Она подняла голову и серьезно заглянула в глаза подруги — те самые темные глаза, цвет которых она никогда не могла определить. К ее удивлению Мередит вместо того, чтобы выглядеть серьезной, допила диетическую колу и улыбнулась:
— Так плана «А» еще нет?
— Ну… может быть, есть одна идея. Но ничего определенного. А у тебя?
— Недостаточно, чтобы претендовать на планы «В» и «С». Так что, то, что мы делаем всегда, то же будет и сейчас, сделаем все от нас зависящее, и будем все спотыкаться и ошибаться, пока ты не сделаешь что-нибудь блестящее, и не спасешь нас всех, — весело подмигнула Мередит.
Елена знала, почему она не называла Мередит, кратким именем, уже много лет. Никто из них троих, не любил использовать ласкательные имена. Елена продолжила очень серьезно, глядя прямо в глаза Мередит:
— Нет ничего, чего я хочу больше, чем спасти жизнь всех — каждого — от этих ублюдков китцунов. Я отдам свою жизнь ради Стефана, и всех вас. Но… в этот раз, это может быть кто-то еще, кто получит пулю. Или кол.
— Я знаю. Бонни знает. Мы говорили об этом, пока летели сюда. Но мы все еще с тобой, Елена. Знай это. Мы все с тобой.
Был только один способ ответить на это. Елена обоими руками взяла руку Мередит. Потом она глубоко вздохнула, и, словно трогая больной зуб, попробовала узнать новости на больную тему:
— А Мэтт… он… ну, что было с ним, когда вы уехали?
Мередит быстро взглянула в ее сторону. Мередит ничего не упускает.
— Он выглядел хорошо, только… был сбит с толку. Он впал в такое состояние, в котором он просто уставился в пустоту, и не услышал бы тебя, если бы ты с ним заговорила.
— Он сказал тебе, почему уехал?
— Ну…отчасти. Он сказал, что Деймон загипнотизировал тебя, и ты ничего не сделала, чтобы остановить его. Но он парень, а парни ревнивы…
— Нет, он был прав с тем, что увидел. Просто дело в том, что я… знаю Деймона немного лучше. А Мэтт — нет.
— Хм-хм.
Мередит наблюдала за ней из под опущенных век, едва дыша, как если бы Елена была птичкой, которую нельзя спугнуть, или она могла бы внезапно упорхнуть.
Елена рассмеялась.
— Тут нет ничего такого, — сказала она. — По крайней мере, я так не думаю. Просто… в некоторой степени Деймону нужна помощь, даже больше, чем Стефану, когда он впервые приехал в Феллс Чёрч.
Мередит сдвинула брови, но все что она сказала, было: — «м-хм».
— И… Я думаю, что, в действительности, Деймон любит Стефана больше, чем показывает.
Мередит подняла брови. Елена, наконец, взглянула на нее. Она открыла рот один раз, или дважды, но затем, просто смотрела на Мередит.
— Я в беде, да? — беспомощно сказала она.
— Если все это началось меньше, чем за недельную поездку с ним в одной машине, тогда — да. Но мы должны вспомнить, что Деймон как раз специализируется на женщинах. И он думает, что влюблен в тебя.
— Нет, он действительно… — начала Елена, но потом она закусила нижнюю губу. — О Боже, это то, о чем Деймон говорил. Я в беде.
— Давай просто понаблюдаем и посмотрим, что происходит, — сказала Мередит со здравомыслием. — Он, разумеется, тоже изменился. Раньше, он просто говорил тебе, что твоим друзьям нельзя приезжать — но это случилось. Сегодня он слонялся поблизости и прислушивался.
— Да. Я просто должна… должна быть настороже с этого времени, — немного заколебавшись, сказала Елена.
Как она сможет помочь тому ребенку внутри Деймона, без того чтобы сблизится с ним? И как она объяснила бы, все, что она, возможно, должна сделать — Стефану?
Елена вздохнула.
— Все, вероятно, будет хорошо, — пробормотала Бонни засыпая.
Мередит и Елена повернулись взглянуть на нее, и Елена почувствовала, как холод прошел по ее спине. Бонни с усилием сидела, но ее глаза были закрыты, а голос невнятным.
— Настоящий вопрос, это: что скажет Стефан о ночи в мотеле с Деймоном?
— Что? — голос Елены был пронзительный и достаточно громкий, чтобы разбудить всех спящих.
