Пэппа прежде никогда не страдала от бессонницы, и тем не менее следующие ночи совершенно не могла заснуть. Похоже, она стала разделять судьбу тысяч и тысяч мужчин и женщин, которые проводят бесконечно долгие часы, уставившись в потолок и часто поглядывая на часы.
Весь день она трудилась по дому и работала в саду, сильно устала, но заснуть так и не смогла. Мозг — замечательное устройство для того, чтобы размышлять, запоминать, выдавать информацию, — бодрствовал. Наконец она пришла к заключению, что и этой ночью заснуть не удастся, несмотря на усталость. Голова была слишком сильно занята теми мыслями, которые она старалась отогнать, потому что они пробуждали боль, ранящую душу, и цена этих мыслей из-за глубокой раны казалась неимоверно высокой. Но мысли все равно роились в сознании, как хищники, преследующие жертву и поджидающие удобного момента для нападения.
«Я чересчур чувствительная», — подумала Пэппа, покидая кровать и отправляясь на кухню за бокалом вина.
Наполнив бокал, она открыла стеклянную дверь, ведущую в прелестный японский садик, и вступила в мягкую весеннюю ночь. Пытаясь прогнать печаль, завладевшую ей, она вдохнула полной грудью теплый ночной воздух. Сделав глоток вина, пошла к небольшой кованой скамеечке под навесом из вьющегося плюща и там села.
Отпивая вино, она позволила себе поразмышлять над болезненным вопросом, который волновал ее душу. Зря она убедила себя, что Кристофер позвонит ей. Прошло уже три дня и две одиноких ночи, но он так и не объявился. И она знала, что он не объявится.
Они были обречены с самого начала. Сначала он неодобрительно отнесся к Гленде Корлис, потом презирал Пэппу, считая, что она обманула его.
— Ах, Кристофер, — горько вздохнула она. Если бы он потерял над собой контроль, они провели бы чудесную ночь любви, и сейчас у нее остались бы волшебные воспоминания. Пэппа всхлипнула и отпила вина.
Откинувшись на спинку, она смаковала вино, чувствуя его нежнейший вкус, и, закрыв глаза, даже не заметила, как на них навернулись слезинки. Она почувствовала их на щеках, вытерла, но слезы полились потоком. Она и припомнить-то не могла, когда плакала, а теперь горькие слезы текли ручьем. Рука Пэппы крепче сжала бокал, а ее всхлипывания перешли в настоящие рыдания, сотрясавшие ее стройное тело.
— Он не стоит того, — дрожащими губами шептала она. — Ни один мужчина не стоит моих слез…
Но стоил он ее слез или не стоил, они все равно продолжали литься. И, как ни странно, она поняла, что это помогло. Боль все еще оставалась, но она уже не была такой жгучей. Допивая вино, Пэппа размышляла над превратностями судьбы — иногда чем-то приходится жертвовать, и, видимо, ей начертано потерять Кристофера.
Всплеск воды привлек ее внимание, и, улыбаясь, она прошла к маленькому прудику. Осторожно поднявшись на изящный мостик, переброшенный с одного берега на другой, она присела и притронулась ногой к холодной воде. От прикосновения по воде пошли круги, испуганные рыбки метнулись в разные стороны. Она не могла разглядеть их, но чувствовала, как они тыкаются в ногу.
Облака, как гигантские весельные галеоны, проплывали мимо, обнажая огромный диск старой луны, похожий на серебристую сковороду, подвешенную среди веток дерева.
Пэппа посмотрела на воду и заулыбалась. За время ее отсутствия дед добавил еще рыбок. Когда луна освещала воду, небольшие рыбки искрились в глубине. Дед говорил, как они называются, но сейчас Пэппа не могла этого вспомнить.
Она почувствовала, что стало холоднее, и решила уйти в дом. Намереваясь наполнить бокал, она отправилась на кухню, но там передумала, поставила бокал в мойку и, залив водой, пошла в спальню.
Наконец Пэппа забралась в постель и натянула одеяло до подбородка. Может, удастся заснуть? Завтра ей выходить на работу, и она должна будет выглядеть отдохнувшей и бодрой, ведь ей надо отвечать не только за себя, но и за других людей.
Возвращая патрульную машину к полицейскому управлению в пятницу вечером, Пэппа поздравила себя. Прошло уже две недели, и особых неприятностей не было, хотя мысли еще целиком не вернулись к работе.
Под офицерской фуражкой глаза ее весело поблескивали. Она устала, но была довольна. Напряженная работа и постоянный мысленный контроль делали свое дело. Она уже свыклась со своей болью. Да, несомненно, она влюбилась в Кристофера очень сильно, но он был для нее потерян. И хотя она всегда будет сожалеть об этой потере, нельзя постоянно изводить себя. И сейчас думы о нем не вызывали у нее слез.
