Им повезло: была новая луна, и черная южная ночь скрывала любое движение.
До склада промахать предстояло приличное расстояние. На полпути у Ринка завибрировал телефон, он поднял руку, предупреждая Дуба, перешел на более медленный темп, достал телефон, прикрывая ладонью свечение.
Ему сообщили: Латыш и Кореец ушли из-под наблюдения профессионально, в один момент, как растворились.
Он убрал телефон, жест рукой — взят прежний темп.
Им надо было выйти к старой, много лет неиспользуемой грунтовой дороге, которая вела к складу. Когда они до нее добрались, Дуб присел, разглядывая колею, Ринк стоял, прикрывая его, просматривая весь периметр.
«Одна машина. Совсем недавно. Грузовик. В сторону склада», — жестом показал Дуб.
Опля!
Вот тебе и прогулка!
«Вперед», — так же жестом ответил Ринк.
Склад находился в очень удобном для военного времени месте.
Высокие скалы как бы расступались, пропуская дорогу до самого моря. Параллельно дороге, справа в скале, вход в пещеру, где и был оборудован склад. Вход невиден как с моря, так и с берега, обнаружить его можно было только со стороны противоположной, левой скалы.
Береговая полоса на несколько километров совершенно непригодна для купания — острые выступающие скалы, сильный прибой и большая глубина.
Найти эту заброшенную дорогу тоже было непросто: она пряталась за холмами, и съезд на нее с используемой дороги совершенно исчез.
Понятно, почему его не посещали с тех еще времен.
Дорога спускалась под гору между двумя скалами, на площадку у входа в склад и дальше круто уходила вниз к небольшому заливчику, искусственно расширенному и углубленному, с расчетом, видимо, на швартовку катеров для удобства погрузки.
Сейчас на площадке стояла грузовая «газель» с потушенными огнями.
Ринк занял позицию возле скалы, слева, с которой было видно все, что происходило у склада, и рассматривал в бинокль ночного видения — Дуб прикрывал его сзади, следя за подходами.
Из «газели» вытащили сколоченный из досок стол и перенесли в склад.
Людей было двое, Ринк узнал Корейца и Латыша.
«Ну вот они и нашлись. А это вам зачем, мальчики?»
Они достали еще один стол и отнесли в склад. Из склада вышел Кореец, сел за руль и, не включая фар, на малом ходу стал разворачивать машину.
Латыш в это время закрывал склад, пристроил какое-то охранное приспособление, подошел к машине и достал метлу из кузова. Машина стала медленно взбираться в гору, Латыш замел следы на площадке и, пятясь в гору, заметал следы машины с дороги.
Дуб с Ринком слились со скалой. «Газель» проехала мимо них, набирая ход. Они заняли прежнюю позицию.
Выждав довольно продолжительное время, Ринк подал сигнал: «Пошли».
Все так же — Ринк впереди, Дуб спиной к нему, они спустились к складу.
Внимательно осмотрев замки и двери, Ринк нашел только одно, самое примитивное охранное приспособление. Быстро справившись с ним и с замком, совершенно бесшумно он вошел внутрь, остановился, анализируя обстановку, не только слухом, а всеми чувствами.
Нет, никого не было. Включил фонарик и приступил к детальному осмотру — сначала стены, потолок, пол. Постепенно продвигаясь вперед, он дошел до следующей широко распахнутой двери, за ней находилось большое помещение, заставленное ящиками с гранатометами. К двери была проведена сигнализация, старая, еще с военных времен, отключенная сейчас.
Ринк вошел; справа стояли четыре стола, те самые, которые выгружали «клиенты».
«Вот на кой они вам?» — подумал Ринк.
Он открыл и заглянул в некоторые ящики. Гранатометы в разобранном виде, даже с заводскими пломбами. «Готовы к употреблению!» Он сосчитал ящики.
Осмотрев еще раз все вокруг, Ринк вышел из склада.
«Все тихо», — показал Дуб.
Ринк закрыл замки, приспособил на место «охранку», отдал жестом приказ: «Пошли».
Им надо было сделать еще одно, довольно рискованное дело.
Ринк хотел осмотреться с той же точки на скале, с которой осматривал местность Хаким. Что-то же ему надо было там.
Стоять ночью на краю скалы — это как столб на плацу, но днем нельзя, мало ли кто может увидеть!
Антон смотрел в бинокль очень внимательно, опять мелькнул какой-то намек на мысль, и он опять ее не уловил.
«Что-то здесь! Что?!»
Ринк услышал отдаленный шум, и Дуб сразу подал сигнал: «Внимание!»
Они залегли на землю, прислушиваясь и осматриваясь. Вдалеке стал виден мелькающий свет фар. До дороги было далеко, но машина ехала по целине, приближаясь к Михаилу с Ринком. Машина, старая «Волга», ехала зигзагами, разбивая ночную тишину громкой музыкой, орущей из приемника. Ринк подал знак: «Я — водителя, ты — пассажира».
Они темными тенями мелькнули навстречу машине.
В машине было двое, парень и девушка. Она то хваталась за руль, что-то ему кричала, то пыталась открыть дверцу со своей стороны. Было понятно, что девушка в панике.
