Она провела языком по губам и, чтобы выгадать время и вернуть себе самообладание, стала пристально рассматривать его. Хотя он выглядел настолько безукоризненно, что мог немедленно занять место в суде, вокруг его рта залегли усталые складки. И она сказала первое, что ей пришло в голову:
– У тебя новый галстук и новый костюм.
Во всяком случае, мне кажется, что раньше я их не видела.
Его губы дрогнули.
– Я улетал в такой спешке, что пришлось кое-что купить в Брисбене.
– Ну, конечно. Значит, все закончилось… уладили все без суда или как? – спросила она.
– Да нет. Они увязли в долгом и нудном противостоянии.
– Не понимаю, – прошептала она.
– Я послал вместо себя Тару. – Он скорчил гримасу.
– Я удивлена, почему ты не сделал этого с самого начала, – откровенно призналась Никола. – Хотя понимаю, что, возможно, не знаю всех тонкостей и что это не мое дело…
– Как раз твое.
Никола уставилась на него. Он положил руки на подлокотники кресла, слегка постукивая пальцами по одному из них, и вытянул ноги.
– В каком смысле? – неуверенно спросила она.
Он помолчал, потом поднял глаза с выражением, которое она не могла уловить, только подумала, не показалось ли ей, что в них была легкая усмешка?
– В том единственном, который я мог придумать, чтобы… держаться на расстоянии от тебя до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год.
Она раскрыла рот от удивления, а ее сердце гулко забилось.
– Почему?
– Почему? – В его глазах появилась ирония. – Потому что ни одна из стратегий, которые я пробовал последние два года, не помогала, стоило мне… поцеловать тебя. Ты, наверное, помнишь, что случилось через два дня после того, как Мариетта вернулась домой?
– Но… – Голос не слушался ее.
– Все еще не понимаешь, Никола? Тогда я объясню. Я понял, что люблю тебя, в ту ночь, когда попросил тебя выйти за меня замуж.
Она ахнула:
– Этого не может быть!
– О, это правда, – пробормотал он.
– Но что… но почему?..
Ее глаза стали огромными, они потемнели. Он устало откинул голову.
– Я обещал твоему умирающему отцу, что сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать тебя от замужества, по крайней мере до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год. Формально я нарушил это обещание, но я знал, что никогда не смогу нарушить его по сути не только во имя твоего отца, но и ради себя самого… и особенно – ради тебя.
Никола была ошеломлена.
– Он… так хотел? Но мне ничего не говорил.
– Естественно, – спокойно сказал Бретт.
Она закусила губу.
– Ты мог бы мне сказать.
Бретт только посмотрел на нее.
Она встала, задрожав.
– Бретт, если все это правда, тогда не хочешь ли ты сказать, что заставил меня жить в таком браке целых два года только из-за моего возраста?
Что-то промелькнуло в его глазах.
– Не только из-за этого, Никола, а чтобы ты оправилась от травмы после смерти отца, встала бы на ноги, не чувствуя одиночества, которое могло толкнуть тебя на необдуманный поступок.
– Чтобы повзрослела, ты забыл еще сказать, – охрипшим голосом добавила она.
Он пожал плечами.
– Девятнадцать лет – не такой уж зрелый возраст.
– Но… но когда это случилось, когда ты поцеловал меня… – она запнулась, – мне было почти двадцать один, между прочим.
– И Ричард Холлоуэй появился на горизонте, – подчеркнуто сказал он. – Налицо были все признаки того, что ты готова расправить крылья, и этот поцелуй…
– Я знаю, это я все начала, – глухо сказала Никола. – Но я начала это… – она замолчала, словно собираясь с силами. – Из-за Тары, – быстро закончила Никола.
– Все понял, в моей жизни бывали и другие непростые периоды.
– Что ж… – Она запнулась. – Возможно, все и так, но теперь ты собираешься сказать мне, что хочешь вернуться к Мариетте, правда? Ради благополучия Криса и Саши?
– Нет, Никола…
– Но она хочет этого. Ты сам мне так сказал.
– Хочет она, а в мои планы это не входит. Мое чувство к Мариетте давно перегорело. Я ждал твоего дня рождения, чтобы снова предложить тебе выйти за меня замуж. И как раз в этот самый момент ты вдруг решила оставить меня. Я уж не говорю о Ричарде, который замаячил у меня перед носом…
Из ее горла вырвался какой-то звук, и она вдруг сползла с дивана и села у его ног.
– Ричард Холлоуэй, – сказала она, – был изобретением отца Каллэма, а не моим. И Ричард знает теперь, что произошло.
Бретт, нахмурившись, смотрел на нее.
– Консультант по вопросам семьи и брака – и такие нехристианские понятия?
