— У нас их просто больше. Но у всех есть понемногу. Если бы все могли влиять на них, понимаешь? Все могло бы стать лучше. А сейчас все не очень хорошо.
— Ты имеешь в виду... для мира?
Он кивнул.
— Люди не заботятся друг о друге. Но, знаешь, когда я произвожу обмен энергией, я чувствую их боль. И если бы все могли это почувствовать, все было бы по-другому. Не было бы убийств, пыток и прочего, потому что никто бы не хотел причинять боль кому-либо еще.
Сердце Кейтлин стало биться быстрее. Когда он «направлял энергию» на нее, означало ли это, что он чувствовал близость с ней?
Но все, что она сказала, было очень мягкое:
— Но не все же могут быть целителями.
— У каждого есть какой-то дар. Каждый может каким-то образом помочь. Когда я закончу колледж, я бы хотел заняться чем-то вроде того, что делает Джойс. Только я бы попытался вовлечь всех в это дело. Всех и повсюду.
Кейтлин была поражена возникшим образом.
— Ты хочешь спасти мир?
— Конечно, я внесу свою лепту, — Роб сказал это так, будто они говорили о чем-то вроде утилизации отходов.
«О, Боже мой, я ему верю!» — подумала Кейт.
Что-то было в этом мальчике с золотыми глазами мечтателя и тихим голосом, что вызывало ее уважение.
«Такие люди, как он, — подумала Кейт, — появляются только раз за очень долгий период. Такой, как он, может все изменить».
Вот, что пришло ей в голову. И то, что она чувствовала... было... хорошо...
«В любом случае, не имеет смысла и дальше это отрицать», — думала Кейт, пока они несли бутерброды наверх.
В течение всего дня, который они провели, передвигая мебель, споря и расставляя вещи, Кейтлин держала свое новое открытие при себе. Это было и болью, и радостью одновременно, так же, как было и больно, и радостно смотреть на Роба и быть в его компании.
Кейтлин никогда бы не поверила, что она может влюбиться в первый день знакомства.
Но ничего не поделаешь. С каждой минутой, которую она проводила рядом с Робом, чувство становилось сильнее. У нее возникла проблема с концентрацией на чем-либо, когда Роб был в комнате. Ее сердце начинало биться быстрее, когда он смотрел на нее. Его голос заставлял ее трепетать. А когда он произносил ее имя...
К ужину она стала совсем ненормальной.
Удивительно, что когда она призналась себе в этом, ей захотелось об этом поговорить. Объяснить кому-нибудь, как это. Поделиться этим.
«С Анной», — подумала она.
Когда Анна пошла в их комнату, чтобы привести себя в порядок перед ужином, Кейтлин последовала за ней. Она закрыла дверь, заглянула в ванную и включила воду.
Анна сидела на кровати и расчесывала длинные темные волосы.
— И зачем это? — удивленно спросила она.
— Для уединенности, — решительно ответила Кейт. Она села на свою кровать, хотя она едва ли могла сидеть спокойно. — Анна, могу я с тобой поговорить?
— Разумеется, можешь.
Разумеется, она может, внезапно поняла Кейтлин.
— Так странно, дома у меня не было подруги, с которой я на самом деле могла бы поговорить. Но сейчас я знаю, что могу поговорить с тобой. И я понятия не имею, с чего начать, — горячо добавила она, осознав это.
Анна улыбнулась, и Кейтлин почувствовала себя более спокойно, менее возбужденной.
— Это же некоим образом не связано с Робом?
— О Боже, — вымолвила Кейт, напрягаясь. — Это настолько заметно? Думаешь, он знает?
— Нет… Не забывай, я девушка. Я замечаю то, чего не видят парни.
— Да, ну, вот в этом-то и проблема, не так ли? — пробормотала Кейтлин, откидываясь на кровать. Она внезапно почувствовала себя расстроенной. — У меня ощущение, что он никогда не заметит.
— Я слышала, что Джойс рассказала о нем.
Кейтлин была очень рада, что ей не придется повторять историю как сплетню.
— Тогда ты знаешь, что это практически безнадежно.
— Это не безнадежно, просто ты должна сделать так, чтобы он заметил тебя, вот и все. Ты ему нравишься, он просто не осознает того, что ты девушка.
— Ты думаешь, я ему нравлюсь?
— Естественно, ты красивая, и для любого нормального парня не составило бы труда понять, что ты женского пола. Но с Робом тебе придется приложить дополнительные усилия.
— Например, снять рубашку?
— Я имела в виду что-нибудь менее экстремальное.
— Я тут размышляла, — сказала Кейтлин. — Весь день я думала о путях... ну, о том, как можно заманить его в романтические ситуации. Но я не знаю, правильно ли это. Разве это не обман по отношению к нему?
Анна улыбнулась.
«Очень мудрой улыбкой», — подумала Кейт.
