Впрочем, кого он пытается обмануть? Причиной его бессонницы являются не кресла, не жара и не шелест пальм, доносящийся снаружи. Все гораздо проще – неподалеку от него спит Полли.
Как пережить долгую ночь, зная, что любимая женщина находится совсем рядом?
Стыдно, наверное, предаваться подобным мыслям, размышлял Мейсон, но моей вины в том нет. Скорее, винить нужно Полли.
Стоп! А не являются ли подобные рассуждения уловкой? Почему бы не набраться мужества и не признать правду? Не стоит обвинять ни в чем не повинную Полли в собственных грехах, смущенно подумал Дик. Ведь не она наполнила мой мозг соблазнительными образами.
Мейсон усмехнулся. Полли вообще понятия не имеет, что он сейчас бодрствует, мучаясь от болей в спине и отчаянного желания. Она спит спокойным глубоким сном. Недаром из спальни не доносится даже звуков дыхания. И если у меня в голове теснятся полные страсти картины, решил Дик, то в этом виноват только я один. Одна из этих картин была особенно яркой.
Мейсон представлял себе, как, сидя здесь, в гостиной, слышит голос Полли, тихо произносящей его имя.
– Дик… – зовет она. – Дик…
Он входит в спальню и видит жену. Она сидит на постели, залитая лунным светом, и простирает руки к нему, своему мужу.
– Дикки, – звучит в спальне ее тихий шепот. – Почему ты там сидишь? Почему не придешь ко мне, в эту постель, где ты должен находиться по праву?
Мейсон вздохнул и потер глаза кулаками.
– Нет, парень, пора тебе взять себя в руки, – пробормотал он. – Ты ведешь себя как прыщавый подросток.
Взрослый мужчина может без труда провести ночь под одной крышей с женщиной, особенно если она является его бывшей женой, с которой он развелся шесть лет назад. Даже несмотря на то что она до сих пор отличается особой привлекательностью.
Полл действительно красива. Более того, она полностью соответствует тому женскому идеалу красоты, который созрел в воображении Дика. В ином случае он никогда не женился бы на ней. Правда, несмотря на это, они все же расстались, но тому были свои причины.
Да-да, кивнул Дик своим мыслям, Полли до сих пор способна задеть тайные струны в моей душе и разжечь страсть. В результате пресловутый мужской орган выпрямляется и – с позволения сказать – салютует. Поэтому, подумал Мейсон, мне сейчас впору бежать под холодный душ, чтобы слегка остудить пылкое воображение и угодливо служащую ему плоть.
Хотя проще вернуться к реальности и вспомнить, что Полли влюблена в другого. К тому же она уверена, что Дик тоже любит другую женщину. Синтию Стикс. А это вполне осуществимо. Стоит только сосредоточиться, и какое-то чувство к Синтии обязательно появится. И тогда прощай печальная история о неудавшейся любви Полли и Дика…
– Дик! – донеслось из спальни. – Дик, ты спишь?
Мейсон вздрогнул. Что это? Его грезы оборачиваются явью?
Задыхаясь от волнения, он вскочил с кресел и заглянул в спальню, в два шага преодолев расстояние до двери.
Раздался хруст свежего постельного белья, и Полли села на постели, придерживая на груди простыню и глядя на Дика. Ее лицо словно светилось в темноте, глаза сияли, подсвеченные мягким лунным светом, волосы рассыпались по плечам.
Где же взять столько сил, чтобы каждый раз сдерживать желание поцеловать ее? – промелькнула у Мейсона мысль.
– Я здесь, – произнес он как можно спокойнее. – Извини, если разбудил тебя. Эти кресла так скрипят!
Полли покачала головой.
– Нет, дело не в этом. Просто мне приснился сон…
Она прервала себя на полуслове, радуясь, что в спальне темно и Дик не видит краску смущения, залившую ее лицо в эту минуту. Не стоило упоминать о сне!
Ни одна здравомыслящая женщина не станет рассказывать бывшему супругу об эротическом сновидении, где оба они являлись действующими лицами.
– Так что же тебе приснилось?
– Не помню.
– Но ты только что сказала…
– А что это за шум? – поинтересовалась Полли словно невзначай, поправляя чуть сползшую простыню и прислушиваясь.
Ее руки и плечи были обнажены, и у Мейсона возник вопрос: есть ли на ней хоть какое-нибудь белье?
– Это пальмы шелестят, – ответил он, кашлянув. Но голос его все равно звучал хрипло. – Снаружи небольшой ветерок…
Полли мечтательно вздохнула.
– Чудесно! С этим шелестом здесь еще уютнее, правда?
Уютнее? Издевается она, что ли? Мейсон едва не застонал.
– Да. По-моему, ты выбрала самое подходящее определение.
– Интересно, скоро рассвет? Наверное, пора приготовить свежий кофе?
– Около двенадцати.
