В кои-то веки я порадовалась, что на мне надири, скрывающее зависть и боль. Я тоже хотела подобных отношений для себя. Нет, не с Асиандром, а с тем, кто будет любить меня такую как есть, со всеми достоинствами и недостатками. Асиандр и Ринис - мои друзья, если их можно отнести к таковым при моем положении. Но им я доверяла. Пока они ели друг друга глазами, я отвернулась, пряча глаза-предатели, которые выдадут меня, как только в них кто-нибудь заглянет. Чтобы отвлечься, занялась работой. Но через несколько минут за спиной раздался голос Асиандра:
- Принцесса, вас зовет к себе отец, причем немедленно.
Я недовольно поджала губы и закончила рисовать на огромном пироге к ужину замысловатые рисунки, специально приготовленным для этого желе. Отойдя в сторонку, придирчиво осмотрела свое новое творение и удовлетворенно выдохнула, отдавая приказ поварятам с интересом наблюдающим за мной:
- Все, час постоит, потом накрывайте на стол в малой гостиной.
Челядь повиновалась беспрекословно, и это была та малость, которая меня неизменно радовала. Здесь, на кухне, я считаюсь королевой и богиней в одном лице. Меня любят, боготворят и восхищаются, потому что готовлю я как никто другой - восхитительно, просто бесподобно и неважно из чего. Природа, отобрав у меня одно, взамен подарила другое.
Этот мой талант неизменно подчеркивался мамой, когда в разговорах с гостями ей приходилось описывать мои достоинства. Отец предпочитает есть приготовленное мной лично и гневается на "безруких поваров", когда ужин полностью ложится на них. Ронар и Вацлав - средние братья уверяют, что любят меня и так, однако есть тоже предпочитают мои кулинарные шедевры, как они сами говорят, и я неизменно и с огромным удовольствием баловала их. Лишь Лисиана презрительно фыркала, чтобы я ни сделала, и при малейшей возможности подчеркивала мои недостатки, унижая и не давая забыть о своем позоре.
Вымыв руки, быстро одернула длинное облегающее платье и, проверив надири, скользнула в светлое нутро пневмолифта, бесшумно двинувшегося на верхние этажи резиденции. Отец уже ждал меня, а с ним и вся группа "совершенно секретно". Только мама как всегда отсутствует, она не любит интриги и политику, предпочитая заниматься исключительно коммерческой стороной предприятий, принадлежащих нашей семье лично. А мне вот приходилось поспевать везде, чтобы не заслужить очередной выговор или презрительное замечание об очередном промахе или недостатке.
Недоуменно подняв брови, посмотрела на братьев, сестру с отцом и, почувствовав напряжение, сгустившееся вокруг, испугалась и дрожащим голосом спросила:
- Что-то случилось? Почему меня позвали? Операция отменяется?
- О небо, я вам об этом и говорила. Она еще ничего не знает, а уже трясется вся как желе. Убожество! - голос сестры сочился ядом.
- Замолчи Лисиана! Я слишком потворствовал твоим желаниям и капризам, но ты исчерпала мое терпение. Моя младшая дочь красивее тебя, умнее и добрее. Ты завидуешь ей, а прикрываешься ее слабостью. Среди жителей Карияра наберется немало таких как она, ты же не даешь ей спокойно жить, тыкая ущербностью.
Я даже замерла, услышав гневную отповедь отца, высказанную Лисиане впервые. Ведь моя сестра для всего Карияра - объект подражания, обожествления и поклонения. Символ женщины. Самая красивая, самая умная, смелая и желанная. А я... Я всего-навсего младшая принцесса древнего рода и возможная наследница трона. Может кто-то и полагает, что такого статуса вполне достаточно, но этим фактом заинтересовались лишь трое родовитых мужчин, да и то из Хартора - имперской столицы. На Карияре заинтересованных не нашлось, потому что о моей ущербности знали все, а вот как я выгляжу, никто не видел. И брать в жены призрака в мешке решился бы только самый отчаянный или ненормальный.
Слава звездам, в выборе мужа никто не мог повлиять на меня, да и на любого кариярца, ведь это тоже железный закон, проверенный временем. Пара, нашедшая друг в друге своих половинок, сильна еще больше и крепка как камень, обточенный временем. За такую семью любой из супругов будет стоять насмерть. А я... Я слаба, труслива и... никому такая не нужна, кроме родных. Тем удивительнее слышать подобные слова от отца в сторону его гордости - Лисианы, которая в свои тридцать два года уже успела побывать замужем и стать благородной вдовой героя, защитника кариярских границ и известного исследователя, погибшего три года назад в столкновении с космическими пиратами.