— Видишь ту маску? — спросила она, кивнув на одну из стен. — Это Скаук, Ворон. Он был духом покровителем моего прадеда, и, когда миссионеры пришли и дали моей семье имя «Белые», он был тем, кто добавил слово «Ворон», чтобы мы всегда помнили, кто мы такие. Друзья Ворона-Ловкача
.
Кейтлин изумленно уставилась на маску с длинным тупым клювом.
— Ворон всегда поступал так, как было удобно ему, но, в итоге, оказывалось, что это хорошо для всех. Как в тот раз, когда он украл солнце.
Кейтлин широко улыбнулась, предчувствуя историю.
— Сделал что?
— Украл солнце, — серьезно ответила Анна, и только ее глаза улыбались. — У Серого Орла было солнце, но он настолько ненавидел людей, что прятал его у себя в доме, и все остальные жили в темноте. Ворон хотел солнце для себя, но он знал, что Серый Орел никогда не впустит его вовнутрь. Он превратился в белоснежную птицу и обманом заставил дочку Серого Орла впустить его внутрь.
— Ого, — сказала Кейтлин. Глаза Анны продолжали улыбаться.
— Как только Ворон попал в дом, он схватил солнце и вылетел, но Серый Орел полетел за ним. Ворон так напугался, что выпустил солнце... и оно упало на небо, откуда и освещает мир для всех.
— Как здорово, — сказала довольная Кейтлин.
— О Вороне много историй. Но смысл в том, что иногда немного обмана совсем не плохо. — Анна стрельнула в сторону Кейт своим темными глазами. — И особенно, когда дело касается мальчиков, я полагаю.
Кейтлин встала, ощущая внутреннее волнение.
— Тогда я сделаю это! Если я, конечно, смогу придумать что-то хорошее.
— Ты можешь начать с того, что чуть-чуть умоешься, — сказала Анна, смеясь. — Сейчас он заметит тебя только из-за грязи на носу.
Кейтлин не только умылась, но и переоделась, забрав сзади волосы золотой заколкой, но она не заметила, чтобы за ужином в отношении Роба к ней что-то изменилось. Ужин был необычным главным образом из-за того, что появился Габриэль.
— Он ест, — прошептала Кейтлин Анне, прикрываясь тарелкой с неочищенным рисом, которую она передавала. — Я уж начала сомневаться.
После ужина Габриэль снова исчез. Льюис и Роб отправились в общую комнату, которую они теперь называли кабинетом, хотя Кейтлин сомневалась, что есть хоть малейший шанс, что там кто-то будет учиться. Не с Ю-ту
на плеере, конкурирующими по громкости с ужастиком по телевизору. Казалось, что Анну это не беспокоит, она свернулась в алькове и читала книгу, но Кейтлин хотела уйти.
Ей нужно было побыть наедине с собой из-за Роба и из-за завтрашней школы, ее новой школы, ее нового шанса. Все ее чувства перемешались, паря вокруг в смятении, наталкиваясь друг на друга и быстро отскакивая.
Но самое главное, ей было необходимо порисовать.
Не экстрасенсорный вид рисования, а обычное, которое всегда помогало упорядочить мысли. На самом деле, она не рисовала уже два дня.
Это напомнило ей о чем-то. Рисунке, который получился у нее в лаборатории и который она оставила там, за ширмой. Нужно будет забрать его, она, определенно, не хотела, чтобы кто-нибудь увидел его.
— Я скоро вернусь, — сказала она остальным в кабинете и остановилась, чтобы оценить момент, потому что все попрощались, прежде чем она ушла. Это всегда было одним из ее сокровенных желаний, говорить соседям: «я ухожу» и слышать, как все они отвечают «пока!»
Рисунка в лаборатории не было. Она вышла через заднюю дверь, надеясь, что кто-нибудь просто выкинул его.
Кейт взяла с собой только альбом и пару угольных карандашей, было слишком темно, чтобы различать цвета. Но лунного света было вполне достаточно, чтобы видеть деревья. Воздух на улице был приятно свеж и прохладен.
«Вот это уже больше похоже на зиму», — подумала она. Все было серебряным и тенистым. Позади дома узкая грязная дорога вела вниз к небольшой рощице из секвой. Кейтлин пошла по ней.
У подножья холма был маленький, почти высохший ручей с низким бетонным мостом, проходящим через него. Дорога выглядела так, будто ей никогда не пользовались. Кейтлин стояла посреди леса, вдыхая запах ночи и деревьев.
Какое удивительное место. Деревья скрывали свет от дома, и даже Ю-ту не могли проникнуть так далеко. Она чувствовала себя в полном одиночестве.
Она села на бетонный бордюр и положила альбом на колени.
Хотя лунный свет был прекрасен, лучше, чем любой другой, его было недостаточно, чтобы нормально рисовать.