Шаман торжественно кивнул и спросил:
— Как мне найти Ричарда Паркера?
Рианнон справилась с этим. Она коротко и понятно объяснила, как добраться до маленького ранчо Ричарда Паркера, расположенного недалеко от Броукн-Эрроу. К счастью, старик почти не задавал вопросов и, кажется, понял все, что шептала женщина, с трудом переводящая дыхание.
— Я сделаю это для тебя и помолюсь за твою душу. Пусть она из другого мира наблюдает за дочкой и удерживает ее от опрометчивых шагов.
— Мое дитя, благословленное Эпоной, Морриган Маккаллан — прошептала Рианнон и поняла, что больше не в силах бороться с оцепенением.
Все еще прижимая дочь к груди, она откинула голову назад, на шишковатый корень.
Светлячки весело кружили вокруг них в такт древних барабанов, под звук которых Рианнон, жрица Эпоны, умерла.
3
Партолона
— Ладно, слушайте, что я скажу! Легкое дело схватками не назвали бы. — Я поморщилась и попыталась улечься поудобнее на огромном пуховом матрасе, прозванном мною зефириной.
Усталость оказалась невероятной. Тело так ныло во всевозможных местах, что в конце концов мне пришлось сдаться и довольствоваться очередным глотком пряного вина, поднесенного к губам услужливой нимфеткой.
— Иначе роды считались бы чем-то вроде дружеских посиделок, — продолжила я. — Женщины тогда говорили бы: «Ой! Кажется, мне пора на вечеринку, ребенок скоро появится. Ура!» Но не тут-то было. Никто так не выражается.
Аланна и ее муж Каролан, который только что принял мою дочь, оглянулись на меня и расхохотались. Их смех подхватили хорошенькие служанки, которые прибирали в комнате, суетились вокруг меня и всячески старались угодить. Должна признаться, мне нравилось, что они меня так опекали.
— Не понимаю, что тут смешного. Через пару месяцев ты сама поймешь, о чем я тут толкую, — напомнила я Аланне.
— Я рассчитываю, что вы будете держать меня за руку и не отойдете ни на секунду во время этого события, — с явной радостью произнесла моя подруга и чмокнула мужа в щеку.
— Согласна. Предвкушаю участие в очередных родах, но только в качестве держательницы руки.
— Мне казалось, женщины быстро забывают о родовых муках.
Я взглянула на мужа, кентавра Клан-Финтана. Сила и выносливость этого верховного шамана не шли ни в какое сравнение с людскими, но в данный момент он почему-то показался мне потрепанным и усталым, словно сражался в какой-то адской битве, а не стоял под боком рожавшей жены. Между прочим, это продолжалось целый день.
— А ты скоро такое забудешь? — поинтересовалась я с видом знатока.
— Вряд ли, — без шуток признался муж и, наверное, в тысячный раз за минувший день наклонился, смахнул у меня с лица мокрую прядь и нежно поцеловал в лоб.
— Я тоже. Думаю, все эти утверждения насчет того, что женщины якобы забывают боль при родах, — одна большая ложь, придуманная ошалевшими мужьями.
По комнате разнесся басовитый смех Каролана.
— Вынужден согласиться с вашей теорией, Рия, — сказал он.
— Превосходно. — Я нахмурилась, глядя в его спину. — Мой доктор даже не подумал упомянуть об этом до того, как у меня начались роды?
— Совершенно верно, миледи. — Я уловила в его голосе скрытое веселье. — Толк от этого был бы невелик. Если и стоило об этом упоминать, то до того, как вы легли в постель с кентавром.
Я фыркнула, нарочно подражая мужу, и Каролан снова рассмеялся.
— Рия, но разве это не стоило того? — Аланна наконец закончила пеленать мою новорожденную дочь и с улыбкой Санта-Клауса передала мне малышку.
Я осторожно взяла дочурку у своей лучшей подруги, которую считала вариантом Пятницы, верной помощницей и знатоком всего, чего сама не знала о Партолоне.
— Да, — выдохнула я, переполненная незнакомым чувством любви и нежности к маленькому существу. — Это стоило каждой секунды.
Клан-Финтан с ловкостью, присущей всем кентаврам, опустился на колени у нашего матраса.
— Нет ничего такого, чего бы она ни стоила, — благоговейно произнес он и дотронулся до кудрявого темно-рыжего пушка на ее чудной головке. — Как мы назовем дочь, любовь моя?
Я не сомневалась ни секунды. У меня было время подумать. Все последние месяцы только одно имя крутилось в голове. Я поинтересовалась насчет него у Аланны, когда впервые услышала его эхо. Она разъяснила, что оно означает, и я сразу поняла — так будут звать мою дочь.
— Мирна. Ее зовут Мирна.
