Если что в конечном счете и поколебало самоуверенность Рейчел, так это лицо Маргариты — напряженное и тревожное. Рейчел никогда раньше не видела ее такой и сочла это недобрым знаком. Расправив плечи, Рейчел изобразила вежливую улыбку, посмотрев на мужчину, который предположительно приходился Этьену дядей.
Люсьен Аржено был очень интересным мужчиной. Пожалуй, самым представительным из всех мужчин, присутствовавших на свадьбе. Платиновый блондин с идеально правильными чертами лица был красив, как может быть красива мраморная статуя греческого бога. Но во взгляде, устремленном на Рейчел, был лишь арктический холод и ни намека на дружелюбие. Если этот человек и испытывал в своей жизни любовь или привязанность к кому бы то ни было, то эмоции эти умерли много лет назад. Глаза Люсьена казались бездонными черными ямами.
Рейчел выдержала его взгляд. Она молча ждала, когда Люсьен поздоровается с ней, но так и не дождалась. Он обошелся без вежливых прелюдий, и она очень быстро поняла почему. Он читал ее мысли. «Читал», пожалуй, слишком вежливое слово для описания того, что делал Люсьен: он беззастенчиво копался в ее голове, не думая щадить ее чувства. Рейчел физически ощущала его присутствие у себя в голове, и чувство это было не из приятных: словно ее мысли грубо ворошили кочергой. Впрочем, Люсьену было все равно, как она к этому относится.
— Ты с ней еще не говорил. — Первые слова Люсьена были обращены к Этьену, хотя смотрел он при этом на Рейчел.
— Нет, — так же холодно признался Этьен.
— Ты не хотел ее злить, — продолжал Люсьен. — Ты пытался склонить ее на свою сторону в надежде, что она уступит твоим желаниям.
Рейчел вздрогнула, быстро перевела взгляд на Этьена, но лицо его стало непроницаемым как маска. Он тем не менее ничего не пытался отрицать, и Рейчел почувствовала, что хорошее настроение после прекрасно проведенного вечера утекает из нее, как воздух из проколотого шарика. Неужели все, что между ними произошло, было для Этьена лишь средством? Преследовало одну лишь цель?
— Теперь вы одна из нас.
Рейчел быстро перевела взгляд на Люсьена. Эти слова были предназначены ей, и она угрюмо кивнула:
— Да, верно.
— Если вы хотите оставаться одной из нас, придется действовать в соответствии с интересами клана, — сообщил Люсьен.
— В самом деле? — ехидно переспросила она. — А если я откажусь?
— Смерть — единственное избавление от обязательств.
— Это угроза?
— Это констатация факта. Вам сделали подарок. Если вы принимаете его, то действуйте в соответствии с нашими законами.
— Или? — Она прищурилась.
— Или вас будут рассматривать как угрозу благополучию клана.
— И устранят?
— Если будет необходимо. — Он произнес это без сожалений и без намека на чувство вины. Тем же тоном он мог бы сообщить о том, что солнце встает утром. И от этого сказанное им прозвучало совсем жутко.
— Понимаю, — медленно проговорила Рейчел и спросила: — И что от меня требуется?
Маргарита вдруг положила руку на плечо Люсьена, и Рейчел поняла, хотя слышать она ничего не могла, что между ними происходит диалог. Что бы там ни сказала Люсьену мать Этьена, похоже, она смогла его убедить. Люсьен Аржено кивнул и объявил:
— Об этом вам расскажет Этьен. И если вы понимаете, что для вас хорошо и что плохо, вы прислушаетесь к его словам.
— Вот вы где!
Рейчел вздрогнула, услышав жизнерадостный возглас. И тут же рядом с Люсьеном появилась стройная блондинка и принялась гладить его по плечу и мурлыкать, как кошка.
— Лизианна, — сказала блондинка, — надо было раньше рассказать нам, что в вашей семье такие интересные мужчины. Твои братья — настоящие красавцы, а кузен так просто душка!
Рейчел удивилась, услышав, что блондинка назвала Люсьена кузеном Лизианны, хотя, насколько Рейчел было известно, Люсьен приходится Лизианне дядей. Но тут она вспомнила, что на свадьбе всех старших родственников Аржено называли кузенами и кузинами, очевидно, для того, чтобы скрыть их возраст от родственников Грегори. Для клана Хьюитт все Аржено были представлены лишь младшим поколением, словно никого из старших родственников не остаюсь в живых.
Рейчел не особенно удивлялась тому, что одинокие женщины клана Хьюитт самым беззастенчивым образом увивались за мужчинами Аржено.
— Я выросла среди них, Дина, и так привыкла к их красоте, что едва ее замечаю. Я вижу их красоту лишь тогда, когда они ведут себя как бессердечные ублюдки.