Но Бонни не пошевелилась.
— Что произошло? Какая ночь, в каком мотеле? — потребовала Мередит.
Когда Елена немедленно не ответила, она поймала ее руку и повернула ее так, чтобы быть с ней лицом к лицу. Наконец, Елена взглянула на подругу. Но ее глаза, она знала, ничего не покажут.
— Елена, о чем она говорит? Что произошло с Деймоном?
Елен все еще идеально скрывала эмоции на лице, и использовала слово, которое выучила только этим вечером:
— Sa…
— Елена, ты не возможна! Ты не бросишь Стефана после того, как спасешь его?
— Нет, конечно нет! — Елене стало больно. — Стефан и я принадлежим друг другу — навсегда.
— Но ты, тем не менее, провела ночь с Деймоном, в которую что-то случилось между вами.
— Кое-что… я полагаю.
— И этим «кое-что» было?..
Елена улыбнулась извиняющаяся.
— Sa…
— Я вытащу это из него! Я сдвину эту его оборону….
— Ты можешь придумать План «А» и План «Б» и все, — сказала Елена. — Но это не поможет.
Шиничи забрал его воспоминания. Мередит, мне жаль — ты не представляешь, как жаль. Но я поклялась, что никто никогда не узнает.
Она взглянула на высокую девушку, чувствуя полные глаза слез.
— Ты не можешь, просто — один раз — оставить все как есть? — Мередит ослабила окружение. — Елена Гилберт, миру повезло, что ты только одна. Ты…
Она остановилась, будто решая произнести это слово или нет. Потом она сказала:
— Пора идти в кровать. Рассветает рано итак, Врата Дьявола.
— Мередит!
— Что опять?
— Спасибо тебе.
чтобы пересечь границу в том месте, о котором они не должны были знать, а тем более попасть в него.
В противоположную сторону машины не проезжали.
Совсем.
И как бы пристально Елена не всматривалась в окно, это было похоже на попытку смотреть сквозь быстро летящие облака.
— Не слишком ли быстро мы едем? — спросила Бонни, протирая глаза.
— Нет, — сказал Деймон.
— Это было бы замечательным совпадением, если кто-то еще ехал бы тем же маршрутом в то же время, что и мы.
— Очень напоминает Аризону, — разочаровано сказала она.
— Это может быть и Аризона, кто знает… — ответил Деймон. Но мы еще не проехали сквозь Врата. А они не находятся где-то в Аризоне, куда бы вы могли случайно попасть. Дорога туда имеет свои маленькие хитрости и ловушки. Проблема в том, что ты никогда не знаешь, с чем столкнешься. Теперь послушай, — добавил он, глядя на Елену с выражением, которое она знала. Оно означало: «я не шучу, я говорю с тобой на равных, я серьезен».
— Ты очень хорошо научилась показывать только человеческую ауру, — сказал Деймон. — Но это означает, что ты можешь научиться еще одной вещи, прежде чем мы войдем туда. Ты можешь использовать свою ауру, заставить ее сделать что-нибудь хорошее, когда тебе понадобится, вместо того, что бы просто ее прятать или ждать, пока она неожиданно выйдет из-под контроля, и поднимет машины весом в три тысячи фунтов.
— Что именно хорошее?
— То, что я собираюсь тебе показать. Сначала, просто расслабься и позволь мне контролировать это. Затем я потихоньку ослаблю контроль и передам его тебе. В итоге, ты сможешь направить свою Силу к своим глазам — твое зрение усилится в разы; ушам — и слух станет намного резче; конечностям — и твои движения станут быстрее и точнее. Все в порядке?
— Ты не мог научить меня этому до того, как мы начали эту маленькую экскурсию?
Он широко и беззаботно улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, хотя не знала, что его улыбка могла означать.
— Пока ты не показала, насколько хорошо ты можешь контролировать свою ауру, я не думал, что ты готова, — сказал он прямо. — Теперь готова. В твоем сознании что-то ожидает, чтобы его разблокировали. Ты поймешь, когда мы это откроем.
«И мы откроем это… чем? Поцелуем?» — с подозрением подумала Елена.
— Нет, нет. И это еще одна причина, почему ты должна научиться этому. Твоя телепатия выходит из-под контроля. Если ты не научишься скрывать свои мысли, ты никогда не пройдешь контрольный пункт Врат, как человек.