«Большое достижение», — подумала она, проводя рукой по тяжелой копне каштановых волос.
— Я должна справиться с этим, — прошептала она, припарковывая машину.
Она зашла в управление и через несколько минут вышла, переодетая в гражданскую одежду. Секунду постояв, вертя головой, она порадовалась за себя.
И, неожиданно вспомнив, что ей предстоит сделать кое-какие дела, она направилась к автостоянке, где оставляла свой своенравный «фиат». Будущий деверь называл его классическим, но сама Пэппа считала, что из классического в нем только цвет. Отперев дверь, она села за руль и запустила мотор. Мгновение она сидела, всматриваясь в стекло и силясь вспомнить, что она хотела купить в магазине.
Часом позже Пэппа поставила машину на стоянку около дома и взяла с сиденья две пластиковые сумки с покупками. Покачала головой и усмехнулась. Зашла в магазин, чтобы купить бутылку сливок, а вышла с полными пакетами и пустым кошельком.
Подходя к двери, она услышала звонок телефона. С необыкновенной быстротой поставив сумки при входе, она стала рыться в сумке в поисках ключа, который, как всегда бывает в таких случаях, оказался на самом дне. Сердце сильно колотилось, пока Пэппа вставляла ключ в замочную скважину. Может быть, звонит Кристофер, чтобы сказать, как мучился и переживал прошедшие две недели? Вероятно, он захочет встретиться в каком-нибудь спокойном месте и поговорить.
Через прихожую Пэппа пролетела. Дрожащими руками схватила трубку, пока автоответчик не успел прервать звонок для сообщения и записи. Сердце уже билось где-то около самого горла. Она подняла трубку и прижала к уху.
— Алло?
Через мгновение на другом конце провода раздался веселый голос Пи Джи.
— Мне положить трубку и перезвонить снова?..
Пэппа нахмурилась и тяжело плюхнулась в кресло около телефона.
— Не надо. Извини. Что-то со мной происходит. Сама не пойму. Не обращай внимания. «Все дело в том, — хотелось ей сказать, — что ждала я совсем не твоего звонка».
— Я и не обращаю, — пошутил он мягким тоном.
Решив не давать разочарованию перейти в дурное настроение, Пэппа ответила шуткой:
— И потому решил поиздеваться надо мной?
— Это совсем другое дело.
— Ну ладно, старина, зачем набрал мой номер?
— Я названиваю тебе всю неделю. Ты решила не откликаться на звонки?
Она засмеялась.
— Откликаюсь только на те, которые считаю важными. Чего ты хочешь?
— Хотел пригласить тебя на вечеринку к моей кузине Тиффани.
Ее бровь приподнялась. «Похоже, весь город идет на эту вечеринку», — подумала она, размышляя о его сестре и Винсенте Медина. — А что случилось с Тиной? — поинтересовалась она. Если они снова поссорились, это еще не значит, что он должен приглашать ее, чтобы возбудить ревность Тины.
Пи Джи ехидно заметил:
— Где ты была, дорогая? С Тиной мы порвали еще до моего перевода.
«Ну, конечно, я опять не в курсе событий», — подумала она.
— Ладно, уговорил. Только допоздна я засиживаться не собираюсь. Я вкалываю как лошадь, только недавно сменилась с дежурства и особого желания идти куда-либо у меня нет.
— Мы только покажемся, а потом сходим посидим где-нибудь. Может быть, в ресторане «Пико Пете»? Хорошо? Я заеду за тобой через полчаса, — пообещал он.
— Через час.
— Через сорок пять минут.
Приняв это за окончательный вариант, они повесили трубки. Удивляясь его неистовости, она покачала головой и смущенно повела бровями. Зачем согласилась? Ведь ей никуда не хотелось идти.
Но теперь деваться некуда: хочешь не хочешь, а придется. Поднявшись со стула, Пэппа отнесла продукты на кухню и, убирая их в холодильник, размышляла, в чем ей пойти на вечеринку.
Дважды разведенная Тиффани Эдвардс всегда устраивала грандиозные приемы. Мысленно просматривая свои наряды, Пэппа потерла нос.
«Жалко, что у меня нет такого гардероба, как у Гленды Корлис», — подумала она, направляясь в ванную, чтобы быстренько принять душ. Сейчас она вспомнила, какое отличное переливающееся платье видела в шкафу Гленды, и подумала, что оно пришлось бы весьма кстати.
Стоя под струями теплой воды, Пэппа еще раз мысленно прошлась по своим нарядам. Внезапно она ощутила потребность выглядеть шикарно.
— Почему бы не пригласить меня в более простое место? На зажаренного целиком барашка, к примеру? — проворчала она, выходя из ванной.