Рейчел оглянулась и увидела, что и Лизианна с мужем, и Бастьен стояли у нее за спиной. Она не слышала, как они подошли. Лицо невесты исказилось от ярости. Лизианне не нравилось то, что проделывал ее дядя, и она не постеснялась продемонстрировать свое отношение к этому.
— Пойдем, — пробормотал Этьен, воспользовавшись замешательством, чтобы увести Рейчел.
Она двигалась молча, а голова шла кругом. Этьен ухаживал за ней только для того, чтобы чего-то от нее добиться. Эта мысль не выходила у нее из головы все время, пока Этьен вел ее через зал к выходу. Больше всего Рейчел не нравилась роль марионетки.
Этьен открыл перед ней дверь машины. Рейчел пристегнула ремень, ожидая, пока Этьен обойдет автомобиль и сядет в водительское кресло. Она не произнесла ни слова и тогда, когда он завел двигатель и тронулся с места.
Разумеется, они ехали к нему домой, чтобы обсудить то, что она должна была сделать для клана. Рейчел прекрасно это понимала. А еще она понимала, что разговор им предстоял не самый приятный. Очень трудный разговор. И даже если она страшилась этого разговора, Люсьен Аржено ясно дал понять, что избежать его не удастся. Но у нее были свои принципы, и поступаться ими Рейчел не собиралась. У нее могут отнять жизнь, но не достоинство.
Впрочем, даже если ей сохранят жизнь, сердце ее едва ли уцелеет.
Этьен всю дорогу до дома молча проклинал своего дядю. Люсьен всегда отличался безжалостностью. Остальные члены семьи не раз задумывались, есть ли у него сердце, но сегодня они получили ответ на этот вопрос. Если Этьену удастся после сегодняшнего сохранить отношения с Рейчел, то это будет настоящее чудо. Люсьен очень и очень осложнил ему жизнь.
К несчастью, Этьен сам был во всем этом виноват и знал об этом. Если бы он раньше заговорил с Рейчел о Пауке, то не возникли бы проблемы. Но теперь ему предстояло убедить ее заявить в полицию о похищении. Не заставить ее солгать, а именно убедить, опираясь на доводы рассудка. Она должна понять, что, поступая так, она никому не причиняет зла, а совсем наоборот — помогает решить проблему, так сказать, малой кровью. Этьен всегда отдавал себе отчет в том, что уговорить ее солгать будет непросто, но стократ труднее сделать это сейчас, когда Рейчел кипела от ярости. Достучаться до ее сознания в этом состоянии гораздо сложнее. А он знал, что она в ярости. Когда Рейчел пребывала в обычном расположении духа, Этьен не мог читать ее мысли, но сильные чувства открывали для него ее сознание, и не только в момент сексуальной страсти. Сейчас Рейчел транслировала ему свой гнев, словно радиостанция, работающая на полную мощность.
Этьен припарковал машину у подъезда и отключил двигатель. Он не торопился выходить из салона, ожидая, пока Рейчел отстегнет ремень безопасности. Рейчел, видя, что он не собирается покидать машину, ждала объяснений. Можно было бы предположить, что она проявляет терпение, но он слишком хорошо знал, о чем она сейчас думает.
— Я спал с тобой не для того, чтобы убедить тебя сделать то, чего хотели все мы, — сказал он наконец, поскольку громкость трансляции, похоже, достигла критического уровня.
— Тогда для чего ты спал со мной?
Ее спокойный тон нисколько не обманул Этьена. Она ему не верила и была в ярости. Этьен молча думал над тем, как ответить на ее вопрос. Так для чего он спал с ней? Самый глупый вопрос из тех, что может задать женщина. Но возможно, адресованный обычному мужчине, этот вопрос не был таким уж глупым. Обычный мужчина мог бы ответить: потому что… а почему бы и нет, ведь ты сама этого хотела! Но Этьен давно перерос ту стадию, на которой он мог спать с любой женщиной. Увы, секс, как и еда, с годами утратил для него вкус. Вначале разнообразие возбуждало, но потом осталась только скука. Вернее, так было до встречи с Рейчел. А потом аппетит вернулся, и Этьен удивился: с чего бы?
Одних лишь воспоминаний об их с ней страстных объятиях хватало для того, чтобы возбудиться. Черт, он и сейчас уже был тверд как камень. Но как объяснить ей это так, чтобы она ему поверила? Он посмотрел на свои колени, потом на Рейчел, и его посетило вдохновение. Этьен взял ее за руку и положил ее ладонь на свои брюки.
— Потому что ты меня возбуждаешь.
Рейчел вырвала руку, словно обожглась, и выскочила из машины.
— Ладно, возможно, это был не самый лучший аргумент, — пробормотал Этьен.
Рейчел хлопнула дверью. Очевидно, за триста с лишним лет существования он так и не научился понимать женщин.