Машина на приличной скорости, хоть и виляя, но неслась к обрыву!
Ринк поднял руку и показал: «Раз, два, три — пошли!»
Они побежали к машине, каждый со своей стороны, почти одновременно, рукой, плечом и частью корпуса, влетели в открытые окна. Ринк выдернул ключ из замка зажигания, машина встала. При таком резком торможении пассажир и водитель должны были сильно удариться о руль и лобовое стекло, но Ринк и Дуб их придержали.
Парень, как и предполагалось, пьяный в зюзю, сразу полез разбираться:
— Что за дела? — и трехэтажный мат.
У Ринка имелись свои счеты с пьяными водителями, поэтому он выволок хлопца ретивого из машины и вырубил одним коротким ударом.
Девушка плакала, все еще не придя в себя. Дуб помог ей выйти и утешал:
— Ну все, все живы, все нормально!
— А вы кто? — сквозь слезы спросила она.
— Служба спасения, — ответил Ринк и спросил: — Это муж или друг?
— Нет, что вы! Сосед. Я с работы шла, он остановился, говорит: «Давай подвезу». Я, только когда села, поняла, что он пьяный, а он как поехал! «Давай покатаемся!» — кричит, и не остановить, — продолжая плакать и всхлипывать, говорила девчушка.
— Сосед, значит, а машина его?
— Нет, его отца.
Она огляделась и поняла, что до обрыва осталось всего метров двадцать. У нее расширились глаза от испуга, и, глубоко вздохнув, девушка собралась заплакать с новой силой.
Мишке надоело.
— Так, все! — громким, суровым голосом сказал он. — Быстро в машину! Сейчас домой отвезем!
Девчонка икнула, перестала плакать и метнулась на заднее сиденье.
— Везет нам с тобой, командир! Кросс на сегодня закончен, с комфортом доберемся! — радовался Дуб.
Парня они оставили там, где и лежал, — придет в себя, может, поумнеет, да и протрезвеет, пока домой доберется.
Они забрали сумку из камней и довезли девушку до дому.
Она показала, где обычно стоит машина, Мишка припарковался, отдал ей ключи, чтобы она бросила их в почтовый ящик, и посоветовал:
— Вы не говорите никому, что катались так сегодня. Родители расстроятся, а остальные не поверят, что вас спасали. А «герою» вашему скажите, что с ним не катались и знать ничего не знаете — померещилось ему спьяну.
— Да, конечно, я и не собиралась. Спасибо вам большое! У вас, наверное, учения?
— Да, учения, — ответил Михаил. — Так что молчок!
Они мчались по пустой трассе. Было совсем рано, только светало. Тихо играла приятная музыка из включенного приемника.
Антон усмехнулся и сказал:
— Ты можешь себе представить, Михаил, всего неделю назад мы уезжали из офиса черт знает во сколько. Не спеша ехали домой, придумывая, чем бы занять вечер, может, лишний раз в зал сходить. А сейчас оба едем к своим женщинам и очень торопимся.
— Это точно! — заулыбался Михаил.
Он задумался, посмотрел в окно и вдруг повернулся к Антону и сказал:
— У наших ровесников дети уже школу заканчивают, в институт ходят, а некоторые уже дедушки. А мы с тобой, Ринк, то воевали, то бизнес поднимали. Ну, хорошо служили, ну, подняли бизнес, а дальше-то что и для кого? Я давно понял: пока кучу дерьма не пройдешь, ничего стоящего не получишь. А уж то, что мы прошли, — этим можно населенный пункт завалить! Черт его знает, может, мы уже что-то заслужили, Ринк, свое, самое лучшее! Не осточертевшую семейную жизнь с чужим человеком, вынужденным сексом раз в неделю, скандалами, недовольством, загулами на сторону, нудятиной бытовой. — Мишка замолчал и опять посмотрел в окно, на пролетающие мимо сосны, и туда, в рассвет, встающему над морем солнцу за окном машины и самому себе сказал: — Наверное, это правильно, что женщину свою я только сейчас встретил. Возраст, что ли, но все по-другому, не так, как в молодости, сильнее, глубже, по-настоящему. Черт! Не знаю. — Он повернулся к Антону: — Только у меня за всю мою хреновую жизнь такого не было! Чтобы вот так! С такой силой…
— Ты прав, Мишка! — тихо согласился Антон, такие откровения громко не произносят. — Помнишь, как мы больше суток изображали собой рельеф местности с ребятами, когда «чехи» рядом лагерем стали?
Михаил кивнул — еще бы!
— Я тогда лежал и думал: «Для чего-то ведь это все надо?» Да так и не понял тогда, а сейчас думаю, вот для этого: чтобы пройти и выхлебать отмеренное тебе жизнью дерьмо. Чтобы, зная, что почем в этой жизни, не размениваться! Ты ведь сам знаешь, когда уволился в запас, так хотелось спокойной семейной жизни, до одури, и варианты были и у тебя, и у меня, и женщины хорошие нам встречались. Но именно потому, что прошел столько, твердо знал — нет, лучше никак, чем просто из-за того, что время пришло, или страсти захлестнули, или женщина достойная подвернулась!