Он коснулся рукой ее шеи, потом лица. Пальцы ощутили прохладу и нежность кожи. Потом они легко легли на ее губы, и те приоткрылись. Тогда Роналд прошептал ее имя, и внезапно охрипший, низкий голос заставил Элизабет вздрогнуть. Он почувствовал, как напряглось тело женщины.
— Прошу вас, не надо, — прошептала Элизабет. В ее голосе прозвучал неподдельный страх, и это поразило Роналда точно удар молнии.
Он знал многих женщин. Некоторые боготворили его, другие, как, например, жена, презирали, но ни одна из них не боялась его. Для Роналда это было весьма неприятное открытие.
Мужчина, один вид которого вызывает у женщины страх, невольно испытывает при этом чувство стыда и унижения. Роналд осторожно положил руки на плечи Элизабет и ощутил, как ее буквально колотит от ужаса.
— Послушайте, я не причиню вам никакого зла. Не бойтесь меня…
— Отпустите!
Роналд медленно встал, хотя больше всего на свете в этот момент ему хотелось обнять и приласкать эту женщину…
— А теперь убирайтесь из моего дома! — Поднявшись с пола, Элизабет решительным жестом указала на дверь, но пальцы ее дрожали.
— Я приехал по просьбе Элиота Денвера, чтобы обсудить ваши проблемы.
— Я не верю вам.
— Элиот сказал мне, что вы ему звонили и просили дать юридическую консультацию.
— Откуда вы знаете Денвера и почему он перепоручил это дело именно вам?
— Мы партнеры и работаем в одной юридической фирме.
— Давайте называть вещи своими именами, — вдруг расхохоталась Элизабет. — Вы его мальчик на побегушках, да?
— Ничей я не мальчик, — недовольно поморщился Роналд. — Элиот попросил меня об одолжении, и я сделал это исключительно ради него, — подчеркнул он.
Врет он или нет, мучительно пыталась сообразить Элизабет. Кажется, нет, иначе откуда бы ему знать о моем звонке. Впрочем, какая разница. Даже если бы ей пришлось выбирать между Кинг-Конгом и Роналдом Уотсоном, она выбрала бы чудовищную лохматую обезьяну, хотя у той и не было диплома бакалавра юридических наук.
— Прекрасно! Можете доложить вашему другу, что вы выполнили его просьбу, а теперь уходите.
— С удовольствием, Скарлетт, потому что с самого начала знал, что мой приезд к вам будет напрасной тратой времени. Я сразу сказал Денверу, что у вас нет никаких шансов получить желаемое.
— Благодарю вас за квалифицированное мнение, а теперь прощайте.
— Я передам Элиоту ваши наилучшие пожелания.
— Обязательно сделайте это.
Роналд решительно открыл дверь, сошел с крыльца и направился было к машине, но вдруг остановился.
— И все-таки обидно, что из-за вас я потерял целый день, — сердито произнес он. — Вот именно целый день.
— Какая жалость! — участливо заметила Элизабет.
— Я знал, что мои огорчения разобьют ваше сердце. Оставляю вас наедине с вашими переживаниями и еду на мое ранчо.
— Ах вот как! Не знала, что в Нью-Йорке есть ранчо, — разразилась Элизабет таким обидным смехом, что Роналду захотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не прекратит смеяться…
А еще лучше было бы обнять ее и целовать до тех пор, пока она не обмякнет в его руках.
— Вы, конечно, можете и дальше наслаждаться тем, что испортили мне отдых, но раз уж я здесь, может быть, все-таки расскажете мне, в чем суть ваших проблем. Выбор за вами, и, честно говоря, мне совершенно все равно, что вы предпочтете.
Элизабет взглянула на Роналда и поняла, что ему далеко не все равно. Каким прекрасным и мужественным было его лицо. Все эти дни она пыталась вспомнить его и, как оказалось, память ее не подвела.
Длинные волосы зачесаны назад. Легкий бронзовый загар свидетельствовал о том, что получен он не под кварцевой лампой, а естественным путем под лучами солнца. Две недели назад на нем был сшитый у дорого портного темный костюм, белоснежная сорочка и шелковый галстук. Сегодня, собираясь к ней, он надел серый твидовый пиджак, голубой хлопчатобумажный свитер и темные брюки. Элизабет представила себе ухоженные лужайки, отделанную дубом гостиную, на стенах которой висят картины в золоченых рамах с изображением породистых лошадей. И среди всей этой роскоши восседает Роналд Уотсон, в то время как масса слуг бегают взад и вперед, выполняя его прихоти…
— Так что вы решили? — Его голос заставил Элизабет очнуться.
— Что?..
— Я спросил вас, что будем делать. — Роналд выразительно посмотрел на часы. — Так вы рассказываете мне о своих бедах или я уезжаю? Возможно, мне даже удастся сносно провести вечер.
