Катлер пообещал доктору, что лично проследит за тем, чтобы «мисс Маклин отдохнула». Виктории после этого пришлось долго сражаться за право поехать-таки домой и выспаться на своей тахте. Победу ей принес довод: «Не могу я заснуть в чужой постели!». Виктория уезжала на машине Мэлори. Чувствовала она себя взволнованно и странно.
Дома Виктория не стала пить снотворное. А зря. Тогда ей не снились бы туманные и пугающие своей сладостью сны о морском ветре, скрипучей палубе корабля, покачивающейся под ногами, и чьих-то сильных руках, прижимающих ее к себе.
5
В окна бил солнечный свет.
Вчера вечером Виктория, как это часто бывало, забыла опустить жалюзи, и теперь комнату заливали потоки теплого утреннего света. Он наполнял воздух, отражался от обоев на стенах, лужицами разливался по полу.
Виктория улыбнулась.
Все хорошо. Главным образом хорошо то, что закончился вчерашний сумасшедший день. А значит, все теперь будет еще лучше!
А потом вспомнились смутные теплые сны.
Глупости какие!
Виктория резко вскочила с кровати и метнулась в ванную. Минуты три она прямо-таки с остервенением чистила зубы, потом подумала-подумала и влезла под душ. Холодный. Тугие струи охлаждали разгоряченное тело, почти причиняли боль. Виктория не выключала воду до тех пор, пока у нее не застучали зубы.
Она краснела от собственных мыслей, но очень старалась уговорить себя, что это все нормально, просто у нее давно не было мужчины.
Только это все было неправдой. В ее сне не было секса. Там присутствовало что-то другое. Более теплое. Более мягкое. Более драгоценное.
Виктория, это клиент, причем не просто клиент, а Джон Катлер, сам Катлер, понимаешь?! Это самый недоступный для тебя мужчина, и ты поведешь себя умно, если перестанешь его вообще воспринимать как мужчину!
Она ожесточенно растирала кожу жестким полотенцем, пытаясь таким образом то ли наказать себя за что-то, то ли привести в чувство.
Джон Катлер ехал в машине вместе с Мэлори. Путь до аэропорта был неблизкий. Катлер любил летать на самолете, и жизнь предоставляла ему множество возможностей наслаждаться этим. Все-таки что ни говори, а приятно, когда необходимое приносит удовольствие.
Он не мог выбросить из головы вчерашний вечер. Слишком он был необычный, что ли. А еще, как блуждающая игла под кожей, ему не давала покою шутка памяти: он не помнил, что ощущал, когда держал Викторию на руках. Как свербит где-то в мозгу от слова, которое не можешь вспомнить, так и сейчас его сознание лихорадочно искало выход из тупика памяти.
Безрезультатно. Будто на тот момент что-то отключилось.
Катлер решил пойти на компромисс с памятью и пытался с помощью воображения заполнить странное, необъяснимое темное пятно в мыслях.
Стройная. Легкая. Блузка из мягкого шелка. Брюки… Черт, из чего же ее брюки? Не помню. А волосы? Они же были рядом с моим лицом. Пушистые. Они, наверное, щекотали мой подбородок.
Так лучше.
Вот и получилось, что почти все утро Джона Катлера занимали мысли исключительно о Виктории. В конце концов дало о себе знать разумное начало, и Джон понял, что неплохо было бы позвонить этой милой женщине и узнать, как она себя чувствует.
Мэлори кивнул, достал телефон, набрал номер.
Джон взял у него трубку.
Виктория так и не успела вытереться досуха. Ее утреннюю идиллию, если можно так назвать обстановку с учетом мыслей, терзавших Викторию, прервала пронзительная трель телефона. Шлепая босыми влажными ступнями по паркету, Виктория помчалась в гостиную.
Подняла трубку и услышала энергичное:
– Здравствуйте, Виктория, это Джон Катлер. Как вы себя чувствуете?
От неожиданности она рухнула в кресло рядом с телефонным столиком. Чувство было очень странное и не сказать что приятное: будто она на самом деле сидела раздетая перед Катлером.
– А-а-а… Э-э-э… Доброе утро, мистер Катлер! Спасибо, я в полном порядке.
Что ему еще? Хочет еще планов и рисунков? В цвете и трехмерной графике? К завтрашнему утру?
– Отлично. – Катлер замялся: собственно, он получил ту информацию, которую запрашивал, а прекращать разговор вот так сразу не хотелось. – Знаете, мисс Маклин… Виктория… Я сейчас улетаю в Эдинбург. Вернусь завтра. Так что, если вам что-то понадобится, звоните моей секретарше. Или на сотовый. Номер…
Виктория ошалела от такого «счастья»: сам Джон Катлер дает ей номер мобильного!