– Да. Понимаешь, когда я обратилась к консультанту, он посоветовал не разрушать этот брак, а устроить последнюю… проверку. Он сказал, что есть старый и весьма испытанный способ вынудить мужчину проявить себя – это заставить его ревновать. Бедный Ричард просто оказался под рукой.
– Заставить меня ревновать? – медленно произнес Бретт. – Почему он посоветовал такое?
Никола сквозь слезы улыбнулась.
– Я сказала ему, что единственной причиной моего согласия на такой брак было то, что я любила тебя и надеялась занять место Мариетты в твоем сердце. Однако в течение двух лет я убедилась, что этого никогда не произойдет и что я не могу… так больше жить.
– Никола, может, тебе так и казалось, – сказал он с усилием, – но ведь мой последний поцелуй говорил о другом, не так ли?
– Нет… наверное, у тебя короткая память, Бретт.
– Наоборот: я прекрасно помню твое выражение… испуганное.
– Это было… это было после того, как я поняла, что вернулись Мариетта и дети, Бретт, и подумала, что ты использовал меня по нескольким причинам.
– Каким еще причинам? – спросил он, задыхаясь.
– Чтобы доказать Мариетте, что с ней все кончено… Гораздо проще состоять в браке со мной, поскольку я подхожу во всех отношениях – кроме того, что, разумеется, никогда не буду пробуждать в тебе страстных чувств.
– А что еще ты говорила отцу Каллэму?
– Я сказала, что давно люблю тебя, но моя гордость не позволяет мне признаться тебе в этом.
– Он… поверил тебе?
– Он поверил. А ты поверишь? Потому что, если ты станешь говорить, что я должна повзрослеть или что-то в этом роде, я умру… Два года – слишком долгий срок, чтобы притворяться… О, слава Богу! – прошептала она, когда он неожиданно заключил ее в свои объятия.
– С днем рождения, любимая, – нежно сказал Бретт позже… намного позже.
– Неужели мне это действительно удалось?
Она лежала в его объятиях. Ее халат был распахнут, и его руки были под ее халатом. Потом Бретт нежно поцеловал ее в губы и запахнул на ней халат.
– Я должен преодолеть пару формальностей… Ты можешь набраться терпения?
Вернувшись с бутылкой шампанского и двумя бокалами, Бретт откупорил ее.
– Я хотел подождать, – сказал он, – но думаю, мы можем сделать это сейчас. Выпей глоток. – (Она взяла сразу запотевший бокал.) – Прежде всего… – он сел рядом с ней и обнял ее за плечи, – Мариетта уже все знает. И в своей обычной манере внесла некоторые поправки. Видишь ли… – он замолчал, пристально разглядывая бокал, – в силу обстоятельств и из-за чувства вины за Сашу и Криса она посчитала, что ей лучше всего вернуться домой. А когда я убедил ее признаться, что ее карьера оставалась бы все же важнее для нее, чем наша жизнь, она поняла то, что я знал уже долгие годы, – наши чувства перегорели. – (Никола отпила глоток и замерла.) – Между прочим, Мариетта с молчаливым одобрением отнеслась к тому, чтобы оставить детей с тобой, чтобы ты не могла убежать от меня, – продолжал он.
– Правда? Я удивлена.
Он улыбнулся и поцеловал ее в макушку.
– Она просила передать тебе, что никогда в жизни ей не было так стыдно, как после твоих слов. И чтобы ты не беспокоилась о Крисе и Саше, – она будет регулярно с ними встречаться. А еще она сказала, что желает тебе здоровья, счастья и благословляет тебя не только потому, что любит, но и в благодарность за то, что ты сделала для детей.
Никола залилась слезами. Он взял у нее бокал, прижал ее к себе и не отпускал, пока она не успокоилась.
– Прости, – сказала она охрипшим голосом. – Но… Мариетта делает это ради тебя.
– Мариетта делает это ради тебя. Может быть, теперь оставим эту тему?
– Пожалуй, да. Я люблю тебя, Бретт.
– Слава Богу, – пробормотал он и вытащил что-то из кармана.
– Что это?
– Я хотел подарить тебе это перед нашей свадьбой, но ты упорно возражала. – Он со щелчком открыл довольно потрепанную маленькую кожаную коробочку. В ней лежало кольцо с сапфиром. – Это кольцо принадлежало моей матери, – тихо сказал он, – но я могу купить и специально для тебя, если ты захочешь.
Никола прерывисто вздохнула.
– Нет. О, Бретт, большое тебе спасибо. Я… буду всегда хранить его.
Он вынул кольцо из коробочки и надел ей на палец, рядом с обручальным. Кольцо было ей как раз. Он взглянул в ее сияющие глаза и сказал:
– Есть еще одна формальность, которой мы пренебрегли.