Это, наверное, была одна из самых замечательных ночей, которые когда-либо опускались над Ласковой Долиной. Солнце уже давно зашло, и сейчас только полная луна царила на усыпанном звездами небосклоне.
Ники оперся на ограду и стоял так, не отрывая взгляда от парка. Он был настолько погружен в свои мысли, что Джессике на мгновение показалось, что Ники сейчас сольется с темнотой, которая окутывает их.
Так они и стояли молча несколько минут, боясь нарушить очарование этой великолепной ночи. Ники очнулся первым.
– И после этого нам еще предстоит путь назад... – сказал он тихо. – Я не знаю, что было на этой земле до того, как мы родились, но это место всегда было особенным... Еще до того, как был построен город.
Джессика огляделась вокруг. Место действительно очаровывало. Ей почему-то всегда казалось, что она чувствует незримое присутствие тех людей, которые жили на этой земле до нее.
– Я часто бываю здесь, но никогда еще я не приводил кого-то сюда, – сказал Ники.
– Правда? Так почему же ты привел сюда меня?
– Я не знаю... Ты не такая, как другие. Мне не очень хотелось рекламировать это место, но вдруг захотелось показать его именно тебе. Я все время думаю о тебе, и мне кажется, что ты какая-то особенная, Джессика...
«Особенная» Джессика улыбнулась:
– И ты никогда не приходил сюда со своими подружками?
Ники удивленно посмотрел на нее:
– Я же сказал, что никогда и никого не приводил сюда. Я не обманываю тебя.
Джессике показалось, что она обидела его. Она посмотрела в его глаза и еще раз подумала о том, что Ники очень замкнутый человек.
Он долгое время скрывал от всех то, какой он на самом деле – мягкий и нежный, и демонстративно выставлял напоказ совсем неприглядные черты своего характера.
– Прости меня, – тихо произнесла Джессика.
Уж она-то прекрасно знала, какое количество неприятных недоразумений может произойти, когда все хорошее, что есть в человеке, не может реализоваться, натыкаясь на глухую стену непонимания окружающих его людей.
– Да нет, ничего страшного, – улыбнулся Ники, – никто не верит мне, когда я говорю людям правду о себе. Поэтому-то я и играю эту роль...
– Играешь роль?..
Он повернулся к Джессике.
– Да. У меня есть друг в Сан-Франциско. Денни. И у него неплохо шли дела. Несколько недель я занимался этим...
Джессика не очень-то понимала, о чем он говорит.
– Вы зарабатывали себе на каникулы?
– Нет, мы просто зарабатывали деньги...
– Хорошо, но как же школа?
Ники улыбнулся:
– Мне кажется, что до Микки Мауса дошло бы быстрее. Почему ты думаешь, что я должен был проводить время в классе, когда я мог потратить его на более важные дела.
Джессика была просто ошеломлена. Она никогда даже не задумывалась о том, как она, Джессика Уэйкфилд, могла бы прожить без школы!
– Но... – пролепетала она. – Скажи, как твои родители реагировали на это?
– Их это просто не волновало, – зло бросил Ники. – Даже если бы они знали, все равно это были бы не их проблемы. Это мое личное дело, и никого больше оно не должно волновать. У них и без меня достаточно проблем с моим братом... – его голос как-то подозрительно задрожал.
Джессика отчетливо видела профиль Ники, освещенный мягким лунным светом. Она испытывала огромную симпатию к этому человеку, которому казалось, что он не нужен никому в этом мире.
Джессика наклонилась к Ники и нежно поцеловала его. Он обнял ее и вернул ей поцелуй. В этот момент они снова словно поддерживали и охраняли друг друга, и в целом мире больше не было никого, кроме этих двух людей, которые так нуждались друг в друге.
Ники немного отстранился от Джессики и заглянул ей в глаза. Из приемника доносилась нежная, чарующая мелодия.
– Хочешь, потанцуем? – спросил Ники, и в следующий момент Джессика забыла обо всем на свете, кроме прекрасной музыки и рук, нежно обнимающих ее.
7
Штора приподнялась, впуская в комнату Джессики яркий солнечный свет.
Джессика зарылась лицом в подушку и простонала:
– Ну кто тебя просил делать это?
Элизабет вытащила из-под Джессики подушку и присела рядом с сестрой. Полная противоположность своей близняшки, Элизабет встала и оделась уже несколько часов назад.
– Я не думала, что ты еще спишь, – сказала она, легонько толкая сестру. – Как ты можешь спать после двенадцати? Откуда вообще у тебя эта привычка – долго валяться в постели?
Джессика подняла голову и тут же вспомнила, что произошло вчера вечером. Эта злосчастная трапеза в кругу семьи, неожиданная встреча с Ники, их ночная прогулка в парке...
Элизабет прервала ее воспоминания:
– Давай, Джес! Предварительное слушание в суде начнется в половине второго, так что тебе лучше поторопиться!