– Не может быть! – удивилась Полли. – Мне казалось, что прошло гораздо больше времени.
Она опустила голову. Значит, впереди еще вся ночь. Несколько долгих часов предстоит провести здесь, в одинокой постели, зная, что стоит только захотеть, и Дик окажется рядом.
Я не доживу до утра, подумала Полли.
Но в то же время она знала, что у нее нет выбора и до утра с ней ничего не случится. К тому же сейчас она поняла, что чувство, испытываемое ею к Дику, ничего общего с любовью не имеет. Это страсть, и не стоит обманывать себя. Еще не так давно приличной женщине не позволялось испытывать подобных эмоций, а сейчас это даже поощряется. Страницы журналов пестрят статьями на тему женской сексуальности, а на телевидении устраиваются по этому поводу ток-шоу.
Полли не были чужды страстные порывы. А Мейсон именно тот человек, который способен зажечь ее одним взглядом. Однако желание лечь с кем-то в постель не имеет ничего общего с любовью.
Секс напрямую связан с физиологией. Любовь же существует сама по себе и даже может обходиться без физических отношений. Это общеизвестная истина. Не кто иной, как Шерман, на полном серьезе заверил Полли, что если она не испытывает к нему физического влечения, то он не будет ничего иметь против. Они все равно смогут счастливо жить вместе.
И, возможно, он прав…
– Полли? – позвал ее Дик. – О чем ты задумалась?
Она вздрогнула и подняла голову.
– Так… ни о чем. Кстати, эта шикарная постель на поверку оказалась очень жесткой.
– Значит, ты тоже мучаешься? – усмехнулся Мейсон. – Мне казалось, что только я один лишен комфорта нынешней ночью.
– Ты сам этого захотел! – рассмеялась Полли.
Услыхав ее легкий звенящий смех, Дик тоже не смог сдержать улыбки. Когда-то давно они часто смеялись вместе. Иногда по какому-либо поводу, а иногда – просто взглянув друг другу в глаза и вспомнив о чем-то таком, что было известно только им двоим.
Как хорошо, что Полли смеется! И вообще, хороший сегодня день, даже несмотря на то что временами они ссорились. Лучше сердитый взгляд Полли, чем милая улыбка какой-либо другой женщины. Прежде подобные перепалки кончались тем, что Полли оказывалась в объятиях Дика, желая его так же сильно, как и он ее.
Интересно, пронеслось в голове у Мейсона, что будет, если я сейчас предприму попытку сблизиться? Если разденусь и заберусь к Полли под простыню?
Он знал, что сразу окунется в знакомый аромат, напоминающий смесь запахов дорогих духов, меда и сливок, и ощутит теплое прикосновение полной груди, плоского живота и прохладу ладоней.
Дик улыбнулся при этом воспоминании. Даже в самую сильную жару ладони Полли оставались прохладными!
Прежде Мейсон не раз подначивал жену, когда вечером она уютно устраивалась в постели в его объятиях, клала согнутую ногу ему на бедра и принималась гладить по груди.
– Лучше бы ты прекратила это, детка, – говорил Дик нарочито надменным тоном. – Не стоит тебе меня распалять.
– Почему? – кротко спрашивала Полли.
– Потому что ты холодная женщина!
– Холодная? – пугалась она.
– Ледяная! – подтверждал Мейсон, переворачивая ее на спину и оказываясь сверху. – Но я знаю, как это исправить…
Пока Дик предавался воспоминаниям, Полли аккуратно обернулась простыней и поднялась с постели. Заметив это, ее бывший супруг тут же вернулся к реальности. Его взгляд снова привлекли сияющие в полумраке молочной белизной плечи Полли.
– Давай поменяемся, – предложила та. – Ты ляжешь в кровать, а я устроюсь на креслах.
– Не глупи, Полл.
– Но я меньше, чем ты, и мне будет проще.
В этом Полли была права. Она действительно была маленькой и хрупкой. И очень женственной. Когда они с Диком обнимались, он касался подбородком ее макушки. И сейчас он вспомнил об этом.
– Пожалуй, если я подожму ноги, то смогу даже улечься на сиденьях двух сдвинутых кресел, – продолжала Полли. – В самом деле, Дик, давай поменяемся местами!
Поменяться? Лечь в постель, которая еще хранит тепло женского тела? Положить голову на подушку, пахнущую волосами любимой?
– Нет! – решительно произнес Мейсон.
– Это уже похоже на дискриминацию. Сейчас не время изображать из себя джентльмена.
Мейсон с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться. Или чтобы не расплакаться. Так вот что Полли думает? Что он пытается вести себя по-джентльменски. Интересно, как бы она среагировала, если бы узнала его настоящие мысли? Если бы догадалась, что он сгорает от желания бросить ее на постель, сорвать простыню и узнать наконец, есть ли на Полли какое-либо белье или нет.