько капель его крови — у него есть дурацкая привычка грызть собственный хвост. А почему ты решил, что он умер?
— Потому что… вы сказали про кровь, — замялся Грегор.
Что-то в этой крысе настораживало его и не давало расслабиться.
— Ну разумеется. Итак, ты с ним встречаешься? — спросила Умняшка.
— Да нет, не особо, — возразил Грегор.
— Ну, если вдруг встретишь — прошу, передай ему, что друзья его ищут. Честно говоря, мы беспокоимся о нем. Мортос еще щенок, а Живоглот… как бы это мягче сказать… бывает иногда слишком резким, — сказала Умняшка. — Находиться рядом с ним — не самая приятная вещь на свете. Но ведь ты это знаешь после вашего совместного путешествия по джунглям, верно ведь? Тебе можно это не объяснять?
— Не стоит, — буркнул Грегор.
Крысы захихикали, и Грегор позволил себе улыбнуться. Конечно, было здорово, что кто-то еще в курсе, каким ужасным может быть Живоглот.
— Я как-то провела с Живоглотом четыре дня в одной пещере, спасаясь от армии муравьев. Но уже на третий день готова была бежать куда глаза глядят, только бы подальше от Живоглота. Я думала так: «Пускай на меня накинутся ужасные муравьи и начнут терзать меня своими жвалами. Вряд ли это будет более мучительно, чем сидеть здесь и слушать стихи, которые Живоглот мне посвятил».
И Умняшка начала читать стихи:
Грегор, не удержавшись, тоже засмеялся, присоединившись к смеху крыс.
— Не особо искусные вирши, но вполне в его духе, — продолжала Умняшка. — И я не знаю, что бесило меня больше: содержание этого шедевра или его форма.
Грегор почувствовал, что непроизвольно кивает. Умняшка совершенно правильно определила, как действует на окружающих Живоглот.
— Словно ты слишком ничтожен для того, чтобы для тебя стараться, — произнес Грегор.
— Вот именно! Да! — воскликнула Умняшка, и крысы принялись рассказывать, перебивая друг друга, истории про Живоглота.
Грегор опустил руку с мечом. Он и раньше порой задумывался о Живоглоте.
Хорошо ли он знает этого крыса? Возможно, тот просто помешан на жажде власти над другими крысами. И этот жестокий убийца ради трона готов принести в жертву и Мортоса, и Умняшку, и кого угодно.
А может, Живоглот просто чокнутый?
Эта мысль заставила Грегора вздрогнуть. Ведь если это действительно так и Живоглот на самом деле сумасшедший — почему Грегор должен делать то, что тот велит?
Тут Умняшка потянулась всем телом, демонстрируя завидную гибкость, и промурлыкала своим волшебным голосом:
— О Наземный, о Воин, как бы я хотела первой познакомиться с тобой —дотого, как ты познакомился с Живоглотом. Но поскольку я не успела сделать это раньше, думаю, сейчас — самое подходящее время.
Грегор был абсолютно не готов к нападению. Ему лишь чудом удалось увернуться и нырнуть вправо от передней лапы Задиры, так что чудовищный коготь крысы лишь царапнул камень там, где Грегор только что стоял.
— Никаких когтей, Задира! — скомандовала Умняшка любезным голосом. — И никакой крови. Он нужен нам целым, без царапин. Сломай ему шею.
Времени спрашивать, зачем они хотят убить его, у Грегора не было.
Может, потому, что он Воин? Да и потом — он был человеком, а для многих крыс одного этого вполне достаточно, чтобы считать его своим кровным врагом.
Грегор подскочил на месте, а Задира и Кровопуск набросились на него, пытаясь хвостом перебить ему шею. Он отступал к стене, сжимая в руке меч. Вдоль стены он начал двигаться к выходу. Хвосты крыс мельтешили у него перед глазами, меч не успевал за их движениями, а кроме того, Грегор не мог как следует размахнуться и ударить по этим хвостам — они непрерывно атаковали, не давая ему возможности опомниться.