Джессика отвернулась к стене.
– Я ничего даже знать не желаю ни про какие предварительные слушания!
– Что? – была искренне удивлена. – Мы же собирались пойти в суд на слушание дела о семье Рикки. Я думала, тебе это будет интересно...
– Я лучше прочту об этом в газетах. Элизабет встала и собралась уже было покинуть комнату, но около двери остановилась.
– Джес, я не знаю, какая муха тебя укусила, но, знаешь, лично мне все это уже порядком надоело! И я считаю, что ты просто порядочная дрянь, раз так поступаешь с отцом!
– Как я поступаю с отцом?! – завизжала Джессика, как поросенок, попавший на бойню.
– Ты отвратительно поступаешь с ним! Он действительно хочет, чтобы мы пришли сегодня на слушание!
– Этого хочешь ты, Лиз! – Джессика уже пришла в себя. – И папа хочет видеть там тебя, а не меня! По-моему, он достаточно ясно высказался по этому поводу вчера вечером...
– Значит, все было из-за этого? Джессика уселась на кровати.
– Было – что?
– Таинственное исчезновение, вот что! И все из-за того, что кто-то не так отреагировал на твою реплику!
– Отреагировал?!– Глаза Джессики просто метали молнии. – Лиз, да ты что, совсем ничего не понимаешь?! Да ведь никто просто не слушал то, что я говорила. Все были увлечены лишь обсуждением твоих мудрых высказываний!
Элизабет подняла с пола подушку и снова подошла к сестре.
– Перестань, Джес, – сказала Элизабет, снова усаживаясь рядом с Джессикой, – папа ведь относится к нам абсолютно одинаково, правда!
– Если бы он хотел видеть меня сегодня на этом дурацком слушании, то сказал бы мне об этом!
– Сказал бы тебе? – переспросила Элизабет. – Значит, все, что ты хочешь от него, это чтобы он пришел к тебе и сказал: «Джессика, я хочу, чтобы ты пришла сегодня на слушание», да?
– Перестань, Лиз, прошу тебя! Я совсем не хочу идти туда! Я не хочу, чтобы папа что-то говорил мне! Я вообще ничего не хочу! – Джессика помолчала немного, а потом добавила: – И потом, я сегодня занята, у меня свидание!
– С кем?
Джессика самодовольно усмехнулась:
– С Ники!
Элизабет показалось, что глухая непробиваемая стена выросла сейчас между ней и Джессикой.
– Джес, – произнесла она как можно спокойнее и постаралась, чтобы ее голос не звучал, как голос классной наставницы, – ты не можешь встречаться с Ники.
– Какое тебе до этого дело? – зло бросила Джессика.
Элизабет было до этого дело! Хорошо, пусть Джессика встречается с Ники Шепардом. Она тоже знает все сплетни и слухи, которые витают вокруг его персоны. И Элизабет отнюдь не стремилась к тому, чтобы эти слухи стали причиной конфликтов. Но она знала, в кругу каких людей вращается Ники, и вот теперь в этот круг попала и ее Джессика.
А Джессика все еще стояла и в упор смотрела на Элизабет, ожидая от нее ответа на этот чисто риторический вопрос. Элизабет развернулась и, ни слова не говоря, вышла из комнаты.
Она спускалась по лестнице и с горечью думала о том, что ее несмышленая взбалмошная сестричка действительно уже взрослая и сама может решать, с кем ей проводить время. Кстати, довольно много времени. Но если уж Джессика решилась на что-то, то никто и ничто не сможет остановить ее. И все же Элизабет подумала, что было бы неплохо, если отец узнает обо всем, что происходит с одной из его дочерей.
Элизабет вошла в кухню, когда отец с матерью уже допивали кофе. Не произнося ни слова, она плюхнулась на стул, стоящий напротив них.
Нед Уэйкфилд посмотрел на дочь и произнес:
– Доброе утро! Ты уже готова?
– Угу, – пробурчала Элизабет.
Она положила себе на тарелку овсяных хлопьев и налила стакан апельсинового сока.
– Пап! – набрав полные легкие воздуха, начала Элизабет.
– Да?
– Я подумала, может быть, ты поднимешься наверх и поговоришь с Джессикой...
– Зачем? Что-то произошло?
Элизабет начала пристально разглядывать овсяные хлопья, лежащие у нее на тарелке, словно это были слитки золота.
– Понимаешь, я думаю, мы здорово обидели ее вчера вечером. Мне кажется, Джессике хочется пойти на слушание этого дела, но ее волнует то, хочешь ли ты этого. Ну вот я и подумала, что если ты поднимешься и поговоришь с ней, то...
– Послушай, Лиз, – прервал ее отец, – я знаю, что ты говоришь мне это сейчас, потому что заботишься о Джессике. Но я не думаю, что я или мама сделаем лучше, если будем во всем потакать ей. Вы всегда с ней были очень разные, и я не думаю, что Джессике интересно то, что интересует тебя.