Клан-Финтан улыбнулся и обнял нас обеих сильными руками.
— Мирна!.. На древнем языке это значит «любимица». Так оно и должно быть, ибо она действительно наша любимица. — Затем он нагнулся пониже и прошептал то, что предназначалось только для моих ушей: — Я люблю тебя, Шаннон Паркер. Спасибо, что подарила мне дочь.
Я прижалась к нему и поцеловала в выступающую скулу, не выпуская из рук спящей дочурки. Он редко называл меня моим настоящим именем и никогда этого не делал, если нас могли услышать люди. Только трое знали, что я не Рианнон, дочь Маккаллана: Клан-Финтан, Аланна и Каролан. Остальные жители Партолоны понятия не имели, что почти год назад меня не совсем случайно поменяли на настоящую Рианнон, с которой мы были похожи, как близнецы. На том наше сходство и заканчивалось. Рианнон была эгоистичной и полной ненависти стервой, бросившей на произвол судьбы свой мир. Мне же нравилось думать, что я самолюбива лишь слегка, а стервой становлюсь только в исключительных случаях, когда того требуют обстоятельства. Я знала, что никогда не покину Партолону, ее людей и Богиню, которых успела полюбить. Я боролась за то, чтобы здесь остаться, и была намерена жить в этой стране и впредь.
У меня не было никаких сомнений в том, что мое место в Партолоне. Эпона ясно дала мне понять, что именно я теперь ее Избранная. Обмен с Рианнон произошел не случайно и не по ошибке. Богиня выбрала меня, поэтому этот мир стал моим.
— С днем рождения, мамино солнышко. — Невероятно счастливая, я потерлась носом о мягкую макушку своей доченьки.
На плечо мне легла теплая, сильная рука Клан-Финтана и слегка сжала его.
Я не видела этого, но понимала, что он улыбался, когда сказал:
— Поздравляю с днем рождения обеих моих девочек. Я удивленно заморгала, потом расхохоталась и вспомнила:
— А ведь верно! Сегодня тридцатое апреля. Мой день рождения. Совсем забыла.
— У тебя была на то причина, — заметил Клан-Финтан.
— Это точно. — Я улыбалась потрясающему кентавру, которого полюбила всей душой. — Думаю, нам следует поблагодарить Эпону за нашу чудесную дочку, появившуюся на свет в день рождения ее матери.
— Я буду вечно благодарен Эпоне за тебя и Мирну. — Он нежно меня поцеловал, набрал в легкие побольше воздуха и тем самым зычным голосом, которым произносил древние шаманские заклинания, чтобы обрести облик человека и заняться со мной любовью, прокричал: — Да здравствует Эпона!
Этот возглас охотно подхватили все служанки вместе с Аланной.
Внезапно легкие портьеры, достающие до пола и закрывавшие окна в моей спальне, начали вздыматься, как паруса. Ароматный ветерок ворвался в помещение, неся с собою сотни розовых лепестков. Служанки радостно заохали и начали кружиться вместе с ними. Потом комнату наполнил тот самый голос, которого я давно ждала. Заговорила Эпона, моя Богиня:
«Моя Избранная дала жизнь своей любимице. Я с огромной радостью приветствую в Партолоне Мирну, дочь моей верховной жрицы. Давайте все вместе встретим ее радостью, смехом, волшебством и благословением ее Богини!»
Раздались хлопки и шипение, напомнив мне бенгальские огни в День независимости. Лепестки роз свернулись в маленькие блестящие шарики, а те, в свою очередь, превратились в сотни бабочек. Через несколько секунд снова прозвучали хлопки. Бабочки стали разноцветными колибри, которые взмывали вверх, пикировали вниз, кружили вокруг моих смеющихся, танцующих служанок.
У меня на глаза навернулись слезы радости и облегчения. Дочка родилась благополучно. Моя Богиня присутствовала при ее появлении на свет. Я расслабилась в теплых объятиях мужа, наслаждалась полным покоем, счастьем и не сводила глаз с маленького чуда, нашей доченьки Мирны…
— Это настоящее колдовство, — прошептала я.
«Материнская любовь — вот священное волшебство, — прозвучал у меня в голове знакомый голос Эпоны. На будущее запомни, Возлюбленная, что материнская любовь обладает особой силой. Она исцеляет и спасает».
Я внезапно похолодела. Что имела в виду Эпона? Неужели Мирне грозит беда?
«Успокойся, Возлюбленная. Твое дитя в безопасности».
Я почувствовала такое облегчение, что по телу даже пробежал трепет, но тут же превратился в содрогание. На меня накатило еще одно ощущение.
— Рия, с тобой все в порядке? — встревожился Клан-Финтан, мгновенно ощутив во мне перемену.