Он имел в виду, что по возвращении успеет позвонить какой-нибудь женщине, пригласить ее в экзотический ресторан, а после ужина отвести домой и…
— Так как же?
Он мог бы и не спрашивать. Элизабет не умела скрывать свои мысли, и на ее лице явственно отразилась борьба двух противоположных желаний. Она жаждала послать его ко всем чертям. В то же время ей хотелось, чтобы он остался. Она звонила Денверу, просила того о помощи, и теперь отказаться от услуг человека, который, может быть, сможет ей помочь, было по меньшей мере неразумно.
Роналд снова многозначительно взглянул на часы. Этот жест оказался решающим.
— Вы правы, — сказала Элизабет торопливо. Ей казалось, что если она не расскажет ему все как можно скорее, то не сделает этого уже никогда. — Наверное, у меня просто нет выбора.
— Выбор всегда есть, Скарлетт, и вы достаточно зрелый человек, чтобы понимать это.
Элизабет горько усмехнулась. В его голосе она уловила не столько укор ее нерешительности, сколько самодовольство уверенного в своем превосходстве самца.
— Даю вам десять минут на все, — сказала она, жестом приглашая его войти.
— Нет, дорогуша. Вы ничего мне не даете. Это я делаю вам одолжение, жертвуя своим временем и нервами. И, если вы окажетесь не способны это понять, я тут же уезжаю.
— Как же вы мне неприятны, мистер Уотсон, — заливаясь краской стыда за свои унижения, пробормотала Элизабет.
— Дорогая Скарлетт, я от вас тоже не в восторге, — расхохотался Роналд.
— Ну, знаете, я воспринимаю это как комплимент… Пожалуйста, пройдите в гостиную… Так вы идете или передумали?
Не стой как идиот, Уотсон! — сказал себе Роналд.
— Как же я могу отказаться от столь гостеприимного приглашения, — буркнул он, проходя мимо хозяйки дома через холл в огромную гостиную.
7
Внутренне убранство комнаты полностью соответствовало архитектуре дома. Все было каким-то утрированно богатым и поражало огромными размерами. Массивные бархатные кресла, казалось, прогнулись от времени и тяжести сидевших на них людей. Нелепые лампы с шелковыми абажурами с трудом умещались на столах, заставленных позолоченными купидонами и фарфоровыми пастушками.
— Садитесь сюда, мистер Уотсон, — предложила Элизабет. — Этот диванчик, пожалуй, единственно удобный во всем доме.
Роналд недоверчиво посмотрел на предложенное ему место, вовсе не выглядевшее таким уж удобным. Впрочем, по сравнению с другими креслами и диванами, которыми была заставлена гостиная, этот выглядел более-менее современным, если бы не кружевные салфетки на спинке и подлокотниках.
— Я и не знал, что в домах еще держат такую рухлядь, — усмехнулся Роналд.
— Здесь всем командует Фейт, так что это ее вкус, — пояснила Элизабет, вынимая из секретера папку с бумагами.
— Фейт — сестра вашего покойного мужа?
— Она самая.
— Моя приемная мать украшала такими же салфетками всю мебель в комнате, которую называла парадной, — заметил Роналд. Подойдя к камину, он засунул руки в карманы брюк и поставил ногу на каменную плиту перед очагом. — Она предназначалась для приема гостей, и в обычные дни вход туда был строго запрещен. Иногда я тайком проникал в эту комнату, и каждый раз мне казалось, что машина времени унесла меня в далекое прошлое. Кресла возмущенно скрипели, когда я осмеливался на них садиться, абажуры были покрыты толстым слоем пыли, через который с трудом пробивался свет ламп…
Роналд вдруг сообразил, что не очень-то вежливо высмеивать убранство чужого дома.
— Не смущайтесь, мистер Уотсон, — успокоила его Элизабет. — В данном случае деликатность ни к чему. Это не мой дом. Я в нем только жила и прекрасно сознаю, насколько он уродлив. Это понимали все, кроме моего мужа и его сестры.
Она вынула из папки бумаги и протянула их Роналду.
— Вот вся моя переписка с юристом, судьей и адвокатами Фейт.
— Судя по размерам, внушительная документация.
— И совершенно бесполезная. Я проиграла сражение еще до того, как был сделан первый залп.
— Денвер говорил мне, что ваш муж оформил поместье как совместную собственность его самого и сестры. А это означает…
— Я знаю, что это означает, — нетерпеливо прервала его Элизабет. — Но Стэнтон в свое время обещал мне…
— Деньги, — в свою очередь не дал ей договорить Роналд.
— Да, согласно договоренности я имею право на ежемесячное пособие. — Элизабет побледнела от волнения, но изо всех сил старалась держаться с достоинством. — Что же касается проигранного сражения, то, чтобы вы знали, в городе нет ни одного человека, который бы мне симпатизировал.