Ох, подумать только, какой карьерный взлет!
Виктория пыталась возвести вокруг себя защитные стены иронии, а рука с карандашом будто сама водила по бумаге, выписывая четкие крупные цифры.
– Да, спасибо, мистер Катлер. Я позвоню. А лучше встретимся, когда вы приедете.
– Хорошо. Я хотел бы еще кое-что обсудить с вами… Это все.
– До свидания, мистер Катлер.
– Джон. Наверное, после вчерашнего, – что я такое несу?! – лучше Джон.
– Хорошо. – Виктория смутилась и не смогла произнести это простое имя.
– До свидания, Виктория. – Катлер замолчал, а потом зачем-то добавил: – Берегите себя.
– Буду.
Гудки.
Сердце Виктории колотилось, как маленький растревоженный колокол, наполняющий шумом голову и все тело.
Что со мной?
Катлер рассеянно смотрел, как за окном мелькают витрины магазинов и салонов, и нервно покусывал нижнюю губу. Ему очень хотелось задать Мэлори сакраментальный вопрос: «Ну почему я чувствую себя таким идиотом?!».
Сдержался.
Позвонила Кэссиди. Разговор получился коротким и немножко нервным.
Весь день Виктория пыталась отвлечься от того, что происходит в ее душе. Не было никакой склонности к самоанализу. Сегодня, по крайней мере. Зато все попытки отвлечься самым благоприятным образом сказались на состоянии ее квартиры: перемыла посуду, вытерла пыль, навела порядок в маленьком, но доверху заваленном бумагами кабинете и в гостиной.
Но, когда все дела были переделаны, оказалось, что времени всего-то два часа пополудни.
Виктория поняла, что все равно ей никуда не деться от мыслей о Джоне Катлере. Но и их можно использовать как дополнительную «батарейку».
До позднего вечера Виктория создавала виртуальный макет парка Катлера: детальный план, выполненный в трехмерной графике, в котором при желании можно будет менять одни элементы на другие. Виктории всегда нравилось то странное чувство, которое возникает при мысленном сопоставлении реального ландшафта, воображаемого будущего, скажем, парка, рисунков, планов и таких вот виртуальных макетов. Словно у тебя в руках набор стекол с нанесенными на них рисунками – самыми разными, цветными и карандашными, яркими и бледными, но красиво и талантливо выполненными. А перед тобой маленький уголок Земли, и ты смотришь на него – и каждый раз поражаешься новизне взгляда сквозь новое стекло.
А еще Виктории очень нравилась мысль о существовании в одной точке нескольких пространств, миров, измерений. Ведь вот точно так же по-разному выглядел бы парк Джона Катлера в каждом из них. Как декорация в театре, когда резко меняется освещение.
Нет, я не сумасшедшая, я художница! Все, на сегодня хватит философии.
Виктория выключила компьютер.
Сегодня я иду развлекаться. Решено. Только вот как?
Перебрав в уме с десяток вариантов, Виктория остановилась на оптимальном: сходить в кино. На последний сеанс еще можно успеть. И голова будет занята.
Правда, откуда у меня взялась эта тяга к экстриму? Все-таки в половине одиннадцатого собираться на киносеанс – это ново, очень ново.
Виктория быстро оделась, накинула шаль, бросила взгляд на темные очки, отказалась от них, с тоской подумала об ужине, пообещала себе большую порцию яблочного пудинга в пабе на углу и вышла из дома.
Поймать такси оказалось проблематично, но это не новость для вечернего Лондона. До ближайшего кинотеатра – два квартала.
А ведь иногда быть некрасивой безопасно.…
Виктория шла по улице быстрым шагом, чтобы никто ни в коем случае не подумал, что ей нечем заняться этим вечером, и пыталась заполнить свое сознание только яркими впечатлениями от светящихся рекламных вывесок, залитых искусственным светом витрин, теней под низкими деревьями, освещенными сверху желтыми и белыми фонарями.
А в крайнем случае можно так: не думать о Джоне Катлере. Ни в коем случае не думать о Джоне Катлере. Конечно, все мысли именно о нем, зато вроде бы ничего такого и не думаю.
Приветливая девушка в кассе кинотеатра улыбнулась немного сонно и протянула Виктории листочек глянцевого картона. Полупустой зал. Очень удобное кресло – с подголовником. Фильм так себе, ничего особенного, триллер, от которого не страшно. Зато звук в зале очень громкий. Голова – вот удивительно! – не разболелась, и Виктория мужественно просидела до конца, чтобы выяснить, что все необъяснимые странные события, происходившие с героем, – плод его больной психики, и вообще он уже два месяца является пациентом дорогой психиатрической клиники.