Когда началась яростническая трансформация, Грегор облегченно вздохнул: теперь у него появились шансы на спасение.
Как водится, зрение его стало выборочным, концентрируясь на целях, а рука превратилась в одно целое с мечом. Он чувствовал, что крысы начали колебаться и терять уверенность, они даже, похоже, готовы были отступить.
Но тут кое-что произошло. Хвост Кровопуска сбил фонарик с руки Грегора — и пещера погрузилась во мрак.
Грегор тут же потерял ориентацию: где право, где лево, где верх, где низ… Он начал беспорядочно метаться по пещере, а вокруг была лишь темнота, в которой раздавался отвратительный торжествующий крысиный смех, столь отличавшийся от того, каким сопровождалось чтение стихов Умняшкой.
Яростничество буквально испарилось, будто его и не было. Колени Грегора ослабели, а сердце бешено заколотилось. Вот оно!
Вот и наступил момент, о котором предупреждал Живоглот. Остаться наедине с разъяренными крысами в пещере — без света.
Значит, Живоглот не преувеличивал опасность. Значит, он не просто так, не из упрямства и самодурства настаивал на уроках эхолокации.
И сейчас, в темноте, Грегор, лишенный возможности видеть, был беспомощен как ребенок.
Он махнул мечом прямо перед собой — но там была пустота. И тут же раздался свист рассекающего воздух хвоста, который ударил его сзади и отбросил к стене. Он упал на четвереньки и в панике пополз в темноту, а его меч звенел о камень.
— Живоглот! Жи-во-гло-о-от! — в отчаянии закричал Грегор.
Где же он? Где этот крыс?
Следующий удар хвоста последовал незамедлительно, Грегора подбросило в воздух и с силой швырнуло на камень животом.
«Все кончено, — подумал он. — Это конец».
Но подняв голову, Грегор вдруг увидел краем глаза проблеск света. Он напряг глаза и обнаружил, что это свет от масляной лампы, которую он оставил на полу круглой пещеры: значит, выход там!
Грегор рывком вскочил и со всех ног кинулся на свет — так быстро он еще никогда не бегал. Крысы замешкались от неожиданности, но потом он услышал, что они бросились за ним.
Да, у него была небольшая фора — но будет ли ее достаточно?!
Мерцающий впереди свет дал ему надежду — несмотря на то, что его преследовали крысы. Он кинул меч назад — и одна из крыс вскрикнула. Освободив руки, Грегор одним прыжком преодолел последние несколько метров. Схватив лампу, он резко развернулся.
Умняшка как раз вбегала в пещеру, когда Грегор кинул лампу ей под ноги. Масло вылилось на пол, и столб огня моментально поднялся в воздух, опалив крысе шерсть на морде.
Грегор не стал ждать продолжения событий — он помчался по ступенькам вверх.
Вбежав в каменную дверь, которая закрывала вход в подземелье, он постарался как у него сильно дрожали, поэтому он едва справился с задвижками. И когда наконец последняя задвижка встала на место, ноги его подогнулись, и он сполз на пол, прислонившись спиной к двери.
Из-за двери не доносилось ни звука.
Значит, крысы за ним не побежали.
Постепенно он начал приходить в себя. Страх уходил, на смену ему пришел жгучий стыд. Он вспоминал, как ползал, жалкий и беспомощный, по каменному полу. Звал Живоглота. Готов был сдаться.
Воин! Во всей своей ослепительной красе и славе.
Грегор не мог поверить, что Умняшке так легко удалось заставить его сомневаться в Живоглоте. Да, он часто спорил с ним. Но ведь Живоглот несколько раз спасал ему жизнь! А эту Умняшку он и знал-то всего несколько минут. Живоглот не зря говорил о ее даре убеждения. И если она с такой легкостью манипулировала сознанием Грегора — то что же она может натворить с Мортосом?!