. Рядом с ними выстроилось несколько больших речных лодок, вытащенных на илистый берег.
Пока Люсия мчалась сломя голову, она вспоминала остальную часть того рокового разговора с прорицательницей:
и guardião
.
. Только очень плохо сохранившийся пароход — с гниющим испещренным пробоинами деревом по обшивке чуть выше ватерлинии и с трещиной поперек ветрового стекла рубки. Видимый изъеденный коррозией металл источал ржавчину на потрепанный корпус, словно струйки крови.
Крыша третьего яруса прогулочной палубы была… соломенной.
Люсия поморщилась. Отплытие точно в три? Ничего на этом судне не соответствовало определению «точность». Никс, ты маленькая дрянь. Почему сестра забронировала ей билет на этом судне?
Нет, хватит Люсия, придется не согласиться с этим, — найди иное средство передвижения. Отступив, она осмотрела другие лодки, пока ещё находящиеся у берега. Любая из стоящих на приколе выглядела так, словно ее покинули в большой спешке. На самом ближайшем судне все еще оставались скатерти и посуда на установленных на палубе столах.
На борту же «Контессы» из внутренних помещений доносились едва различимые голоса, и один, может быть, двое мужчин топтались на палубе.
По крайней мере, на ней были люди.
Бери что дают. Люсия проверила косы, которые заплела, чтобы прикрыть уши, затем позвала:
— Есть там кто-нибудь? Мне нужно подняться на борт этой, — развалюхи, корыта, посмешища, — лодки.
Тяжелые ботинки затопали по палубе, и крупный мужчина перегнулся через борт, осоловелыми глазами вглядываясь в неё.
— Судно, леди. Это называется — судно, — возразил он, защищаясь, будто она сказала ему: «Ваш член: я нахожу его крохотным». Южно-американский акцент этого человека неприятно резал слух.
Он окинул ее налитыми кровью серыми глазами, затем протянул:
— Доктор МакРив, полагаю?
Доктор МакРив? Никс только что подписалась на запинывание своей задницы до верной смерти.
Имея дело с людьми, Люсия всегда использовала Арчер
в качестве обращения к себе. Так как никогда бы честно не призналась в своей настоящей фамилии.
— ЛГУ
? — уточнил он, извлекая плоскую флягу из кармана джинсов для щедрого глотка содержимого.
Задаваясь вопросом, что еще Никс поведала этому человеку, Люсия ответила:
— Да, это я. А вы — капитан?
— Точно. Капитан Уайет Трэвис.
На нем была белая рубашка с кнопками, в основном расстегнутыми, и, когда с реки дул ветер, ткань раздувалась, обнажая на удивление крепкое тело.
Люсия подумала, что он не выглядит неудачником, несмотря на небрежно взъерошенные светлые волосы и щетину, но он заметно пьян — даже если бы она не учуяла запаха ликера, исходящего из каждой его поры. Она пришла к заключению, готовая биться об заклад, что выдохни сейчас Трэвис в трубку алкотестера на пари, прибор покажет вторую степень опьянения.
Почему Никс заказала ей билет на прогнившее корыто с пьяным капитаном? Люсия представила, как Никс весело хлопает в ладоши и кричит: «Ради прикола!».
— И мой ассистент забронировал каюту, не так ли?
— Мы придержали каюту для вас. Последнюю свободную.
— Кондиционер?
— Единственный. И он не в вашей каюте, милая. — Его акцент был не просто южным. Она поняла: капитан техасец.