- Ты не прав, отец, завидовать тут нечему, да и некому. Но я прошу прощения, что трачу столь необходимое нам время на пустые разговоры.
Она склонила голову, а сама искоса бросила на меня злой взгляд голубых глаз, так похожих на мои. За все свои двадцать шесть лет, так и не смогла понять, за что она меня ненавидит, ведь ей досталось так много любви наших родителей, гордых своим чадом, ей и братьям-двойняшкам Ронару и Вацлаву, которые старше меня на четыре года. Мне же достались лишь крохи, за которые все время приходилось бороться и зарабатывать. Раньше я часто и подолгу просиживала на коленях отца, прячась в его объятьях от своих страхов и невзгод, но когда исполнилось шесть лет, и на мне активировали надири, как и на любой девочке-кариярке, его отношение ко мне изменилось. Колени стали непозволительной роскошью, а объятия - проявлением слабости, редким жестом признания, за который я могла бы отдать очень многое и ждала с замиранием сердца.
Печальные мысли прервал теплый голос Ронара, обращенный ко мне:
- Лель, тебе придется лететь в систему Никей. Вместе с Лиси!
Я обернулась к брату, бросила взгляд на отца, да, мне страшно лететь на Тарт, но еще страшнее - не лететь, а изо дня в день трястись от страха перед будущим.
- Да, я поняла, Ронар... отец... - с трудом подбирала слова и неожиданно для себя заметила сочувствие в глазах Лиси.
Наверное, именно это неожиданное сочувствие в ее глазах меня добило. Я тяжело опустилась в кресло позади себя, а потом хриплым от страха шепотом спросила:
- Так, это больше недели пути только туда... Пираты, имперцы, доргары...
Ответ на все вопросы уже крутился в голове, но хотелось услышать его от них. Отец как всегда ответил резко и без намека на мягкость:
- Всю основную работу по обработке Соя будет вести Лисиана. Ты нужна в качестве ширмы. Если все выгорит как надо, никто не поверит и даже не подумает на тебя. Ты станешь курьером, Лельвил, больше от тебя ничего не требуется. И не переживай, Лель, вы полетите на "Крусоне", он небольшой, но охрану и сопровождение мы вам выделим самые лучшие. Но запомни, дочь, никто не должен узнать о цели вашего путешествия. Даже ваша команда. Ваш груз - это наша свобода, но он настолько важен и... За него убьют любого, даже свои, девочка моя. Я буду молить звезды, чтобы они вернули моих девочек целыми и невредимыми.
Меня хватило лишь на то, чтобы кивать головой, в конце концов, сама же предложила этот вариант. По лицам родственников поняла, что другого пути нет. Наверняка у меня все испытываемые сейчас чувства: страх, неуверенность и еще много чего отразились на лице, не скрытом надири, потому что отец встал и, настойчиво посмотрев на меня, твердо произнес:
- Честь Рандованс дороже жизни и старше самой смерти.
Я закрыла глаза, а потом заставила себя встать и глухо произнести девиз нашего рода, известный многие тысячелетия.
Страх накатывал волнами, а внутри все сжималось от напряжения. Папа подошел и погладил по голове, потом заглянул в глаза, склонившись надо мной, и тихо произнес:
- Девочка моя, весь расчет, что на тебя никто не подумает. Ты летишь по приглашению своей знакомой на открытие ресторана. В сопровождении сестры, разумеется. Кроме того, всем известно, что семья ведет переговоры о твоем будущем браке. - Мой тоскливый взгляд и отец, поймав его, успокаивающе поясняет: - Только в качестве дезинформации, но мы намекнем о возможном событии, тем более на Тарт летает множество богатых туристов, желающих развлечься и сделать покупки. Поэтому если узнают, что ты на небольшом пассажирском корабле с Лиси перед столь торжественным событием летишь отвлечься и потратить денег на наряды, никому из имперских советников не придет в голову, что это опасное мероприятие - отчаянная попытка спасти наше незавидное положение. Я знаю, как тебе больно признавать это, но все знают о твоей... хм-м-м, особенности, и это должно сыграть нам на руку.
Я в отчаянии положила ладонь папе на грудь, чувствуя, как она при этом напряглась, и прошептала, собираясь попросить:
- Я...
- Нет, Лельвил! Никаких отсрочек, вас будут охранять самые лучшие наши телохранители. - Бросив на меня последний взгляд, уже чуть мягче добавил: - Я пошлю с тобой Асиандра, слышал у вас хорошие дружеские отношения.